56-я ОДШБ уходит в горы. Боевой формуляр в/ч 44585 - читать онлайн книгу. Автор: Равиль Бикбаев cтр.№ 15

Послеобеденный приказ родины строг: «Час времени – и чтобы все блестело! Время пошло! Какие веники? Курсант! Ты что совсем оборзел?! Наряд вне очереди. И ручками, ручками все говно убираем!»

Исполняя свой конституционный долг, убирали территорию части ручками. Быстро узнали, что означает подлинная служба в легендарных войсках, тех самых, которые сразу и воздушные, и десантные.

Любит наша родина-мать свою армию, а армия ее сыновьям взаимностью отвечает. Вот только любовь в армии она особенная, это суровое мужское чувство. Не зря так часто солдаты нежно и ласкательно называют своих командиров «пидорасами» и, обессилев от настойчивой войсковой любви, напоминают им: «Ну как же вы нас зас…ли!» А уж такая романтичная эта любовь, а уж такая разносторонняя, куда там Камасутре.

– Будем вести активную половую жизнь! – ласково призывает к нежной армейской любви дежурный по роте.

В строю я в первой шеренге стоял. Вот дежурный выражение моего личика и заметил:

– Чего лыбишься, курсант? – Это он меня спрашивает и с похабной улыбочкой выдает главную военную тайну нашей армии: – В армии не вы е…те, а вас е…ут, а кроме того, полы в казарме должны блистать. Товарищи курсанты! – Это он уже ко всей роте обращается. – Не о п…де надо думать, а о службе. Ро-о-ота! Встать раком! Шевелите костями! Работайте одновременно тазом, ручками и ножками.

Это после ужина уборка казармы, штык-ножами мастику на полах соскрести, новую наложить. Над тумбочкой дневального повешены большие часы. Время уже 22.00 по распорядку дня – отбой. А мы не успели все сделать. Ах, вы не успели?! Родной! Так у тебя вся ночь впереди, успеешь.

Полы блистают и воняют свеженькой мастикой, солдаты шатаются. Новые сутки уже пошли, а прежняя суточная служба еще не закончилась, армейским дятлом долбит по мозгам новый приказ:

– Ро-о-ота! Сорок пять секунд – отбой!

Два часа ночи. Рассыпается строй, замотанные «половой жизнью» курсанты летят к кроватям, на ходу срывая одежду. Горит в руке у дежурного по роте спичка. Успеем скинуть одежду и лечь под одеяло, прежде чем огонек чуть обожжет сержанту пальцы, отдохнем. Не успели? Подъем!!! Будем тренироваться!

– Ро-о-ота! Сорок пять секунд – отбой!

Четыре часа ночи, натренировались до упора, не только в сорок пять секунд уложились, перекрыли норматив. Залегли по койкам. А через два часа, ровно в шесть, ревет дежурный по роте:

– Ро-о-ота! Подъем!!! Выходи строиться! Форма одежды номер два, для особо тупых объясняю – трусы и сапоги. Построились?! Рота… бегом… марш!

Больше половины учебного времени мы занимались уборкой казармы и территории и другими столь необходимыми для военной подготовки хозяйственными работами. Ходили в наряды по роте и караулы, наряды по кухне, наряды… наряды, сутки без сна, одна работа под бдительным матерно-кулачным надзором сержантов. Нагрузки большие, пайка скромная, жрать и спать хотелось постоянно. А командиры тебя все любят и любят и никак не уймутся. Знаете, что такое командирский армейский оргазм в мирное время? Это блистающая территория части, сияющие чистотой казармы и шагающие строевым шагом курсанты. Еще наслаждается командир от вида выровненных по ниточке коек, отбитых кантиков на застеленных одеялах, от туго перетянутых ремнями талий курков и зеркально-чистых кирзовых сапог. Вот потому-то постоянно и сношают чающие оргазма командиры личный состав, не со зла, а исключительно по любви. Военная любовь к подчиненным частенько заменяет командирам все другие аспекты этого прекрасного чувства, в том числе и любовь к прекрасному полу.

Нет времени для жены, но оно всегда найдется, если надо хорошенько вздрючить личный состав. Процент разводов среди офицерских семей зашкаливает аж за восемьдесят процентов. Рыдая или матерясь, а часто делая и то и другое, уходили и уходят офицерские жены на дембель, не в силах вынести преданность мужа-офицера армейской любви. Правда, есть исключения, ну вот хотя бы командир первой учебной роты. Приехала сестренка проведать братика-курсант а, а командир с первого взгляда влюбился и законным образом женился на ней и сразу помягче стал, подобрей, поспокойнее. Сношать личный состав перестал, утренние злоебучие кроссы проводить прекратил, берег, значит, силы для более важных дел. Спасибо тебе, сестренка, не раз личный состав первой учебной роты тебя добрым словом вспоминал.

Зато вот заместитель командира первого батальона, вот тот да, он был самый настоящий офицер в самом хреновом смысле этого слова. После третьего развода он весь без остатка отдался службе – и днем и ночью курков долбал. Самое доброе слово, самое ласковое признание из его уст звучало так: «Ты! Жертва пьяного аборта, ты как стоишь? Или стой по уставу, или я тебя раком поставлю!» А уж в гневе такое вытворял, рассказать страшно, а гневен он был часто, особенно с похмелюги. Ну а солдат? Так вот, отдаться душой и телом командиру – это «почетный долг и священная обязанность каждого гражданина». Такой вот закон в Конституции прописан. Правда, вместо статей Конституции, укрепляя свой дух, постоянно читали курсанты военную молитву: «Нас е…т, а мы крепчаем!»

Мое первое впечатление от армии? Она, «непобедимая и легендарная», грозит врагу и готова его победить только образцовой чистотой территории и казарменным порядком в воинских частях и собирается ходить в атаки исключительно строевым шагом.

Военной подготовкой тоже занимались, вот только на нее времени немного оставалось.

Бегом марш!!! Это мы с полной выкладкой бежим на стрельбище. Потные, грязные, зае…ные. Отстрелялись?! Бегом марш!!! Это назад, в расположение. Вспышка справа! От приказной «вспышки ядерного взрыва» падает в грязь рота. Отставить! Не уложились в норматив. Ро-о-ота! Газы!!! Резиновая маска, гофрированный шланг, пот и сопли заливают сжатое противогазом лицо, с хрипом входит и выходит воздух из легких. Бегом марш!!! Не хватает воздуха, заплетаются ноги, оттягивает плечо и бьет прикладом по заднице опостылевший ручной пулемет. Это кто там такой умный, что клапан в противогазе убрал? Еще пять километров! Ро-о-ота! Газы!!! Бегом… марш!

Рота! К бою!!! Это уже тактика, бегаем по полю, ползаем по-пластунски, в составе роты, в составе взвода, в составе отделения. А погода в Литве сырая, дождливая, месим грязь, мокнем под дождем, зуб на зуб от холода не попадает. Замерз, курсант? Ничего, милый, сейчас согреешься! А ну бегом марш! И опять, то резвым галопом, то обессиленной вихлявой трусцой по сырым лесам, ползком по болотам. Сами грязные, мокрые, оружие в грязи. И матерная ругань, без остановки, на другом языке в армии не говорят, не уложились, не успели, все снова. Рота! К бою!!!

После каждого выхода из казармы с оружием, по прибытию в расположение его чистка. Чистишь, чистишь распроклятый пулемет РПКС-74, а пороховой нагар все остается и остается, то тут, то там пятнышко. Крохотное оно, это пятнышко, а вот пинков и отжиманий от пола за него столько получишь, что разом проклянешь изобретателя пороха, создателей огнестрельного оружия и весь младший командный состав как роты, так и всего ВДВ. Положено оружие ветошью и оружейным маслом чистить. Не очищается въевшийся в оружейную плоть нагар? Стань преступником, стань убийцей, но оружие должно блестеть. Достаешь наждачную бумагу, отскабливаешь въевшуюся в металл пороховую копоть, оружие сверкает, а ты сразу и преступник («Идиот! Тебе сколько раз повторять, что это запрещено?!»), и убийца («Технический срок использования оружия сокращается. По существу, использование при чистке вооружения песка, наждачной бумаги, напильников и т. д. это для стрелкового оружия – убийство!»). Это, конечно, так, все это верно, и мы это давно знаем, но зато оружие чистое – и втык ты не получил. А что, по-вашему, важнее? Срок службы твоего пулемета (век бы его, проклятущего, не видать) или то, что тебя за крохотное пятнышко в газовой камере или на газовом поршне, отмудохают, как бог черепаху, плюс еще пару нарядов влепят?