Триптих. Одиночество в Сети - читать онлайн книгу. Автор: Януш Леон Вишневский cтр.№ 43

А когда боль прошла, его стал жечь стыд. То, что он сделал, противоречило всей его философии, которую он с таким пылом излагал ей и которую она с таким пылом и так безуспешно оспаривала. Ведь это же он сам убеждал ее, что его, например, смешит всеобщее отождествление любви с банальным и, в сущности, комическим актом, во время которого кто-то кому-то куда-то что-то засовывает, и ежели как следует задуматься, банальность этого акта просто-напросто ошеломляет. И это он, а не кто-нибудь другой неизменно убеждал ее, что куда больше любви он обнаруживает во внезапном потоке энергии между зрачками.

И после этого она будет читать слезливый мейл о еще одном самце, испытывающем из-за ревности психосоматические боли сердца и простаты?!

Он ощутил вибрацию. Это был пейджер у него в кармане. Якуб достал его и прочитал сообщение из Гамбурга.

Удалось!

Она не прочтет этот текст.

По крайней мере сегодня не прочтет.

То, что Яцек знает о ней, его не особенно обеспокоило. Во-первых, Якуб был уверен в его молчании, а кроме того, он ни капли не сомневался, что Яцек, когда доберется до этого текста в Познани, прежде чем уничтожить, прочитает его.

У Яцека всегда было специфическое и немножко перевернутое представление о порядочности и лояльности. Он ведь мог и не сообщать ему, что знает содержание этого письма. Для Яцека прочесть чужое письмо было совершенно нормальным и естественным, но вот не сказать об этом это уже было предательством и нечестно.

Поэтому он сказал.

Яцек…

Их жизни неразрывно связала навсегда трагедия. В последнее время он часто думал о тех событиях. Иные впечатления, которые они вызывали теперь в нем, были чем-то вроде дежа-вю [15] того, что он много лет назад пережил в Новом Орлеане. Он помнит тот ночной телефонный звонок, как будто он прозвучал лишь вчера, а ведь прошло больше десятка лет.

Подходил к концу восьмой месяц его научной стажировки в Тьюлейнском университете в Новом Орлеане. Уже несколько недель он пребывал в состоянии непреходящего умственного и эмоционального возбуждения. Проект, над которым он работал и который составлял основу его докторской диссертации, вступил в решающую фазу. Двадцать человек в нескольких университетах по всем Соединенным Штатам писали отдельные модули уникальной программы для установления последовательности в ДНК, что даст возможность составления своеобразной генетической карты бактерии, вызывающей тиф. То был отчаянно смелый проект, и он объединил экзотических людей. Это была группа маньяков, подстрекаемых любознательностью, честолюбием и жаждой пережить одно из научных приключений, которые происходят безумно редко. Если проект удастся, он откроет путь к началу разработки карты генома человека. Той самой оригинальной формулы человека, что записана во всем известной двойной спирали ДНК.

Он был одним из тех, кто пытался создать эту формулу.

Незначительный аспирант из Польши, у которого социалистическая действительность выработала тщательно скрываемый ото всех комплекс ученого из второй лиги, вдруг оказался в команде, которая брала его с собой на финальный матч мировой суперлиги. Тренером был нобелевский лауреат из Гарварда, денег было что снега у эскимосов, и все горели желанием принять участие в главном матче своей жизни.

Он приехал из страны, которую члены этой команды знали только по неплохой водке да по труднопроизносимой фамилии одного чрезвычайно говорливого электрика.

Они дали ему, ни словом о том не обмолвившись, три месяца, чтобы он показал, на что способен. И наблюдали за ним.

По прошествии этих трех месяцев в кабинетике, где он работал, зазвонил телефон, и Джанет, секретарша, своим сексуальным голоском, звучание которого он помнит до сих пор, сообщила ему, что с ним хочет говорить руководитель проекта профессор из Гарварда. Начав с ним разговор, Якуб невольно встал. Профессор коварно осведомился, «не помешал ли он ему», а также «соответствует ли тематика его научным интересам», потому что если да, то «вы нам подходите». Якуб помнит лишь, что, охваченный радостью, он продолжал прижимать трубку к уху, когда разговор уже кончился, переживая сообщение, что «через четверть часа ему через интернет перешлют пароль, открывающий доступ к программам установления последовательности ДНК», и что «послезавтра ему следует быть в Нью-Йорке на заседании всей нашей группы».

Да, тот трех- или четырехминутный разговор переменил всю его жизнь.

И вот что еще: после него Якуб впервые отметил проявление у себя необычной закономерности. Радость и удовлетворенность собой, превышающие некую пороговую напряженность — а именно так и было после того разговора, — вызывали у него огромное сексуальное возбуждение. Мало того что после разговора с профессором он не только был запредельно счастлив и запредельно горд собой, но у него наступила какая-то запредельная эрекция. И это не имело никакой связи с тем, что уже несколько месяцев он не прикасался к женщине. Правда, он помнит, что после того многомесячного воздержания провожал взглядом любую представительницу человеческого рода, обладающую хотя бы намеком на груди, но в данном случае эта причина отпадала. И это совершенно точно, поскольку подобное происходило с ним и тогда, когда радость и удовлетворенность собой, превышающие пороговый предел, возникали у него и через несколько часов после бурного, продолжительного секса.

Он прочел все о механизме эрекции у мужчины, знал, что инициируется это явление увеличением концентрации окиси азота в крови, читал об ингибиторах энзима PDE5, о наполняющихся и опорожняющихся губчатых телах, о циклических с GMP, а также и другие безумно серьезные, умные и глубоко научные обоснования. Ему было абсолютно понятно, почему у него происходит эрекция, когда он идет по очень крутой лестнице на ленч в их институтскую столовую следом за Джанет и любуется ее ягодицами, никогда не стесненными никакими трусиками, но зато до предела обтянутыми брючками из тонкой кожи. Однако это не помогало ему понять, отчего подобное же случается с ним тогда, когда он читает статьи очень серьезных ученых, ссылающихся на его публикацию, — случается, хотя в его пустой и душной рабочей комнатенке никогда не было ничего эрогенного, кроме глубоко запрятанных в ящике под бумагами нескольких номеров «Плейбоя». Видимо, желание стать объектом восхищения и желание обладания женщиной вызывают у него идентичную реакцию. Но когда он поразмышлял над этим, то уже не так удивлялся. История трагедий, вызванных мужчинами, которые добивались желанных женщин, была столь же долгой и жестокой, как и перечень несчастий, принесенных теми, кто любой ценой добивался восхищения других людей.

Он также заметил, что эрекция, вызванная долгим любованием ягодицами Джанет, и эрекция, обусловленная тщеславием, были практически одинаковыми по интенсивности и силе внутреннего напряжения. Единственная разница заключалась в том, что Джанет могла еще усилить эрекцию, говоря что-нибудь во время ленча. Потому что у нее был голос, от которого концентрация окиси азота увеличивалась до того, что в кровеносных сосудах прямо-таки возникали пузырьки. Причем она ни разу не произнесла ничего умного или интересного. Впрочем, это было совершенно неважно. Джанет достаточно было заставить вибрировать свои голосовые связки, усиливая эффект движением языка и губ, и очень желательно, чтобы при этом ее губы были покусаны вследствие событий прошедшей ночи либо были интенсивно красными от помады; Джанет всегда следила за тем, чтобы хотя бы одно из этих условий было исполнено. А результатом вибрации голосовых связок вовсе не обязательно должны были стать осмысленные слова или фразы. И хотя Джанет принадлежала к тем женщинам, которые путают простейшие понятия, он обожал слушать ее.