Слово авторитета - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Сухов cтр.№ 115

И все-таки Израиль оставил в его душе глубокий след, а точнее, приучил следить за собственным имиджем. Он убедился, что даже хозяин захолустной лавочки одевался там с таким изыском, как будто в его распоряжении была не дюжина грязных тарелок, а самый доходный банк в городе. А уж Лене Картавому, владельцу двух московских баров, и подавно полагалось ходить в дорогом бостоновом костюме с жилеткой, и чтобы непременно из нагрудного кармашка выглядывала золотая двадцатисантиметровая цепь толщиной в большой палец.

Если разобраться, в России житье не худо, если имеешь возможность тратить ежедневно на собственные удовольствия не менее пятисот долларов.

Но особенно Леня Картавый любил боулинг и готов был катать тяжелые шары по гладким дорожкам по двенадцать часов кряду, отрываясь лишь на мелкие человеческие надобности, ну и для того, чтобы пропустить пару рюмок водки для вдохновения.

Как правило, в боулинг-бары любили захаживать молодые люди, считавшие, что покатать шары на сверкающих дорожках — занятие того же уровня крутизны, как и получить приглашение на Кремлевский бал в канун Рождества. Здесь часто мелькали девушки, преисполненные мечтами о приключениях, и Леня Картавый никогда не отказывал им в советах по сбиванию кеглей. Подобные консультации нередко заканчивались далеко за полночь, где-нибудь на широкой койке гостиничного комплекса.

Что ни говори, а быть хозяином баров неплохая судьба. Девки липли на него, как пчелы на цветок. А стоило обмолвиться о том, что он израильский гражданин и не так давно вернулся из Иерусалима с многомиллионным счетом в кармане, чтобы расширять свой бизнес в России, как обожанием преисполнялась даже самая неприступная красавица.

Боулинг — единственное дело, в котором Картавый преуспел по-настоящему.

Если любовь — то обязательно несчастная, если ограбление — то непременно заканчивалось решеткой. Боулинг — иное. И завсегдатаи бара не без основания признавали его королем. Причем стопроцентные попадания он умудрялся совершать практически в любом состоянии, а если был пьян, то кураж лишь удваивался.

В правом углу бара, потягивая через соломинку коктейль из высокого матового стакана, сидела девушка лет двадцати. О ней Леня Картавый знал все или почти все. Год назад она стала «Вице-мисс Москвы» и теперь работала в одном столичном агентстве, рекламируя колготки. Получила неплохой контракт. Все это само по себе прекрасно. Но самым привлекательным в ее облике, конечно же, оставалась грудь, и руководители агентства представлялись Лене непроходимыми глупцами, если по достоинству не оценили такой выигрышный товар.

Причем девица наверняка догадывалась о совершенстве верхней половины своего тела и груди несла всегда с таким достоинством, как будто каждая из них была нашпигована золотыми монетами.

Девушка была одна и, что самое приятное, искала развлечений. Понятно, что программа подразумевала не поспешное совокупление где-нибудь в грязной каморке под лестницей, а тонкое ухаживание с цветами и ужином. Дальше — прогулка по ночной Москве с посещением двух-трех злачных точек, где собирается денежный бомонд, преуспевший не только в собственном бизнесе, но и в сфере самых экзотических развлечений. И в завершение программы, как ценный приз — широкая кровать с атласными простынями, пропитанными нежными, обволакивающими ароматами.

Неприятность же заключалась в том, что на красавицу положил глаз Лось, один из уважаемых людей района, и отдавать ее просто так не собирался. Решили разыграть девушку в боулинг, в котором Глеб Лосев тоже немало преуспел и вполне мог подвинуть Леню с заслуженного королевского трона.

По праву хозяина первым начал Леня Картавый. Брошенный шар старательно раскидал выставленные кегли, оставив лишь две у самой стеночки.

— Леня, с такими руками, как у тебя, только в заднице ковыряться, — заметил Лось. — Вот настоящий бросок, — и, взяв поудобнее шар, мягко пустил его по дорожке.

Снаряд, тяжеловато взяв разбег, ударился в самую середину, легко разметал кегли во все стороны, оставив всего лишь одну.

— Неплохо.

— Тебе этой красавицы не видать, — сдержанно задирал Леню Лось. — Такая лапочка не для тебя. Ты, Картавый, даже не представляешь, какая могучая ночь меня ожидает. Сначала я поставлю ее на четыре точки, профалую ее как следует, а когда у нее от удовольствия потекут слюнки, то я так вправлю ей, что у нее конец изо рта торчать будет.

Девушка с покорностью молодой лани стояла немного в стороне и большими бархатными глазами наблюдала за тем, как за право обладать ее телом соперничают два молодых самца. И совсем не подозревала о легкой перепалке, возникшей между мужчинами.

Леня Картавый брезгливо поморщился:

— Господи, куда катится мир! Какую похабщину я слышу от человека, прабабушка которого работала уборщицей в консерватории. Глебушка, дорогой, можно сказать, что ты потомственный интеллигент, носитель высокой культуры, а выражаешься, как пьяный конюх. Если бы твоя покойная бабушка услышала такие слова, то наверняка перевернулась бы в гробу кверху попой, пардон! А как ты относишься к женщинам? Ты слишком долго пробыл в мужском обществе, твои чувства явно притупились. Бедный еврей Леня Картавый всегда утверждал и будет утверждать впредь, что тюрьма не исправляет. Ну, посмотрите, господа, что стало с джентльменом Глебом Лосем, его поэтичная ранимая душа теперь напоминает придорожные булыжники.

Лось криво улыбнулся.

— Ты всегда был мастером красивых слов, Картавый. Кстати, ты в детстве стишками не баловался?

Он бросил шар и с заметным волнением проследил за тем, как тот, ударившись в выстроенные кегли, опрокинул их все до одной.

Настала очередь Картавого. Он, не торопясь, ухватил очередной шар и сказал:

— Если я чем и баловался в детстве, так это чужими кошельками, — и, размахнувшись, с силой отправил ядро прямо по центру.

Послышались глухие удары падающих кеглей, и Леня Картавый восторженно вскрикнул.

Девушка увлеченно наблюдала за этой своеобразной дуэлью, не выказывая расположения ни одному из соперничавших мужчин. В ее взгляде больше было от самки, готовой тотчас уединиться с победителем в густых зарослях, чем от женщины, желавшей со страстью отдаться любимому.

— После того, как я тебя обую по полной программе, настанет очередь забивать шары в лузу вот этой девочке, — гудел Лось с чувством, посматривая на ее длинные ноги. — Сегодня же ночью она получит в свое распоряжение настоящего похотливого кобеля, который будет три часа кряду работать на ней, как отбойный молоток, — почти торжественно пообещал он.

— Господин Лось, вы производите впечатление вполне приличного человека.

Оставьте наконец свои лагерные университеты и выражайтесь по-человечески. Я уже начинаю сомневаться в том, что ваш прадед пел в церковном хоре, как вы однажды изволили мне заметить. Вам непременно следует побывать в Израиле. О! Культура!