Впусти меня - читать онлайн книгу. Автор: Йон Айвиде Линдквист cтр.№ 90

К девяти часам вечера список сократился до одного человека. Некоего Хокана Бенгтссона, работавшего преподавателем шведского в старших классах школы и переехавшего из Карлстада, после того как при невыясненных обстоятельствах сгорел его дом.

Полиция позвонила директору школы и узнала, что, да, ходили слухи, будто Хокан Бенгтссон любил детей в неподобающем смысле этого слова. Несмотря на субботний день, директору пришлось пойти в школу и разыскать в архиве старую фотографию Хокана Бенгтссона из школьного альбома 1976 года.

Местный полицейский, у которого в воскресенье были какие-то дела в Стокгольме, переслал копию фотографии по факсу, а в субботу вечером привез оригинал. Фотография оказалась в руках стокгольмской полиции в час ночи с субботы на воскресенье, то есть чуть больше получаса после того, как преступник выпал из окна больницы и его смерть была засвидетельствована врачами.

Утро воскресенья ушло на то, дабы при помощи медицинской и стоматологической карт, запрошенных из Карлстада, удостовериться, что лицо на фотографии действительно принадлежало человеку, еще день назад прикованному к больничной кровати. Это подтвердилось: на фотографии был в самом деле он.

Во второй половине дня полиция провела собрание. Можно было с уверенностью заявить, что со временем удастся выяснить, чем преступник занимался с тех пор, как покинул Карлстад, и разобраться, насколько совершенные им преступления были частью единого замысла и не сопутствовали ли ему другие жертвы.

Но сейчас вопрос стоял по-другому.

Преступник был все еще жив и разгуливал на свободе, и главной задачей было отыскать его местожительство, так как существовала вероятность, что он попытается туда вернуться. Движение преступника в сторону Западного округа это подтверждало.

Таким образом, было решено, что, если преступника не обнаружат до пресс-конференции, придется прибегнуть к помощи ненадежного, но, ох, вездесущего свидетеля — широкой общественности.

Возможно, кто-то его видел в то время, когда он еще походил на человека с фотографии, и мог бы подсказать, в каком районе он жил. Кроме того — хотя это, конечно же, было соображением второстепенным, — нужно было что-то подкинуть прессе.

Так что в эту минуту трое полицейских сидели за длинным столом на сцене, и среди собравшихся журналистов прокатился гул, когда начальник управления скромным жестом, который, как он знал, лишь усилит драматизм ситуации, поднял увеличенную фотографию преступника и произнес:

— Человека, которого мы разыскиваем, зовут Хокан Бенгтссон, и до того, как его лицо претерпело изменения, он выглядел вот так!

Начальник управления сделал паузу, пока камеры щелкали затворами, а вспышки на какое-то время превратили зал в один сплошной стробоскоп.

Само собой, у них имелись копии снимка, чтобы раздать журналистам, но иностранные газеты наверняка предпочли более волнующую фотографию полицейского, так сказать, с убийцей в руках.

Когда снимки были розданы, а следователь и командир подразделения высказали свое мнение, настало время для вопросов. Первому дали слово журналисту из «Дагенс Нюхетер»:

— Когда можно рассчитывать на поимку преступника?

Начальник управления полиции сделал глубокий вдох и, решившись поставить на кон свою репутацию, наклонился к микрофону и ответил:

— Не позднее завтрашнего дня.

* * *

— Привет!

— Привет.

Оскар прошел в гостиную, не дожидаясь Эли, чтобы поставить музыку, которая вдруг ему вспомнилась. Перебрав мамину скромную коллекцию пластинок, он нашел, что искал. «Викинги». На обложке музыканты стояли внутри конструкции, похожей на остов викингского корабля, который не очень вязался с их блестящими костюмами.

Эли все не шла. Оскар вышел в коридор с пластинкой в руках. Она стояла в дверях.

— Оскар. Ты должен пригласить меня в дом.

— Но… а как же окно? Ты ведь раньше сюда входила.

— Это другой вход.

— Ага. Ну, тогда…

Оскар замолчал, облизал губы. Посмотрел на пластинку. Фотография была снята в темноте, со вспышкой, и «Викинги» сияли, как группа святых, приготовившихся сойти на землю. Он сделал шаг в сторону Эли, показал ей пластинку.

— Смотри. Как будто они в животе у кита.

— Оскар…

— Что?

Эли стояла, уронив руки, и смотрела на него. Он усмехнулся, подошел и помахал рукой в дверном проеме прямо перед ее лицом.

— Ну что? Хочешь сказать, здесь что-то есть?

— Не начинай.

— Нет, я серьезно. Что будет, если ты войдешь без приглашения?

— Не начинай, — Эли слабо улыбнулась. — Ты хочешь увидеть, что будет? Да? Ты этого хочешь?

Эли произнесла с явным расчетом, что Оскар скажет «нет», поскольку тон ее вопроса предвещал нечто ужасное. Но Оскар сглотнул и ответил:

— Да. Хочу! Покажи мне!

— Ты же написал в записке, что…

— Да, написал. Ну и что? Может, я хочу посмотреть, что случится?

Эли сжала губы, немного подумала и сделала шаг вперед, переступив через порог. Оскар напрягся всем телом, ожидая, что сейчас будет синяя вспышка или дверь распахнется, пройдя сквозь тело Эли, и снова захлопнется — ну или что-то в этом роде. Но ничего не произошло. Эли зашла в прихожую, закрыла за собой дверь. Оскар пожал плечами:

— И это все?

— Не совсем.

Эли стояла так же, как и на лестничной клетке, — уронив руки и не отрывая глаз от Оскара. Он покачал головой:

— Ну и что? Это же…

Он умолк — из глаза Эли выкатилась слеза. Вернее, из обоих глаз. Только это были не обычные слезы, темного цвета… Кожа ее лица меняла цвет, став сначала розовой, потом красной, потом темно-красной, кулаки ее сжались, когда поры вдруг открылись и по всему лицу выступили капли крови. С шеей творилось то же самое.

Губы Эли сжались от боли, из уголка рта вытекла струйка крови, слившись с быстро растущими каплями на подбородке, которые стекали вниз по окровавленной шее.

Руки Оскара беспомощно повисли. Пластинка выпала из конверта, ударилась ребром об пол и упала на половик. Он взглянул на руки Эли.

Тыльная сторона ладоней была влажной от тонкого слоя все прибывающей крови.

Он снова взглянул Эли в глаза, но не узнал их. Казалось, они утонули в глазницах, залитых кровью, стекавшей вдоль переносицы к губам и заливавшей рот. Два тонких ручейка струились из уголков рта, бежали по шее и исчезали в вырезе рубашки, на которой тоже проступили темные пятна. Каждая пора ее тела кровоточила.

Задыхаясь, Оскар закричал:

— Входи, входи… ты можешь… ты можешь войти!

Эли расслабилась. Ее кулаки разжались. Гримаса боли исчезла. Какое-то мгновение Оскар надеялся, что кровь тоже исчезнет, как будто ее никогда и не было, — теперь, когда он пригласил ее войти.