Дочь Белого Волка - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Белянин cтр.№ 4

— Пусть все выпьют, отдышатся, вспомнят павших и чокнутся с живыми — после бури всегда наступает затишье. Завтра возьмёшься за службу по усиленному графику, гоняя всех в хвост и гриву, а сегодня людям надо расслабиться…

— Прикажете открыть большой бочонок, сир?

— Да, но после ужина. И отправь четверых дозорных по деревням: я хочу знать, куда ушла вся недобитая нечисть. Метью сказал, что за последние двое суток нападений на замок не было. Пусть поспрашивают у людей, возможно, куда-то понадобится послать отряд.

Седрик кивнул, отправляясь к воротам. Я же короткими перебежками обошёл гостевую башню и заглянул на конюшню к Центуриону. Могучий чёрный жеребец поднял на меня насмешливый взгляд лиловых, с ультрамариновым отливом глаз.

— Прячешься от любвеобильной старушки? Стыдись, человек в волчьей шкуре, ты же хозяин и господин в этом замке! К тому же в обед она дремлет, и даже твои бравурные речи, зажигающие суровые сердца наёмников, не разбудили спящую красавицу.

— Да-да, понимаю, домовладелец здесь я, а некоторые гости просто садятся на шею. Придумаешь, как мне от неё избавиться, принесу новую книжку о приключениях Виолы Таракановой…

— Фу, фу, фу! Больше никакой бульварщины! — затряс густой гривой мой болтливый конь, с недавних пор претендующий на высокий литературный вкус. — Твоя малышка рассказывала, что у вас уже выпускают электронные книги.

— Ты страницы-то еле-еле копытом переворачиваешь, какая тебе «читалка»?! — Я сокрушённо покачал головой: придётся ещё раз поговорить с Хельгой о недопустимости применения современных штучек в моём уютном замке. — Лучше скажи, как смотришь на предмет прогуляться со мной до озера?

— С тобой или под тобой? — уточнил он.

— Да что ж вы все сегодня Седрика пародируете?! Или он вампир и заразил своей манерой речи даже лошадей? Собирайся, мне необходима конная прогулка для успокоения нервов.

— Седлай, — философски пожал плечами Центурион. — Или даже это я должен делать сам?

Я хлопнул его по холке и взялся за попону. Через пять минут мы уже выезжали прогулочным шагом через ворота замка. Седрик пытался уговорить меня взять охрану, но я отмахнулся. Хотелось побыть одному, поразмыслить в тишине.

Ага, те, кто хоть пять минут знает Центуриона, разумеется, понимают всю несбыточность этих надежд. Мой конь мог молчать, только когда был занят обдумыванием очередных комплиментов красавице Ребекке. Но сейчас она меняла подковки на кузнице, так что…

— Знаешь, с моей точки зрения, люди и лошади не антагонисты. Да, они не всегда понимают друг друга, им трудно найти общий язык, а порой и просто невозможно преодолеть межвидовые предрассудки. Однако история развивается если и не по спирали, то со стабильной цикличностью. Излишний антагонизм никогда не был и не будет двигателем прогресса этих отношений, но и бесконфликтность ситуации, по словам того же Джонатана Свифта, не служит…

Если бы я не научился отключаться от его монологов, то прогулки с говорящим жеребцом уже давным-давно свели бы меня в ближайшую психушку. Центурион достался мне на ярмарке в столице, его никто не хотел покупать, потому что на эту капризную и агрессивную, как пьяный йети, скотину было попросту невозможно сесть. Меня он уговорил. Цапнул зубами за плащ и прошептал на ухо:

— Я тебя знаю. Ты Белый Волк. Купи меня, а? Не пожалеешь!

В ту пору мне почти ничего не было известно о говорящих лошадях, и вороной четырёхлеток достался мне за полцены. Не буду врать, что я ни разу об этом не пожалел…

— В то же время поэзия Бродского очень разнится по периодам. Мне даже кажется порой, что изгнание спасло его как Нобелевского лауреата, но загубило как поэта. Стихотворчество само по себе достаточно широко изученная область литературы, и всплески гениальности столь редки, что не могут не вызывать изумления. Но как прозорливо он написал об Украине, это нечто…

Мои мысли вернулись к недавним событиям. Битва с войском мертвяков под предводительством некоего Некроманта едва не закончилась победой сил зла. Ну, «силы зла» — это, естественно, просто штамп, удобный для разделения своих и чужих. Получалось, что одна не самая маленькая шишка в Белом Комитете попутала берега, решив навязать свою волю моей дочери, не спросив разрешения у её родителей. А зря…

Я был всегда против, да и мама Хельги тоже не одобрила очередь себе в бок из шестизарядного станкового арбалета. Остановила Белую Даму лишь стрела нанятого белого цверга Десигуаля, в результате пущенная им ей же в задн… в ягодичную мышцу! Но дело на этом, как вы уже догадались, не закончилось…

— В сущности, вся современная диетология — это один обман! Общий заговор врачей, журналистов, косметологов, фитнес-тренеров и производителей пищевых добавок с целью выкачать из кармана потребителя как можно больше денег. Гламур диктует законы моды, подгоняя их под ежедневно меняющиеся законы рынка. А серьёзный бизнес никогда никому не позволит вмешиваться в…

В общем, сами понимаете, главное — не вслушиваться. Каждый имеет право выговориться, и Центурион реализует это в наших поездках. Чаще всего, когда мы один на один; в присутствии других всадников он ведёт себя куда более сдержанно.

— А ещё мне периодически видится, что проблема утилизации мусора искусственно тормозится крупными корпорациями. Правительства более развитых стран целенаправленно используют подкуп или шантаж более мелких государств, убеждая их продавать площади под мусор, но! Всё ведь не так просто, как видится на первый взгляд, потому что индустрия…

— Заткнись.

— Что?! — сбился с шага уязвлённый в седалищный нерв чёрный конь. — Но я всего лишь…

— Слушай, я могу хотя бы ненадолго отвлечься и не слушать твою болтовню?! Я могу надеяться на десять — пятнадцать минут молчания?

— Ставр, э-э-э… — Голос Центуриона изменился.

— Ты понимаешь, что говорящих лошадей в этом мире сжигают за один факт существования, а в моём — сдают в поликлинику на вечные опыты, как собаку Павлова?!

— Ставр, я лишь хотел сказать, что…

— Ты вечно что-то хочешь сказать! О литературе, о философии, о политике, о погоде, о науке, о чём угодно, лишь бы трепать языком на любую тему, не видя, что творится у тебя под носом, — окончательно взвился я. Даже солнышко ушло за тучи, видимо сражённое праведностью моего пылающего гнева. Небо потемнело, и вдалеке раздались раскаты грома.

— Всё, сил моих нет, — едва ли не взвыл чёрный конь и, вытянув шею, пребольно укусил меня за предплечье.

Я заорал, задирая голову, словно бы призывая всех богов в свидетели этого ужасающего преступления, как…

— Это ещё что за хрень?

Над нами, загораживая солнце, плыл огромный деревянный корабль с полосатым парусом, влекомый шестью крупными драконами.

— Это то, о чём я хотел тебя предупредить. Если бы ты, о венец творения, пожелал меня послушать!