Дзен в искусстве написания книг - читать онлайн книгу. Автор: Рэй Брэдбери cтр.№ 27

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Дзен в искусстве написания книг | Автор книги - Рэй Брэдбери

Cтраница 27
читать онлайн книги бесплатно

То же относится и к хирургу, чья рука, как рука да Винчи, наконец, набивается до того, что ей можно доверить чертить спасающий жизнь узор на человеческой плоти.

То же относится и к спортсмену, чье натренированное тело, в конечном итоге, само становится разумом.

Упорной работой, накоплением количественного опыта человек освобождает себя от любых обязательств, которые мешают ему заниматься делом.

Художник не должен думать о хвалебных отзывах критиков или о деньгах, которые получит за свои картины. Он должен думать о красоте, готовой сорваться на холст с кончика кисти.

Хирург должен думать не о зарплате, а о человеческой жизни, бьющейся под его скальпелем.

Спортсмен должен отрешиться от зрителей и дать своему телу бежать за него.

Писатель должен позволить своим пальцам пробежать всю историю персонажей, которые, будучи просто людьми с их странными мечтаниями и навязчивыми идеями, будут лишь рады бежать вместе с вами.

А значит, работа — упорная работа — готовит почву для первой стадии релаксации, когда человек приближается к тому состоянию, которое Оруэлл мог бы назвать Брось мысль!

Точно так же, когда ты учишься машинописи, в какой-то момент отдельные буквы — ф-ы-в и о-л-д — уступают место потоку слов.

Поэтому не стоит смотреть свысока на работу и относиться к вашим сорока пяти или пятидесяти двум рассказам, написанным за первый год, как к неудаче. Потерпеть неудачу — значит сложить лапки и сдаться. Вы не стоите на месте, вы в процессе развития. Неудач быть не может! Процесс идет. Работа делается. Если ее результат хорош — вы чему-то учитесь. Если плох — вы учитесь еще больше. Сделанная работа — это урок, который необходимо выучить. Пока ты не остановился, неудач быть не может. Если ты не работаешь, ты перестаешь развиваться, ты зажимаешься, становишься нервным и раздражительным и, таким образом, разрушаешь весь творческий процесс.

Видите ли, мы работаем не ради работы, мы производим не ради собственно производства. Будь это так, вы были бы правы, если бы в ужасе отвернулись от меня, закрывшись руками. На самом деле мы пытаемся найти способ выпустить на волю правду, заключенную в каждом из нас.

Разве уже не очевидно, что чем больше мы говорим о работе, тем ближе подходим к релаксации.

Скованность происходит из-за незнания или отказа от всех попыток узнать. Работа дает нам опыт, а значит, уверенность в своих силах и в конечном итоге — способность расслабиться. Мы сейчас говорим о динамической релаксации, как в искусстве скульптуры, где скульптору не нужно сознательно приказывать пальцам, что делать. Хирург не инструктирует свой скальпель. Спортсмен не дает наставления своему телу. Тело внезапно улавливает свой естественный ритм. Тело думает само за себя.

Так что вернемся к нашим трем транспарантам. Расположите их рядом, как вам больше нравится.

РАБОТАЙ-РАССЛАБЛЯЙСЯ-НЕ ДУМАЙ.

Раньше — все по отдельности. Теперь — все вместе в едином процессе. Если ты работаешь, то в конечном итоге ты расслабляешься и прекращаешь думать. Тогда и только тогда получается настоящее творчество.

Но работа без правильных мыслей почти бесполезна. Да, я повторяюсь, но писатель, который хочет нащупать великую правду в себе, должен противостоять искушениям Джойса, Камю или Теннесси Уильямса, как их представляют в литературных обзорах. Он должен забыть о деньгах, ожидающих его в массовых тиражах. Он должен спросить себя: «Что я действительно думаю об этом мире, что я люблю, что ненавижу, чего боюсь?» — и рассказать обо всем этом на бумаге.

И тогда, через чувства, через усердную работу в течение долгого времени, его манера письма прояснится; он сумеет расслабиться, потому что мыслит правильно, и будет мыслить еще вернее, потому что расслабится.

Релаксация и мышление станут взаимозаменяемы. Он, наконец, начнет видеть себя. По ночам свечение его внутреннего пространства станет отбрасывать длинные тени на стену. Этот прорыв, это согласованное сочетание работы, релаксации и недуманья станет кровью в его жилах — кровью, которая течет, потому что не может не течь, прямо из сердца.

Что мы пытаемся разыскать в этом потоке? Человека, незаменимого для мира. Человека, единственного в своем роде. Вас. Как был только один Шекспир, Мольер, доктор Джонсон, так и вы — «штучная вещь», самобытная личность, индивидуальность, ценность которой мы все демократически провозглашаем, но которая так часто теряется или теряет себя в суматохе.

Из-за чего же мы теряемся?

Из-за неверно поставленных целей, как я уже говорил. Из-за того, что хотим славы — и как можно скорее. Из-за того, что хотим денег — немедленно. Как бы нам научиться не забывать, что слава и деньги — это дары, которые нам вручают лишь после того, как мы сами подарим миру нашу лучшую, одиночную, индивидуальную правду!

Так что давайте-ка соорудим лучшую из мышеловок, и не важно, повалит к нам толпами народ или нет.

Что вы думаете о мире? Вы — призма, преломляющая свет мира; он проходит через ваш разум и отбрасывает разноцветные узоры на белый лист — уникальные узоры, которые не создаст больше никто.

Дайте миру светить сквозь вас. Преломляйте свет мира, белый, палящий, направляйте его на бумагу. Создавайте свои уникальные спектроскопические узоры.

И тогда вас — новый химический элемент — откроют, внесут в таблицу и назовут!

И тогда — чудо из чудес! — возможно, вы даже станете популярным в среде литературных журналов, и однажды у вас, состоятельного и известного автора, появится повод для искренней радости, когда кто-то из ваших читателей с жаром воскликнет: «Отлично написано!»

Чувство профессиональной неполноценности зачастую отражает истинное неумение, происходящее просто из недостатка опыта. А значит — работайте, набирайтесь опыта, чтобы чувствовать себя свободно в писательстве, как рыба в воде.

В мире есть лишь один тип истории. Ваша история. Если вы напишете свою собственную историю, скорее всего, ее купят в любом журнале.

У меня есть рассказы, которые не взяли в «Weird Tales», но приняли в «Harper’s».

У меня есть рассказы, которые не взяли в «Planet Stories», но приняли в «Mademoiselle».

Почему? Потому что я всегда пытался писать свои собственные истории. Можно, если угодно, прикрепить к ним ярлыки, назвать их научной фантастикой, фэнтези, детективами или вестернами. Но, по сути, любая хорошая история — это просто история, написанная уникальным человеком с позиций его уникальной правды. Такая история подойдет для любого журнала, будь то «Post», «McCall’s», «Astounding Science Fiction», «Harper’s Bazaar» или «The Atlantic».

Спешу добавить, что подражательство — естественный и необходимый этап для начинающего писателя. В подготовительный период писатель должен выбрать ту питательную среду, в которой, как ему кажется, его идеям будет вольготно расти и развиваться. Если ему близка философия Хемингуэя, он будет подражать Хемингуэю. Если его герой — Лоуренс, он будет подражать Лоуренсу. Если он испытал на себе влияние вестернов Юджина Мэнлава Родса, это проявится в его вещах. Работа и подражательство идут рука об руку в процессе учебы. Только когда подражательство переходит границы своих изначальных задач, оно начинает мешать творческому развитию. Для того чтобы найти свою собственную, уникальную историю, кому-то требуются годы, а кому-то — лишь несколько месяцев. После миллионов слов подражательства, когда мне было двадцать два, у меня случился внезапный прорыв, иными словами, я, наконец, расслабился и написал оригинальный «научно-фантастический» рассказ, который был моим «собственным».

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию