Дракула - читать онлайн книгу. Автор: Брэм Стокер cтр.№ 72

При этих словах он поднял руку, предлагая нам быть настороже, и мы все услыхали, как кто-то осторожно пытается отворить ключом входную дверь.

Даже в этот страшный момент я мог только удивляться тому, как властный характер повсюду выказывает себя. Когда мы вместе с Квинси Моррисом и Артуром охотились, или просто рыскали по всему свету, ищa приключений, Моррис всегда был нашим коноводом, составляя план действий, мы же с Артуром привыкли слепо повиноваться ему. Теперь мы инстинктивно вернулись к старой привычке. Бросив беглый взгляд на комнату, он тотчас же изложил план нападения и затем, не говоря ни слова, жестами указал каждому свое место. Ван Хелзинк, Харкер и я стали как раз за дверью, так что, если ее откроют, то профессор мог защитить ее, пока мы вдвоем загораживаем вход. Квинси спрятался впереди, так чтобы его нельзя было увидеть, держась наготове, и преграждая путь к окну. Мы ждали с таким напряжением, что секунды казались целой вечностью. Тихие, осторожные шаги послышались в передней: граф, по-видимому, ожидал нападения, по крайней мере, нам так казалось.

Вдруг одним прыжком он очутился посреди комнаты, прежде чем кто-нибудь из нас смог поднять против него руку или преградить дорогу. В его движениях было столько хищного, столько нечеловеческого, что мы не скоро пришли в себя от удивления, вызванного его появлением. Харкер первый поспешно бросился к двери, которая вела в комнату, выходившую на улицу. Граф при виде нас дико зарычал, оскалив свои длинные острые зубы: но эта усмешка быстро исчезла, и холодный взгляд его выражал лишь гордое презрение.

Затем выражение лица графа снова изменилось, когда мы все, словно по внушению, двинулись на него. Как жаль, что мы не составили лучшего плана нападения, так как и в этот момент я недоумевал, что нам делать.

Я сам не знал, поможет ли нам наше смертоносное оружие или нет. Харкер, по-видимому, решил это проверить, так как он выхватил свой длинный малайский кинжал и в бешенстве замахнулся на графа. Удар был страшный, и граф спасся только благодаря той дьявольской ловкости, с которой отпрыгнул назад. Опоздай он на секунду, и острие кинжала пронзило бы его сердце. Теперь же кончик ножа разрезал лишь сюртук, и из разреза выпала пачка банкнот, а затем на пол полился целый дождь золотых монет. Лицо графа приняло такое дьявольское выражение, что я сперва испугался за Харкера, хотя и видел, что он поднял страшный нож и приготовился ударить вторично. Я инстинктивно двинулся вперед, держа в поднятой правой руке распятие, а в левой — освященную облатку. Я чувствовал, что по моей руке пробежала могучая сила, и с удивлением заметил, как чудовище прижалось к стене, ибо остальные последовали моему примеру.

Никакое перо не в состоянии было бы описать то выражение дикой ненависти и коварной злобы, то дьявольское бешенство, которое исказило лицо графа. Восковый цвет его лица сделался зеленовато-желтым, глаза запылали адским пламенем, а красный рубец выделялся на бледном лбу как кровавая рана. В одно мгновение граф ловким движением проскользнул под рукою Харкера прежде чем тот успел его ударить, бросился через комнату и выпрыгнул в окно. Стекла со звоном разлетелись вдребезги, и он упал на двор, выложенный каменными плитами. Сквозь звон разбитого стекла я услышал, как несколько золотых соверенов, звеня, упало на плиты. Мы кинулись за ним и увидели, что он вскочил невредимым и, перебежав через двор, открыл дверь конюшни. Затем он остановился и закричал нам:

— Вы думаете победить меня — да ведь вы с вашими бледными лицами похожи на стадо баранов перед мясником. Никто из вас не будет рад тому, что возбудил мой гнев. Вы думаете, что я остался без всякого убежища, а между тем у меня их много. Мщение мое только начинается! Оно будет продолжаться столетия, и время будет моим верным союзником. Женщины, которых вы любите, уже все мои, а через них и вы все будете моими — моими тварями, исполняющими мои приказания, и моими шакалами!

И, презрительно засмеявшись, он быстро вошел в дверь, и мы ясно услышали скрип заржавленной задвижки.

Вдали послышался шум отворяемой двери, которую сейчас же захлопнули. Поняв невозможность следовать за ним через конюшню, мы все бросились в переднюю. Первым заговорил профессор:

— Мы кое-что сейчас узнали, и узнали даже многое! Несмотря на свои гордые слова, он нас боится! Он боится времени, боится и бедности! Если бы это было не так, то зачем же он так торопился? Самый тон выдал его, или же мой слух обманул меня. Зачем он подобрал эти деньги? Скорее, следуйте за ним. Думайте, что вы охотитесь за хищным зверем. Я сделаю так, что он не найдет здесь ничего нужного для себя, если вздумает вернуться!

Говоря так, он положил в карман оставшиеся деньги, взял связку документов, которые бросил Харкер и, собрав все остальные предметы, бросил в камин и зажег всю пачку.

Годалминг и Моррис выбежали во двор. Харкер спустился из окна, и пока они открывали дверь, его и след простыл. Я и Ван Хелзинк принялись искать позади дома, но птичка улетела, и никто не видел, как и куда.

Становилось поздно, и до захода солнца оставалось немного времени. Мы должны были признаться, что на сегодня наша кампания кончилась; и нам пришлось с тяжелым сердцем согласиться с профессором, который сказал:

— Вернемся к госпоже Мине! Мы сделали все, что можно было сделать: здесь же меньше всего в состоянии защитить ее. Но не следует приходить в отчаяние. Остался всего один ящик, и нам необходимо найти его во что бы то ни стало; когда это будет сделано, все будет хорошо.

Я видел, что он говорит так смело для того, чтобы успокоить Харкера, который был совсем подавлен.

С тяжелым сердцем вернулись мы домой, где нашли госпожу Мину, ожидавшую нас с показным спокойствием, делавшим честь ее храбрости и бескорыстию. Увидев наши печальные лица, она побледнела как смерть, но спокойно сказала:

— Я не знаю, как вас благодарить!

Мы поужинали вместе и немного повеселели. Исполняя свое обещание, мы рассказали Мине все, что произошло. Она слушала спокойно, без всякого страха, и только когда говорили о том, какая опасность угрожала ее мужу, она побледнела как снег. Когда мы дошли до того места, как Харкер отважно бросился на графа, она крепко схватила мужа за руку, как бы защищая его от несчастья. Однако она ничего не сказала, пока мы не кончили нашего повествования и не определили настоящего положения дел. Тогда, не выпуская руки своего мужа, она встала и заговорила:

— Дорогой Джонатан, и вы, верные мои друзья, я знаю, что вы должны бороться — что вы должны уничтожить «его» так же, как вы уничтожили ту — чужую Люси, чтобы настоящая Люси перестала страдать. Но это не ненависть. Та бедная душа, которая является виновником всех этих несчастий, сама достойна величайшего сожаления. Подумайте, как она обрадуется, если ее худшая половина будет уничтожена, чтобы лучшая половина достигла бессмертия. Вы должны испытать жалость и к графу, хотя это чувство не должно удержать вас от его уничтожения.