Ричард Длинные Руки - читать онлайн книгу. Автор: Гай Юлий Орловский cтр.№ 78

– Да, этот молот – нечистое орудие. И руки, что его держат, нечисты! Но не нам дано угадывать замыслы создателя. Я же смиренный слуга церкви. Если доберемся до Зорра, то этот человек предстанет перед судом святой инквизиции! И наши мудрые и непогрешимые отцы решат как его судьбу, так и судьбу этого... этого орудия.

Меня пробрал озноб, все мы хорошо знаем из школьных учебников, что такое инквизиция. Так что еще на подходе к Зорру хорошо бы удрать в те королевства, в которых, как сказал странный проповедник, живут умом. Или сразу же по прибытии в Зорр, пока не попал в бархатные руки инквизиции, что предпочитает наказывать без пролития крови, то бишь на костре...

Горы придвигались все ближе и ближе. А пока мы проехали еще три города, преданных огню. Последний еще дымился, воздух наполнял отвратительно сладкий запах разлагающейся человеческой плоти. Разжиревшие вороны уже не взлетали на ветки, разве что на черные остовы печей. Пепел покрыл черную землю и обуглившиеся кости. Но, к удивлению, следующий город оказался цел. Даже деревни вокруг него уцелели. Когда мы выехали на дорогу, увидели подводы, людей, как конных, так и пеших.

Гнали скот, брели паломники. Среди простого люда виднелись и знатные, кто верхом, кто в телегах, вместе с семьями и слугами,

Подгадав под праздник, купцы и простые селяне беспечно, не замечая полыхающей рядом войны, везли в город мясо забитых зверей, рыбу, мешки соли, зерна, связки свежевыделанных кож, пеньку, бочонки меда, желтые массивные круги воска. Из городских ворот такие же телеги везли уже повеселевших хозяев на кипах сукна, дорогой медной посуды, разной скобяной утвари.

Город стоял на большом холме, что уже не холм, а так, малая возвышенность, чтобы река не залила, когда выйдет из берегов. Крепкая городская стена сжимает город, как тугой пояс затягивает живот уже немолодого бывалого воина, а по эту сторону город опоясали сады, где баронский, почти не отличался от роскошных и ухоженных садов богатых горожан, торговцев, знатных людей и просто любителей яблок и груш.

Я любовался огромным городом, богатым и растущим, здесь половина домов уже из камня, а которые из простых бревен – все равно поражают взор высотой стен, яркими крышами, широкими окнами с дубовыми ставнями. И все же сердце стиснуло, когда вспомнил, через какие города только что проехал.

А еще не война, напомнил себе. Так, набеги мелких отрядиков, что ползком перебрались через границы и здесь отыскали сторонников.

– Мимо, – напомнил Ланзерот строго, – мимо.

Бернард, суровый и каменнолицый, прогудел невозмутимо:

– До Зорра рукой подать!

Снова ночевка в ближайшем лесу, на огромной поляне, чтобы никто не смог подобраться, прячась за толстыми деревьями. Стыдно сказать, но сколько я ни всматривался в звездное небо, не находил в нем никаких отличий от того, московского. Не находил, потому что и там, в Москве, не поднимал глаз к звездам. А небо видел только краем глаза, боковым зрением. Хоть дневное, хоть ночное. Оно не несет никакой сиюминутно меняющейся информации, потому воспринимается как незаполненное пространство. Даже меньше, чем огромный щит с надписью: «Здесь могла бы быть ваша реклама!»

Но с каждым днем я посматривал в звездное небо все чаще. Среди всех звездочек одна все же выделяется, красноватая, с тем оттенком, какой бывает у догорающего угля, покрытого серой золой пепла. Достаточно слабого дуновения ветерка, чтобы легчайший налет пепла смахнуло, а багровый жар запылал во всей зловещей красе.

Марс, подумал я. Где-то читал, что планета Марс выглядит с Земли красноватой звездочкой. Потому ее и называют планетой войны, планетой пролитой крови, пожаров.

И все-таки на душе скребло. Эта красноватая звездочка выделяется на ночном небе уж чересчур. Хоть я из тех свиней, что на небо смотрят только тогда, когда их поворачивают на вертеле, но все же заметил бы этот зловещий блеск, заметил бы...

Бернард спросил подозрительно:

– Что там? Летучие мыши?

– Звезды, – сказал я.

Он зевнул, протянул со скукой:

– Ну, звезды... Это пусть маги ломают головы. Нам звезды ни к чему.

– Ни к чему, – согласился я. – Что это за звезда?

Он проследил за моей рукой, буркнул зло:

– Маркус. Звезда войны. Говорят, оттуда раз в тысячу лет нисходит зло. По всей земле тогда наводнения, землю трясет, а вулканы так и вовсе грохочут и полыхают, как факелы. Священники устраивают крестные ходы, язычники приносят в жертву девственниц. Я слышал, однажды в жерло вулкана, погубившего город, сбросили тысячу молодых красивых девственниц проклятые язычники! В конце концов все успокаивается, затихает, земля зализывает раны. Чужаки улетают к себе, увозя пленных.

Я спросил с сильно бьющимся сердцем:

– Чужаки? Улетают?

– Да, – ответил он нехотя. Суровое лицо перекривилось от неудовольствия. – Когда звезда подходит совсем близко, оттуда спускаются чужаки в летающих кораблях. Они рыщут по нашим землям, жгут наши города и села, хватают пленных. Я не знаю, почему не могут остаться И жить здесь королями! И не знаю, сколько властвуют, пока звезда не позовет их обратно. Но знаю, что эта звезда приближается снова, я умею считать годы и столетия. И знаю, что снова будут наводнения, проснутся дремавшие тысячу лет вулканы.

– И снова прилетят чужаки, – закончил я.

– Да, – ответил он нехотя. – Если они прилетали много раз, то почему не прилетят сейчас?

Я перевернулся на спину. Красная звезда, казалось, выросла в размерах даже за время нашего разговора. Красный цвет, словно планета уже полыхает в огне пожаров, ибо раскалилась от трения в атмосфере, едва уловимый оранжевый цвет, уже зловещий, ибо это цвет более высокой температуры.

Багровые блики подсвечивали лицо Рудольфа снизу, оно выглядело мрачным и жестоким. Повозка то появлялась, то исчезала, а когда Рудольф подбросил новую охапку, ее осветило от колес до верха. Бернард вынырнул из темноты, от него пахло хвоей и горьковатым соком, прогудел:

– Кости трещат... Староват что-то я целый день скакать, ночью еще и сторожить.

Асмер поднялся.

– Я посторожу.

Бернард покачал головой.

– Нет, очередь Рудольфа.

Рудольф чуть вздрогнул и опустил голову. Мне показалось, что он сейчас откажется, но на него смотрели все, и Рудольф поднялся, как-то странно посмотрел на полную луну. Плечи его повисли, он взял оружие и ушел в темноту.

Я вспомнил, что в последние дни Рудольф, проявляя бешеную активность днем, старательно избегал уходить в ночную стражу. Однажды я встретился с ним в сумерках, холодок прошел по всему моему телу. В черепе блеснула дикая мысль, настолько невероятная, что я тут же отбросил и забыл, благо есть о чем думать, но сейчас я снова ощутил прежнее беспокойство...

Ненадолго приходил священник, благословил костер и снова ушел, но принцесса пришла ему на смену и осталась сидеть перед огнем, задумчивая и печальная. Огонь высвечивал ее лицо быстрыми бликами, но глаза оставались в тени.