Ревнивая лампа Аладдина - читать онлайн книгу. Автор: Шахразада cтр.№ 3

Сама же царевна Будур расценила молчание отца как свою очередную победу. Но это была победа лишь над отцом – второй толмач пожирал ее глазами, но не осмеливался коснуться даже кончика шелкового покрывала! Она решила, что надо будет уговорить халифа отпустить Никифора. Пусть покажет, как сильна его страсть! А если эта страсть ее не возбудит… Ну что ж – каменный мешок вновь примет несчастного в свои холодные объятия. Теперь уже навсегда.

– Дозволит ли мой великий отец, повелитель правоверных, да хранит Аллах его мудрость, удалиться к себе в покои?

Иногда Будур могла быть почтительной и нежной. Почти такой, как хотелось бы халифу Хазиму.

– Иди, дочь наша!

Край шарфа, поднятый прохладным ветерком, исчез из виду, стихли шаги дочери. Но халиф по-прежнему думал, где найти мага, который превратит Будур из бессердечного чудовища в разумную и послушную дочь. Такую, какой некогда была ее мать, пока не призвал царицу к себе Аллах всемилостивейший и милосердный.

– Аладдин! Аладдин, где ты?

Голос матери Аладдина был слышен в обоих концах улицы. Но ответа не было.

– Аладдин!

– Не зови его, тетушка Фатима, он тебя не услышит!

– Да благословит тебя Аллах, Вали! Но почему меня не услышит мой сын?

– Да он еще до рассвета с моими братьями и с Саидом-безумцем ушел из города!

– О Аллах, но зачем?

– Говорят, вернее, моя бабушка говорит, что в город пришел колдун… – голос мальчишки упал почти до шепота. – Бабушка видела, как по воздуху летали камни, с черного неба гремел голос самого Аллаха, а следы колдуна превратились в ямы, наполненные черной водой. И будто бы это ямы без дна, но, нырнув туда, можно найти клад…

– И это все видела твоя бабушка, малыш?

Про себя же почтенная Фатима подумала, что не Саида, поэта и ученого, следовало бы назвать безумцем, а старуху Зейнаб, бабушку разговорчивого Вали. Ибо Зейнаб всегда приносила с базара странные истории, рассказывала о чудесах, которые видела. Слышались ей голоса, виделись странные картины… Быть может, все это было ложью, но разве не старуха когда-то давно первой бросилась к мастерской Салаха, отца Аладдина? Она бежала тогда по улице и кричала, что Салаху попало в глаз расплавленное золото и теперь он корчится в страшных муках. А увидела это она, как рассказывала потом мать Вали, в молоке, что переливала из одного кувшина в другой. Чуть не разбила опустевший кувшин и, не закрыв лицо, бросилась к дому Фатимы, а потом переполошила всех соседей.

Это страшное видение оказалось чистой правдой – мастеру Салаху действительно попала в глаз капля расплавленного золота. Он раскачивался, стоя на коленях, держась обеими руками за голову, и стонал от боли и ужаса. Лекарь помог ему, снял боль, вылечил ожоги, но, конечно, глаз вернуть не смог. И с тех пор мастер Салах стал кривым, но ведь остался жив! И потому Фатима была благодарна бабушке Зейнаб, хотя и называла ее про себя безумной старухой. А все остальные соседи поверили во всеведение бабушки Вали и обычно принимали ее слова за чистую монету. Понятно, почему Аладдин убежал вместе с другими мальчишками смотреть на эти страшные следы колдуна. Понятно, почему за мальчишками увязался и Саид – он всегда говорил, что мечтает своими глазами увидеть что-нибудь удивительное… А разве не удивительны ямы без дна, наполненные черной водой и кладами?

– Да, почтенная Фатима, все это видела моя бабушка… Она еще сказала, что было очень страшно… И что вашего сына, Аладдина, ждут и радости и печали.

– Да благословит Аллах всемилостивый и милосердный твою бабушку, малыш!

«Замечательное предсказание, – усмехнулась про себя Фатима, – ну кого из мальчишек не ждут в такой долгой жизни радости и разочарования?»

– Спасибо, тетушка Фатима! А хотите, я побегу искать Аладдина и братьев?

– Не надо, Вали. Если они найдут то чудо, о котором говорила твоя бабушка, то вряд ли вернутся быстро. А если не найдут, то к вечеру появятся дома… Голод ведь не тетка.

«Клянусь душой, Аладдин за сотню фарсахов почует запах свежих лепешек с медом!»

И Фатима захлопнула калитку. Тесто было готово, печь прогорела, да и солнце вскоре должно было зайти. Если Аллах смилуется над мальчишками, то вскоре Аладдин должен прибежать домой.

Фатима думала о сыне как о проказливом малыше, хотя Аладдину уже исполнилось семнадцать лет. Отец отдал немало сил, чтобы обучить сына трудному искусству ювелира. Юноша и в самом деле обладал удивительным даром, но пока все же больше времени проводил с приятелями, чем за верстаком в мастерской. Почтенный Салах, муж Фатимы, говорил, что он и сам был таким же – пока отец был жив. Когда же нелегкое искусство перешло в его руки, он стал относиться к делу ответственно. А с годами пришло и мастерство.

Мать опасалась, что и Аладдину не дано будет остепениться до тех пор, пока в мастерской заправляет отец.

Хлопок калитки отвлек Фатиму от мыслей.

– Матушка, ты искала меня?

– Да, мой мальчик, я даже выходила на улицу смотреть, куда ты запропастился.

– Я знаю. Мне сказал Вали.

– Ну как, нашли вы клад?

Аладдин отрицательно покачал головой.

– Нет, не нашли. Четно говоря, мы и следов колдуна не нашли.

– Ни одного?

– Ни единой ямы с черной водой… Саид-безумец бормотал что-то о странных тучах, что висели над развалинами… Знаешь, там, у городской стены?

– У городской стены? А, это там, где держит лавку древностей мудрец из страны Мероэ?

– Там. Помнишь, отец еще приносил оттуда такие черные капли смолы, которыми лечил свои раны? А потом ты растворяла эту смолу в теплом молоке и давала мне пить.

– Ну как не помнить тот день! – Фатима усмехнулась, невольно вернувшись мысленно на год назад. – Вы с братьями Вали поспорили, кто больше съест лепешек.

– И я выиграл!

– А потом неделю на еду даже смотреть не мог…

– Но я выиграл!

И в этом был весь Аладдин. Аллах милосердный и всемилостивейший создал этого юношу победителем. Маленький Аладдин не терпел насмешек над собой, а когда вырос, не давал в обиду друзей, обожал выигрывать в спорах и не отступал перед трудностями, если ему чего-то очень хотелось.

«Хорошо, что моему мальчику всегда хочется только хорошего! Что было бы, если бы какой-то злой колдун наслал на него чары, и мой малыш захотел бы воцариться в нашем прекрасном Багдаде? Или взять в жены – о храни Аллах моего Аладдина! – какую-нибудь царевну?»

Фатима от страха даже прикрыла глаза, но потом попеняла себе за глупые мысли.

«Он же еще совсем мальчишка, мой Аладдин! А я уже печалюсь о том, кого он выберет себе в жены… И потом, у мастера-гранильщика Сулеймана растут красавицы дочери. Старшая из них, умница Джамиля, и станет женой моего Аладдина – отцы уже давно договорились. А дети перечить не посмеют. Да хранит Аллах наш дом, да ниспошлет он нам долгие годы радости!»