Волчья стая - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бушков cтр.№ 26

Подыпе, конечно, далеко было до Генри Миллера и Набокова, кандидат-химик работал в простом и суровом стиле, чем-то напоминавшем первые советские «Москвичи»: «Он повалил девушку на пол, разорвал блузку, обнажив высокие груди, раздвинул стройные ножки и решительно ввел член. Девушка стонала и охала». Не шедевр конечно, однако неизбалованный качественной эротикой советский читатель расхватывал и творения Подыпы, напечатанные на скверной газетной бумаге, прошитые скрепками, в мягких обложках с убогими рисунками, а то и вовсе без оных.

Дело пошло. Малость отъевшийся на хороших гонорарах Подыпа работал, как пулемет, выбрасывая устрашающее количество двадцатистраничных шедевров. Главное, груди непременно были высокими, ножки – стройными, обнаженное тело всегда белело, девушки всегда стонали и охали, а член, легко догадаться, не знал устатку. Параллельно приятель Подыпы, малость овладевший английским, переводил для Вадима с Эмилем детективы – по три в неделю. Переводы были столь же ужасными: «Он сунул свою руку в свой карман, достал пистолет, вывинтил цилиндр и высыпал пули». Классики вроде Чандлера и Макдональда, должно быть, ворочались в гробах: по страницам русских переводов их романов разгуливало такое количество «полицейских офицеров», какого, должно быть, не сыщется во всех Соединенных Штатах (в английском оригинале «роlice оfficer», о чем халтурщики и не подозревают, означает не офицера, а как раз рядового полисмена), а простые американские парни, храбрые копы, под борзым пером русского толмача изъяснялись примерно так: «Боб, продолжай сидеть в машине, а я обогну строение с задней стороны, чтобы сделать мерзавцу невозможным факт бегства в неизвестном направлении».

Но читатель-то хватал! Как ни бились в истерике эстеты из «Литературной газеты», как ни кривили губы интеллигенты, отчего-то свято полагавшие, что новая власть даст им бешеные деньги и позволит порулить…

Со временем Подыпа стал выдыхаться, а читатель, немного развратившись обилием книг, начал требовать и эротики классом повыше, и переводов качественнее. Одного «белевшего тела» и «грубо введенного члена» стало как-то маловато; вновь вернулись в небытие и обнищали переводчики, именовавшие «звезду Полынь» «звездой Вормвуд», а барабан револьвера – «цилиндром».

Но к тому времени два друга уже накопили необходимый стартовый капитал. И открыли для себя не в пример более доходные операции. Оказалось, например, что в том же Минске ежели законнейшим образом сдать в ювелирный магазин золотые побрякушки, столь же законно купленные в Свердловске, прибыль составит ровно сто процентов. А если купить у юрких вездесущих поляков оптом пару тюков джинсов или картонную коробку из-под телевизора, битком набитую баллончиками со слезоточивым газом, и привезти это добро в Шантарск, процент прибыли получается вовсе уж нереальным.

Бог ты мой, какие были времена, какие комбинации! Старик Хоттабыч сдох бы от зависти, а средневековые алхимики дружно повесились. Вагон с рулонами бумаги, вышедший из Хабаровска, где-нибудь возле озера Байкал оборачивался тремя вагонами копченой рыбы, та, достигнув Уральских гор, превращалась в целлюлозу, целлюлоза в Карелии вновь становилась бумагой, но ее уже было раз в десять больше, нежели вышло из Хабаровска. Пока интеллигенты с пеной у рта выясняли, кто отравил Крупскую, по стране путешествовали партии всевозможного товара, озаренные столь же высокопробной магией: уральские самоцветы в одночасье оборачивались партией компьютеров, компьютеры – турецкими свитерами, щенки кавказской овчарки – серебряными цепочками из Эмиратов, цепочки – китайской лапшой. Что угодно могло превратиться во что угодно. Конечно, кто-то разорялся, кого-то вдруг обнаруживали с пулей в голове, но законы и налоги неким волшебным образом все время отставали на два-три шага от реального состояния дел, и как-то незаметно сгинула очередь на автомобили, и квартиры уже не получали, а покупали, и никто почти не садился.

Одним словом, университет как-то незаметно исчез из его жизни (правда, дипломы они с Эмилем все равно получили, что обошлось не очень уж и дорого). И, что гораздо важнее, папа, орел-командир, ставший к тому времени генерал-майором, вдруг обнаружил, что сынок-то, оказывается, бизнесмен. Он и раньше что-то такое замечал, но размаха и масштаба не представлял – вот тут хваткий особист оплошал.

Впрочем, то, что казалось тогда Вадиму «размахом и масштабом», на самом деле, как обнаружилось, было не более чем щенячьими играми на лужайке. После мужского разговора с папенькой это стало совершенно ясно. Убедившись, что отпрыск подает надежды, моложавый генерал за полчаса объяснил, как делаются н а с т о я щ и е дела – причем законы оказываются нисколечко не нарушенными, мало того, никто не стоит над душой с одноразовым китайским «ТТ».

Все дело в связях и знакомствах, без которых порой в шальном российском бизнесе можно уродоваться на ниве капитализма годами, но заработать лишь на подержанную «тойоту» да на эскортниц…

Вот тут-то пошли д е л а. И очень быстро стало ясно, отчего генерал-майор, как и его компаньоны, удивительно спокойно воспринимал горбачевские шокирующие новшества, ни единого раза не пообещав по пьянке перестрелять реформаторов.

Тогда как раз вошли в моду металл и биржи. Знаменитые титановые лопаты на корявых черенках из неструганых кольев – не миф, а суровая проза. И за рубеж их ушло столько, что ими, надо полагать, до скончания века обеспечены все дворники в странах «большой семерки». Никто, если разобраться, не знал, что же такое «красная ртуть» – тем не менее масса народа ею успешно торговала и многие неплохо заработали, а многие, к тому же, ухитрились остаться живыми до сих пор. В том числе и Вадим с Эмилем – ртутью они, правда, не занимались, но невзначай отправили в одну пока что братскую и пока что социалистическую страну три вагона, битком набитых алюминиевыми панелями и статуями, каковыми предполагалось украсить десяток Домов культуры в означенной стране. Культурный обмен меж партнерами по соцлагерю, знаете ли. К вагонам прилагался даже взаправдашний член Союза художников, снабженный необходимыми бумагами, который все это изваял бескорыстно для зарубежных братьев.

Попив неделю коньяк в пункте назначения, член Союза вернулся домой, счастливо прижимая к груди новехонький видак в нетронутой упаковке. А содержимое вагонов в полном соответствии с законами российской магии улетучилось неведомо куда – по секрету признаться, алюминия там не было ни грамма, а то, что было, на мировом рынке стоило не дешевле золота. Своими силами два приятеля такое дело не провернули бы ни за что, но папа и его записная книжечка делали чудеса…

Ну, и биржа, конечно. В России их тогда было раз в двадцать побольше, чем в остальном мире, но своего историка сей веселый период вряд ли дождется – как не дождалась такового добрая старая Англия, где не очень-то и любят вспоминать, сколько банкирских домов и дворянских родов народились на свет благодаря тому, что их основатели в молодости любили плавать по теплым морям под флагом радикально черного цвета…

Многое бывало. Всякое бывало. За всеми этими заботами едва замеченным прошел распад СССР, поскольку открывшиеся в незалежной России перспективы были не менее ослепительными. В конце концов англичане правы – мало ли под каким флагом любил бороздить моря двести лет назад колченогий дедушка Сильвер. Главное, его сегодняшние потомки умеют безукоризненно завязывать галстук, не едят с ножа, а нынешний их бизнес, право же, насквозь респектабелен. Почти. Без «почти» в России, с чем согласится любой здравомыслящий человек, никак невозможно. Специфика, знаете ли. Чистоплюев никто не отстреливает специально – им просто-напросто никогда не подняться выше продавца в коммерческом ларьке или сторожа на платной автостоянке. Не нами заведено, не с нас и спрос. Есть целый набор столь же фундаментальных и убаюкивающих истин. Самое главное – все до сих пор живы, и никто не предъявляет претензий, а это о чем-то да говорит. Как-никак, один из папашиных сослуживцев в свое время вынужден был утонуть в собственной ванне, и это не единственный печальный пример, когда считавшие себя самыми хитрыми индивидуумы, не понимавшие, что в грязных делах как раз и необходима стопроцентная честность, сметались с шахматной доски. Когда…