Пастухи чудовищ - читать онлайн книгу. Автор: Антон Корнилов cтр.№ 7

В общем, я его понимаю. Чипа, конечно, наш, гагаринский. И Дегу знает еще с тех пор, когда тот в штанишки писался. Но Чипа – из старшаков. И в случае чего (если, например, с Нефтяников или Приречья кто-нибудь сунется) имеет право мобилизовать и нашу ватагу, и еще с десяток таких же ватаг – для отражения неприятельского набега. И мы будем обязаны беспрекословно ему подчиняться. Да и в обычное время авторитет его, понятное дело, никуда не девается. А тут такое – перстенек увели прямо с пальца… За подобное деяние Дега легко может собственных пальцев лишиться… в лучшем случае. И никто Чипу не осудит.

Я продрался через кусты, прополз под забором и оказался во дворе автобазы, усыпанном осколками кирпичей, битым стеклом, ржавыми железяками и прочим мусором; из трещин в асфальте торчали колючие пучки серой травы, похожие на дохлых ежей. Чуть поодаль громоздился ряд обугленных автомобильных остовов, напоминающих скелеты каких-то неведомых тварей. А еще дальше несуразной грудой высились покрытые жирной копотью развалины здания. Пару лет назад тут рвануло… Полыхало так, что, казалось, столп пламени упирался в само небо, как в потолок, и расползался горизонтальными змеистыми языками, переплетенными струями черного дыма. Должно быть, кого-то черт под руку толкнул закурить у баков с горючим…

Вообще-то в заброшки… то есть заброшенные здания, коих теперь и в черте города до невозможности много, даже и днем заходить не полагается. Но эта автобаза, хоть и давно не функционирует, по-настоящему заброшенной не считается. То и дело здесь зависает какая-нибудь ватага, потому что место удобное – и глухое, и рядом с жильем. Даже малолетки сюда бегают, свои первые сигаретки, стыренные у папаш и старших братьев, выкурить. Наш лаз они вряд ли знают, да через забор перелезть – дело нехитрое.

Наискосок через двор, лавируя между железяками, неторопливой трусцой пробежала здоровенная крыса. Губан наклонился было за кирпичом, но зверюга, почуяв опасность, тут же шмыгнула куда-то. Губан проводил ее голодным взглядом и вздохнул.

Дега глянул на меня виновато и хмуро.

– Ну чего? – буркнул он. – У меня очко не железное, между прочим.

– Вот и вернул бы перстенек, – посоветовал я.

– Пару дней еще подожду и верну, – сказал Дега. – Когда у Чипы малость поуляжется.

– За эти пару дней он сам тебя встретит. Это еще странно, что он до сих пор к тебе в гости не прислал никого.

– А я у Губанчика ночевал.

– А сегодня куда пойдешь?

– К тебе, – пожав плечами, уведомил меня Дега тем тоном, каким сообщают очевидные вещи. – А уж завтра поутряне пойду Чипе сдаваться. Ну или попозже пойду. Где-нибудь после обеда. Или к вечеру. Хотя лучше, конечно, на послезавтра отложить, чтоб у Чипы обида совсем утихла.

– Железобетонная логика, – похвалил я. – По-твоему, если год на глаза Чипе не попадаться, то он вообще забудет, как ты выглядишь?

– А почему бы и нет? – фыркнул Дега. Спорить ему явно не хотелось. – Давайте начинать.

Мы с Губаном отошли подальше. Теперь действовать должен Дега. Это же не нам, а ему землянуха показалась. А мы так, на подхвате…

Дега двинулся к развалинам. Мы с Губаном шли, отставая на добрый десяток шагов, как и Дега, привычно избегая наступать на трещины в асфальте (тут их, ясно, никто ничем не замазывает, как на городских улицах). Пробравшись через осыпавшийся дверной проем, ступив в горько пахнущую темень разрушенного взрывом здания, Дега замедлил ход. Все верно, сейчас главное – не шуметь. Не чихнуть, не кашлянуть. И уж – упаси бог – не заговорить.

Землянуха – это явление, я полагаю, той же природы, что и шумелка. Только если шумелка просто безвредная, то землянуха может быть и полезной.

Вот интересно: когда мир был прост и понятен, как табуретка; когда приметы считались глупыми суевериями, а не правилами жизни, когда ночами можно было спать с открытыми окнами или запросто гулять, ничего не опасаясь, потому что о зверье тогда никто и не слыхивал, как люди умудрялись находить тайники, клады и схроны? Без помощи землянухи-то? Ну, металлодетекторы использовали, я знаю. Так с тем металлодетектором можно всю жизнь впустую пробегать, лишь ржавые гвозди и находя. Где именно искать-то, ты ведь не знаешь. А вот землянуха – она точное место, где кто-нибудь что-нибудь заныкал, показывает…

Это похоже на взлетающие из-под земли тускло-голубые огоньки, которые кроме как угловым зрением и не увидишь. Да и не всякому землянуха является. Бывает так: люди годами ходят мимо какого-нибудь места, ничего этакого не замечая. А кто-нибудь, впервые там оказавшийся, вдруг – раз! – и углядел краем глаза голубое призрачное сияние… Значит, повезло ему. Значит, обломится ему что-нибудь ценное – если он, конечно, правила все соблюдет. А правила эти несложные. Первое – никогда не копать в тот же день, когда тебе землянуха показалась. Второе – взять с собой вещь, которую считаешь счастливой, а если таковой не имеешь, взять с собой кого-то, у кого такая вещь есть. Ну и так далее… Несложные правила, я ж говорю…

Дега, дойдя до середины очередной заваленной битым кирпичом и изломанными железяками комнаты, остановился, предупреждающе подняв руку.

Мы остановились тоже. Дега шагнул к ближайшей стене, изъязвленной горизонтальными черными трещинами, точно ртами, в которых кривыми редкими клыками торчали куски арматуры. На стене оплывало желтое световое пятно от оконного проема на другой стороне комнаты. Под стеной чернела куча осыпавшегося кирпича вперемешку с комками оплавленного пластика и превратившихся в ломкие уголья деревяшек. Из этой кучи едва заметно торчал уголок какого-то металлического ящика. На этот уголок Дега и указал пальцем. И тут же, присев, принялся разбрасывать кучу.

Я толкнул Губана. Он ринулся вперед, обхватил ящик, напрягся и потащил его на себя. Ящик захрустел, заскрежетал, выползая из кучи… Дега отскочил в сторону, и очень правильно сделал. Губан шлепнулся на задницу, металлический ящик, вырвавшись из его рук, грохнулся на то самое место, где секунду назад стоял Дега.

Ящик оказался сейфом, измятым, исцарапанным, покрытым уродливыми пятнами копоти. Мы встали кружком над ним.

– Давай, – сказал я Деге. Теперь уже можно было говорить.

Дега нервно хмыкнул и ногой толкнул держащуюся на одной петле дверцу – она с лязгом свалилась на пол. Мы одновременно склонились над вскрытым нутром сейфа.

– Есть! – констатировал я.

– Ну-у-у… – разочарованно протянул Губан. Кажется, он предполагал найти в схроне что-нибудь съестное.

А Дега потер ладонь о ладонь и сказал с широкой улыбкой:

– Неплохо!

Мы выбрались на свет. Находку, завернутую в тонкую промасленную тряпицу (именно так она и хранилась в сейфе), по праву нес Дега. Он же и развернул тряпицу, взвесил находку в руке:

– Тяжелый!..

– Осторожно, – посоветовал я. – Не тряси, а то еще, чего доброго…

Это был «Муромец», автоматический шестизарядный пистолет, разработанный году в две тысячи четырнадцатом или пятнадцатом, точно не помню. Разработать-то его разработали, даже собирались принять на вооружение для армии, а вот толком наладить производство не успели… Бабахнул тот заводик, как и почти все промышленные предприятия в мире. Так что в наше время машинка эта, «Муромец», являлась оружием редчайшим. И поэтому крайне ценным. Ну, не только поэтому… Этот пистолет, я знаю, считается самым мощным из когда-либо сконструированных, а в чем там дело – в патронах ли, в особенностях механизма или еще в чем, – я понятия не имею.