Десантник. Из будущего - в бой! - читать онлайн книгу. Автор: Олег Таругин cтр.№ 12

Убедившись, что пилота относит именно туда, куда он и предположил, Леха побежал вперед, защищая выставленной перед собой согнутой в локте рукой глаза от хлещущих веток.

Летчика Леха искал почти час. То ли с направлением он все же ошибся, то ли, что скорее, ветер в последний момент все-таки отнес того в сторону, но обнаружил пилота Степанов не сразу и исключительно благодаря ненормативной лексике. В том смысле, что уж больно громко матерился запутавшийся в стропах и ремнях подвесной системы летун. Пока нарезал по лесу круги, успел наспех продумать какую-никакую легенду – вчера как-то не до того было. Более менее адекватных и, что самое важное, труднопроверяемых даже на уровне армейской контрразведки вариантов придумалось два. Первый – прикинуться уцелевшим новобранцем из той самой разгромленной колонны, описать которую он сможет в мельчайших подробностях – мол, следовал вместе с другими к месту назначения, да не доехал, попав под авианалет. Красноармейскую книжку, форму и оружие выдать не успели, гражданские документы забрали еще в военкомате. Обычный бардак первых дней войны, этим сейчас никого не удивишь. Близким взрывом его выбросило из кузова, что и спасло жизнь, поскольку полуторка полностью сгорела. Когда очнулся, была уже ночь, вокруг – одни трупы. Уцелел ли кто-то, кроме него, – не знает, если и уцелел, то ушел после налета, посчитав его мертвым. Сколько провалялся без сознания – понятия не имеет (вот и вполне подходящий повод определиться с конкретной датой). Штык, фляжку, кобуру с пистолетом и «сидор» с гранатами снял с убитых. Пробирается в сторону линии фронта, к своим. Для верности и ради оправдания полного незнания местности можно еще добавить, что сам он не местный, здесь оказался случайно, а после начала войны пошел в ближайший военкомат записываться добровольцем, поскольку в армии отслужил еще пять лет назад, ВУС имеет.

Второй вариант – остаться тем, кем он и является, то есть геологом. Серьезный плюс данной легенды – его собственные знания и навыки, любую проверку пройдет, если, конечно не станут выяснять имена-фамилии деканов и однокурсников. Зато не придется выдумывать себе гражданскую профессию. Жил и работал… да хоть в Туркестане, лето там длинное, все сезоны проводил в горах в составе геологоразведческих партий. С остатками басмачей, опять же, сталкиваться приходилось, так что с оружием на «ты» и стреляет неплохо. И пойди проверь, так ли оно на самом деле, Туркестан отсюда ну о-о-очень далеко. Сюда послали в командировку, искать выходы белой глины – каолина для фарфорового производства, изготовления огнеупорного кирпича и передовой советской фармакологии. Глину не нашли, одни болота да комары кругом, даже о начале войны не сразу узнали. Решили идти к ближайшему населенному пункту, где имеется военкомат, по дороге напросились пассажирами в армейскую колонну, но ту разбомбили немцы. Уцелел ли кто из группы – не знает, поскольку был контужен и в бессознательном состоянии выброшен из кузова. Дальше, собственно, так же, как и в первом варианте: документы и вещи сгорели, оружие и снарягу снял с убитых, сейчас пробирается к своим, поскольку не собирается оставаться в стороне и хочет бить фашистского агрессора.

Обнаружив летчика, Леха несколько секунд не выходил на открытое место, с интересом вслушиваясь в витиеватые словесные конструкции, в итоге признав, что в его времени матерятся попроще. Выбравшись из зарослей, парень задрал голову, разглядывая застрявшего в кроне могучего дерева в пяти метрах от земли пилота в темно-синем летном комбинезоне. Не так и высоко для тренированного человека, но если не умеешь грамотно группироваться при приземлении, ногу запросто сломаешь. Или руку, на выбор. Степанова истребитель не видел, поскольку висел к нему спиной.

– Здорово, летун! Висишь?

Пилот на миг замер, затем дернулся, пытаясь одновременно развернуться к Алексею лицом и расстегнуть клапан сползшей почти на поясницу кобуры.

– Да не трепыхайся ты так, или сорвешься, или еще больше запутаешься! Свой я, свой! Был бы немцем, уже стрельнул бы, – торопливо сообщил Степанов, обходя дерево так, чтобы пилот смог его рассмотреть. – Видел, как тебя сбили, вот и побежал, как чувствовал, что повиснешь. Не ранен, кстати?

– Да вроде нет, только руку немного вывихнул, – буркнул тот, оставив попытки достать оружие. Нарочито-фамильярное обращение на «ты» он проигнорировал. – Помочь сможешь? Запутался я, а нож обронил. Ты поищи в траве, вон там примерно, – он указал направление левой рукой, при этом болезненно поморщившись. – Вот зараза, руку стропой затянуло, двигать больно.

– Немного вывихнул, говоришь? Вот тут ты не прав, «немного вывихов» не бывает, связки наверняка растянул, хорошо, если сустав не пострадал и руку вправлять не придется, – поучительным тоном сообщил Степанов.

Наезд – что уж скрывать, именно наезд! – он провел по всем правилам, поскольку еще в десанте понял, что младших командиров, не говоря уж про отсутствующих в Красной Армии как класс прапорщиков, нужно сразу ставить на место, иначе прочно сядут на шею, да еще и ногами болтать начнут. Или задолбают мелкими придирками. И вообще, чем крепче их прижмешь вначале, тем меньше будет вопросов потом. Это аксиома. Исключения, конечно, встречаются, например тот самый взводный, что сравнивал умытого десантника с отремонтированной «бээмдэ» – такого прижмешь, ага! Легендарный старший прапорщик «Спать Не Придется», тренировавший еще бойцов афганских призывов. Как там у классика, «глыба, а не человек»! Одни кулачищи чего стоят. Эх, его бы сюда, он бы точно немцам неслабую веселуху устроил…

Улыбнувшись подзабытым воспоминаниям, Степанов сбросил вещмешок и пошурудил в траве, быстро найдя потерянный стропорез, к его удивлению оказавшийся вовсе не привычным по службе в десанте двояковогнутым клинком с волнистой серейторной заточкой, а самым обычным односторонним ножом, напоминающим финку с бакелитовой рукояткой. Заточенным, между прочим, так себе. Не, на фиг, он лучше своим штыком воспользуется.

– Сможешь помочь? – подал голос с тревогой наблюдающий за ним летчик. – Похоже, самому мне не выпутаться, стропы сильно перехлестнулись и за сломанные ветки зацепились.

– Смогу, – пожал плечами Леха, прикидывая расстояние до нижних ветвей. – Подожди немножко, я сейчас.

Коротко разбежавшись, он подпрыгнул, ухватился за нависший над головой толстенный сук и силовым выходом подбросил тело вверх. Спустя полминуты десантник уже стоял на опасно прогибающейся ветке в метре от пилота.

– Ого, лихо это ты! – одобрил тот. – Физкультурник, что ль?

– Угу, – чуть запыхавшимся голосом ответил Степанов. – Не крутись, сейчас я тебя к себе подтяну, за ветки схватишься, потом с подвеской разберусь. Когда скажу, грудную перемычку расстегнешь, остальное сам сделаю. Только осторожно, двоих этот сук не выдержит, так что вон туда наступай. Хорошо?

– Добро, – кивнул пилот, нащупывая пальцами замок пересекающего грудь ремня. – А ты, гляжу, здорово в парашютах разбираешься.

– Ага, я ж в… э… парашютную секцию ОСОАВИАХИМ еще в школе ходил, – едва не произнеся «в воздушном десанте служил», ответил парень, надеясь, что пилот не заметил крохотной заминки. Вроде пронесло, не заметил. А про этот самый ОСОАВИАХИМ он вовремя вспомнил! Или нужно было говорить ДОСААФ? Нет, вроде ДОСААФ позже появилось. – Готов?