Опасные связи - читать онлайн книгу. Автор: Шодерло де Лакло cтр.№ 34

После этого разговора, слишком короткого, чтобы он мог вызвать подозрения, я подошла к юной особе. Вскоре я, однако, покинула ее и попросила мать не выдавать меня дочери. Мать обещала тем охотнее, что я заметила ей, как было бы удачно, если бы девочка возымела ко мне доверие и открывала мне свое сердце, а у меня появилась бы таким образом возможность давать ей благоразумные советы. Обещание свое она сдержит – я не сомневаюсь в этом хотя бы потому, что ей захочется произвести на дочь впечатление своей проницательностью. Тем самым я получала возможность поддерживать с малюткой обычный дружеский тон и не показаться двуличной в глазах госпожи де Воланж, чего я хотела избежать. Выиграла я вдобавок и то, что в дальнейшем смогу оставаться наедине и сколько угодно секретничать с юной особой, не вызывая у матери и тени подозрения.

Я воспользовалась этим в тот же вечер и, кончив свою партию, уединилась с малюткой в укромном уголке и завела разговор о Дансени: тут она совершенно неиссякаема. Я забавлялась, разжигая ее по поводу той радости, которую она испытает от завтрашней встречи с ним; какого только вздора я не заставила ее наговорить! Надо же было вернуть ей хотя бы в виде надежды то, что в действительности я у нее отнимала. Вдобавок от всего этого она еще сильнее ощутит удар, а я убеждена, что чем больше она будет страдать, тем скорее поспешит вознаградить себя при первом же благоприятном случае. К тому же полезно приучать к сильным переживаниям того, кого предназначаешь для жизни, полной приключений.

В конце концов, разве она не может заплатить двумя-тремя слезинками за счастье обладать своим Дансени? Она от него без ума. Что ж, могу ей поручиться, что она его получит и даже раньше, чем получила бы без этой бури. Это лишь дурной сон, за которым последует сладостное пробуждение, и я полагаю, что в общем она должна быть мне даже благодарна. А если я и проявила немного коварства, надо же позабавиться:

Ведь на забаву нам и созданы глупцы. [29]

Наконец, я удалилась, весьма собою довольная. Либо, говорила я себе, Дансени, разгоряченный препятствиями, воспылает еще сильнее и тогда я сделаю для него все, что будет в моей власти, либо, если это просто дурень, как мне порою кажется, он придет в отчаяние и признает себя побежденным. В этом случае я, по крайней мере, отомщу ему, как только смогу, и заодно приобрету еще большее уважение матери, еще более глубокую дружбу дочери и полное доверие их обеих. Что же касается Жеркура, главного предмета всех моих забот, то мне уж очень не повезет или же я окажусь уж очень неловкой, если, пользуясь огромным влиянием на его жену, которое в дальнейшем еще усилится, я не найду тысячи способов сделать из него то, во что я хочу его превратить. С этими приятными мыслями я заснула, и потому отлично спала и очень поздно проснулась.

Моего пробуждения уже дожидались две записки: одна от матери, другая от дочери, и я не могла удержаться от смеха, обнаружив в обеих буквально одну и ту же фразу: «От вас одной могу я ждать хоть некоторого утешения». Не забавно ли, в самом деле, утешать и за и против и оказаться единственным пособником двух совершенно противоположных устремлений? Вот я и уподобилась божеству; слепые смертные обращаются ко мне с совершенно противоположными пожеланиями, а мои непоколебимые решения остаются неизменными. Однако я оставила эту возвышенную роль, приняв на себя другую – ангела-утешителя, и, согласно заповеди, посетила ближнего в его горестях.

Я начала с матери, которую я нашла столь удрученной, что этим вы уже отчасти отомщены за неприятности, постигшие вас по ее вине со стороны вашей прекрасной недотроги. Все удалось как нельзя лучше. Беспокоило меня только одно: как бы госпожа де Воланж не воспользовалась этой минутой, чтобы приобрести доверие дочери, что было бы очень легко, если бы она заговорила с ней ласково и дружелюбно и придала советам разума вид и тон прощающей нежности. К счастью, она вооружилась строгостью и в конце концов повела себя так неудачно, что я могла только радоваться. Правда, она чуть не нарушила всех наших планов, решив сперва водворить свою дочь обратно в монастырь, но я отвела удар и посоветовала лишь пригрозить этим в том случае, если Дансени будет продолжать свои преследования; это заставит обоих влюбленных быть осторожными, что, по-моему, необходимо для успеха.

Затем я прошла к дочери. Вы бы не поверили, как она похорошела от горя! Как бы мало ни было ей свойственно кокетство, ручаюсь вам, – она будет частенько прибегать к слезам. Но на этот раз слезы были самые бесхитростные. Пораженная этим новым очарованием, которого я за нею не знала и которое теперь наблюдала с удовольствием, я сперва давала ей лишь неудачные советы, скорее усиливающие страдания, чем облегчающие их, и таким образом довела ее до полного изнеможения. Она уже не плакала, и я даже опасалась судорог. Я посоветовала ей лечь в постель, и она согласилась. Я принялась ухаживать за ней вместе с горничной. С утра она не одевалась и не причесывалась, и вскоре ее растрепанные волосы рассыпались по совершенно обнаженным плечам и груди. Я поцеловала ее, она упала в мои объятия, и слезы полились вновь сами собой. Боже, как она была хороша! Ах, если Магдалина [30] походила на нее, она должна была быть опаснее в покаянии, чем во грехе.

Когда огорченная красотка оказалась в постели, я принялась утешать ее уже по-настоящему. Сперва я успокоила ее насчет водворения в монастырь. Я заронила в нее надежду на тайные свидания с Дансени. Усевшись на край постели, я сказала: «А что, если бы он был здесь!», затем, вышивая тот же узор, отвлекала ее то одним, то другим и, в конце концов, добилась того, что она позабыла о своем горе. Мы расстались бы вполне довольные друг другом, если бы она не попросила меня передать Дансени письмо, на что я упорно не соглашалась. И вот по каким соображениям – полагаю, вы их одобрите.

Прежде всего это скомпрометировало бы меня в глазах Дансени, и если это был единственный довод, который я могла привести малютке, то для вас у меня есть еще множество других. Разве я не рисковала бы плодами всех своих трудов, если бы с самого начала дала нашим молодым людям такой легкий способ смягчать их страдания? Кроме того, я была бы не прочь заставить их замешать в это приключение кого-нибудь из слуг, ибо если оно, как я надеюсь, придет к вожделенному концу, нужно, чтобы о нем узнали тотчас же после замужества, а ведь нет более верного способа его разгласить. Если же каким-либо чудом слуги станут молчать, заговорим мы с вами, а для нас удобнее всего будет отнести огласку за их счет.

Поэтому вам следует сегодня же подать эту мысль Дансени, а так как я не уверена в горничной малютки Воланж – она и сама, кажется, ей не доверяет, – укажите ему на мою преданную Виктуар. Я уж постараюсь, чтобы она согласилась. Мысль эта мне тем более по душе, что посвящение ее в их тайну окажется выгодным только нам, а отнюдь не им, ибо я еще не окончила своего рассказа.