Свинцовый шквал - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Шалыгин cтр.№ 31

– Большое озеро должно быть, – Галимов прислушался. – Эхо… гулкое. Значит, все-таки в гроте есть воздух. В смысле – не под самый потолок пещера водой заполнена.

– Увидим, – сержант перехватил поудобнее «Шторм», – тут осталось-то…

Осталось действительно немного, каких-то тридцать шагов, но вот беда – труба снова изменила наклон, на этот раз резко и до внушительных пятидесяти градусов. Просто садись и езжай на пятой точке. Зато теперь разведчики видели Черную воду. Сержант деловито скинул рюкзак, достал из него компактный пакет с «Зодиаком» и небольшой, но мощный эхолот.

– Проверим глубину? – предложил сержант. – Заодно посмотрим, какие тут рыбешки водятся.

Галимов кивнул. Капитан явно о чем-то напряженно размышлял. Что-то не давало ему покоя. Скорее всего, разведчик пытался привести в систему новые факты.

Сержант вполне разделял беспокойство командира. Все эти странные морботы и хитрые замыслы биомехов не могли не волновать. Новая угроза ломала все привычные схемы противодействия техносу и вынуждала крепко задуматься о выработке новой стратегии и тактики. Понятно, что в первую очередь это головная боль штаба Барьерной армии, а не младших офицеров и сержантов, но составить свое мнение никто не запрещал ни Галимову, ни Гелашвили.

Впрочем, лично сержанта Гелашвили волновала только тактика. Не в первый раз чугунки подбрасывали новую задачу, и до сих пор все задачи решались людьми более-менее успешно. Даже устроенная недавно биомехами Технореволюция завершилась в пользу людей. Какой кровью дался этот временный успех – вопрос другой, но ведь выстояли. Сержант верил, что решение проблемы найдется и в этот раз. Рано или поздно. Так что не о чем греть голову. Ну разве что о проблемах самого ближнего прицела.

Например, о том, почему морботы оказались в трубе и кто их «обесточил». Если это сделали сталкеры, почему об этом не судачили в кабаках, если сами биомехи – зачем они это сделали? Устроили выбраковку? Обычно для этого химеры уводили изделия в Узел. Брошенных ботов лично Гелашвили видел вообще впервые.

Сержант настроил эхолот и мелкими шажками начал продвигаться дальше по трубе. В какой-то момент пол под ногами затрещал, будто бы собираясь провалиться – сержанта даже бросило в жар, – но обошлось. Гелашвили подошел к самому краю Ржавого желоба.

Как выяснилось, тоннель обрывался метрах в трех от поверхности Черной воды. Это казалось странным, ведь по всем законам физики уровень воды не мог опуститься ниже жерла тоннеля, но к странностям в Зоне люди привыкли, поэтому Гелашвили принял очередную загадку просто как факт. Искать объяснения таким вот фокусам не входило в его обязанности.

Сержант представил, как все это выглядит со стороны акватории грота. В стене на высоте трех метров зияет дыра, а в ее просвете стоит человек. Просто иллюстрация к брошюре «Одиночество и пути его преодоления». Такие книжонки часто попадались на глаза Гелашвили в юности, когда он какое-то время жил у бабушки. Она обожала подобную макулатуру и ненавидела Сеть, хотя как раз в Интернете этого бреда накопилось гораздо больше, чем на полках супермаркетов. Даже больше, чем в «Старом книжном» на Сухаревской, по состоянию дел на конец тридцатых – единственном во всей Москве (а возможно, и во всей стране) специализированном книжном магазине.

Теперь в тех местах возвышалась непомерно высокая груда обломков, густо поросшая автонами. Что-то вроде термитника высотой с десятиэтажку и населенного скоргами. После Катастрофы от прежних зданий и заведений, в том числе от книжного магазина, не осталось почти ничего. Но книги там находили до сих пор.

«Плесень» сожрала пропечатанные «серебрянкой» названия романов и фамилии авторов, а у некоторых книг, имевших «металлизированные» обложки с голографическими иллюстрациями, наноботы уничтожили красивые корочки целиком, но главное – тексты уцелели. Пластиковая бумага и не содержащая металла типографская краска пришлись наноботам не по вкусу.

А вот запертым в Зоне сталкерам и военным любой предмет из того, довоенного мира становился дорог, как частица собственного сердца, как один из пресловутых девяти граммов души. Особенно книги.

Так часто бывает, не ценишь, пока не потеряешь. Книги проиграли битву за выживание мультимедийному информационному пространству, превратились в раритеты, дорогие, модные, но бессмысленные штучки, вроде наручных часов или ювелирных украшений, но когда прежний мир рухнул, книги неожиданно поднялись на первую строчку списка материальных ценностей и даже превратились в нечто вроде одной из зональных валют. Простенькие детективы легко обменивались на ведро крупы или мешок картошки, а полезный, написанный со знанием дела боевик (пусть и фантастический) – на целую коробку тушенки или три литра спирта. Классика ценилась еще дороже, но в основном уходила из оборота «на депозиты», в личные коллекции. Но главной ценностью стали справочники и серьезная специальная литература, эти книги стоили зачастую баснословно дорого. Цены иногда сравнивались с ценами на артефакты «Плеть» или «Джампер». И это притом, что аналогичная информация легко выуживалась из М-сети.

Понты? Возможно. Хотя скорее такой странный товарообмен стал одним из проявлений простой человеческой жажды жизни. Стремления жить, а не существовать. Жить, играя хоть по каким-то правилам, хоть во что-то веря и хоть что-то ценя. Система ценностей – как материальных, так и духовных – основа любых правил в любой игре. Так что понты тут ни при чем. Просто людям хотелось вернуть хотя бы малую часть утраченного, создать хоть какое-то подобие шкалы ценностей и вследствие этого хоть на миг погрузиться в иллюзию, что у них есть будущее, ради которого они терпят лишения и буквально «на зубах» преодолевают трудности.

…Сержант отогнал болезненные размышления о Зоне и воспоминания о «прошлой жизни», своей и родного города, и сосредоточился на текущей работе.

– Глубина… пятьсот… нет, триста, – сержант озадаченно хмыкнул. – Двойное дно тут, что ли? То пятьсот показывает, то триста. О, а теперь двести… сто…

Похоже, что ответ на загадку грота нашелся сам собой. Вода стремительно поднималась, словно извиняясь перед попранными законами физики. Гелашвили попятился. Карабкаться по относительно гладкой поверхности желоба оказалось непросто, но Гелашвили заранее надел одну перчатку и прицепил накладки на «берцы». На трех «липучках» он в принципе мог карабкаться даже по отвесной стене.

– Что там? – забеспокоился Галимов.

– Не знаю и знать не хочу, – выпалил сержант, выбравшись на исходную позицию. – Сначала дно поднялось с пяти сотен до сотни, а потом вода на три метра… почти до края трубы теперь достает, как бы сюда не залилась.

– Что-то всплыло? – вновь вышел на связь майор Бойков.

– Может, и всплыло, я не видел, – сержант потыкал пальцем в экран сонара. – Вот смотрите, какая картинка. Если что-то и всплыло, это что-то плоское, вроде ската или камбалы, только размером со стадион.

– Может, газовый пузырь.

– Нет, это что-то плотное.