Эксперт по уничтожению - читать онлайн книгу. Автор: Роман Глушков cтр.№ 97

Заяц, похоже, от вида оскаленных львиных пастей и вправду ошалел. Он брыкался и метался так, что львам, не созданным для охоты на мелких шустрых тварей, приходилось суетиться. Делать это в тесном пространстве при их габаритах было тяжеловато. Заяц использовал львиную неповоротливость против них самих, не позволяя грозным хищникам ни ударить как следует лапой, ни совершить своего коронного прыжка.

Еще один фактор играл в пользу Мефодия – его столкновение с Аресом и Артемидой было не первым, и потому он знал, чего от них ожидать. Это позволяло акселерату воплощать на практике кое-какие стратегические планы, а иметь на руках минимальную стратегию куда лучше, чем не иметь таковой вообще.

Легкие гравиудары, которые наносили юпитерианцы, хоть и доставляли Мефодию неприятности, смертельно опасными считаться не могли. Зажать себя гравиударами в угол акселерат больше не позволял, поэтому сделать это небожителям было так же сложно, как двум стрелкам заставить столкнуться в полете свои пули. Дабы прикончить шустрого акселерата, необходимо было войти с ним в плотный контакт, Ареса и Артемиду отпугивали его слэйеры.

Прочные комбинезоны юпитерианцев, способные легко выдержать пулю, реагировали на соприкосновение со слэйером так же, как кольчуга на удар меча. При точном ударе рассекались, но, если клинок попадал по касательной, выручали своих владельцев отменно. Десятки раз Мефодий дотягивался клинками до небожителей, но все без толку, а для удачного удара ни времени, ни возможности ему не давали. Наиболее привлекательными целями были незащищенные головы врагов, но о том, чтобы эффектно снести хотя бы одну из них, не приходилось даже мечтать.

Так и носился Мефодий словно ошпаренный, получал увесистые тумаки гравиударов и уворачивался от тянущихся к нему цепких конечностей, способных вырвать человеку позвоночник вместе с ребрами. Со стороны его схватка с небожителями походила на бушующую внутри помещения миниатюрную бурю. Три маленьких торнадо вращались между полом и потолком, поднимали пыль, ломали диваны и крушили горшки с давно замерзшими фикусами и рододендронами. Электричество в воздухе ощущалось столь явственно, что казалось, еще немного, и сами собой вспыхнут под потолком те обесточенные лампы, что еще не успели разбиться в пылу потасовки.

Счет времени Мефодий не вел, и порой ему казалось, что с начала схватки прошли часы, а порой – что считаные минуты. Как и тогда, в аквариуме Сагадея, время замерло на месте и снова порождало сомнения относительно своего существования. Не разрушал эту иллюзию – или все-таки не иллюзию? – даже постепенно погружающийся во мрак видимый за окнами мир. День, как обычно, сменялся ночью, однако акселерату эта длящаяся из века в век метаморфоза уже ничего не доказывала. Мефодий умер, а мертвецам что день, что ночь, что время – все едино…

Видимо, разгневанные юпитерианцы все-таки утратили надежду захватить Мефодия живым, или просто их давно дожидались воюющие в небе собратья, поскольку атаки Ареса и Артемиды становились все ожесточеннее. Исполнителя стали чаще теснить к шахте лифта либо окнам, а гравиудары небожителей уже не напоминали тумаки, а скорее походили на сокрушительные хуки, свинги и апперкоты. Оправляться от них акселерату было все тяжелее и тяжелее.

Мефодий чувствовал, что слабеет. Держать запредельный темп в битве с двумя высшими небожителями было очень утомительно, а юпитерианцы, как назло, раз от разу наращивали скорость атак. Приходилось все чаще падать и все медленнее подниматься, все сильнее биться о стены и все слабее парировать выпады врага.

В один из таких моментов, когда Мефодий уже явственно ощущал хруст собственной шеи и видел перед глазами не двоих, а четверых Аресов и Артемид, он совершил роковую ошибку: проморгал упавшую на него декоративную мраморную колонну.

Изначально колонн в холле возвышалось четыре, но в ходе битвы прямолинейный, как таран, Арес снес их напрочь, словно мрамор был для него не прочнее гончарной глины. Четвертая колонна находилась возле окна, а поскольку Мефодий опасался выпасть наружу и возле окон не маячил, колонна эта уцелела, избежав как гравиударов, так и столкновений со лбом юпитерианца. Однако ходящие ходуном пол и потолок все же подкосили ее, а когда акселерат прозевал гравиудар и врезался в нее спиной, она наконец рухнула.

Исполнитель едва успел ринуться в отчаянную контратаку, как получил по левому плечу очень чувствительный, но, главное, неожиданный удар сзади, после чего ощутил себя шпальным костылем, угодившим под молот путейца-железнодорожника. Колени Мефодия подогнулись, левая рука мгновенно отсохла и вместе со слэйером повисла вдоль тела. Правым слэйером Мефодий с грехом пополам отмахнулся от наседающего Ареса, а вот левый фланг, откуда атаковала Артемида, остался незащищенным. Стоя на коленях, акселерат с ужасом наблюдал, как острые и уже успевшие исполосовать Мигеля ногти приближаются к его глазам и горлу, а парировать атаку отсохшей рукой был уже не в силах…

«Хоть конь о четырех ногах, а все равно спотыкается», – гласит наблюдение кавалеристов. Оно и понятно: конь часто скачет по пересеченной местности, где даже четыре ноги еще не есть гарантия устойчивости. Другое дело, когда спотыкается на ровном месте существо, умеющее не только ходить по земле, но и прекрасно перемещаться по воздуху, причем левитация дается ему с той же легкостью, что и ходьба. Невозможное в теории явление тем не менее свершилось на практике, чему Мефодий был непосредственным свидетелем.

Артемида уже находилась в прыжке, когда вдруг пронзительно взвизгнула и растянулась на полу прямо возле ног акселерата. Ее нацеленные в глаза Мефодию ногти успели лишь задеть его по лицу и прорезать щеку, а затем с противным скрежетом скользнули по защитной куртке и сломались. Жестокое оружие Артемиды осталось торчать между крепчайших волокон люциферрума подобно иглам дикобраза.

В следующие пару секунд юпитерианка была очень лакомой мишенью, но Мефодий не мог уделить ей эти секунды, поскольку справа на него паровозом мчался Арес, а боеспособная рука у акселерата осталась всего одна.

Из опасения задеть споткнувшуюся Артемиду Арес не стал бить Мефодия гравиударом. Он решил поступить предельно просто – оказаться у стоявшего на коленях акселерата за спиной и раскроить ему череп, тем более что кулаки его ничем не уступали по убойности падающей мраморной колонне.

Не поднимаясь с колен, Мефодий кувырком перекатился вперед, замер в полушаге от подоконника и, обернувшись, резко выбросил рабочую руку со слэйером в сторону Ареса.

Несмотря на внешнюю неуклюжесть, Арес был гораздо проворнее паровоза, что позволило ему не напороться с разгона на люциферрумовый клинок. Но полностью уйти с линии удара у него тоже не получилось – слэйер пронзил юпитерианцу комбинезон и, угодив в бок, нанес сквозное ранение.

Арес взревел и отшатнулся. Из обоих отверстий его раны полыхнула голубая вспышка, которая моментально выжгла на его комбинезоне две подпалины спереди и сзади. Небожитель тут же ретировался на недосягаемое для клинка расстояние и принялся унимать бьющее из него, будто из автогена, пламя, зажимая рану с двух сторон.