Слепой. Операция "Атлантический циклон" - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 37

— Не мог. Добрые люди заткнули ему пасть, но мочить отказались. Понимаешь, мне было бы проще завалить посредника, который через меня скидывал наркоту пацану, тогда бы менты получили оборванную ниточку, но посредник — мой давний кореш и толковый мужик. Ну случился у него единственный прокол, с кем не бывает.

— Ладно, проехали. Разберемся мы с твоим пацанчиком, и возьму я с тебя за мокруху по-божески. Помнится, ты мне однажды тоже конкретно подсобил.

Витим мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Презирая старых воров, он без нужды не шел с ними на конфликты и даже иногда помогал, держа в уме, что возможны ситуации, когда понадобится их поддержка. Его тактика оказалась верной, согласие Утюга избавляло Витима от необходимости резать по живому, устранять нужного команде человека. Он разлил по стаканам водку. Старый вор одним махом опрокинул спиртное, закусил бутербродом с икрой и засобирался. Их неприязнь была взаимной, но Утюг, как и Витим, мыслил категориями делового человека. Витим занимал важное место в преступном мире города, дружба с ним сулила конкретную выгоду, поэтому личные эмоции следовало держать при себе.

Прошла неделя, и Витиму принесли радостное известие. Спалившийся розничный наркоторговец умер в результате несчастного случая. Упал с верхней шконки на цементный пол и сломал позвоночник. Такое происходит сплошь и рядом. Наверное, часть уголовников мучает совесть, стыдно им за бесчестно прожитые годы. Вот они и ворочаются во сне, срываются и падают. По уму следовало бы изменить конструкцию шконок, но люди, имеющие дело с осужденными, понимают, что это бесполезно. Если уголовники перестанут падать, то станут захлебываться водой, давиться пищей, поскользнувшись, проламывать головы о те же шконки. Да мало ли какой несчастный случай уготован человеку, если авторитетный вор указывает на него пальцем и говорит своим шестеркам:

— Фас!

Витим облегченно вздохнул, однако нет в мире абсолютного счастья. Бандит подумал о деньгах, потерянных им из-за ареста наркоторговца. Тут же мысль плавно перетекла к данникам. Настало время напомнить кое-кому из крышуемых об их святой обязанности регулярно отстегивать бабки братве…

Устюгов в данный момент меньше всего думал о какой-то дани, полагающейся вымогателям. Для него это был пройденный этап. Пусть теперь эта головная боль мучает Гунсуня. Устюгов превосходно чувствовал себя в новом качестве. Управляющий завода, которого трудно наказать — завидное положение, которое многим показалось бы сказкой. Устюгов часто думал о том, кто же такой на самом деле Гунсунь. Наивный азиат, опрометчиво подставивший спину врагу либо лукавый хитрец, досконально изучивший психологию своих жертв? Это же надо до такого додуматься — доверить управление заводом человеку, у которого забрал бизнес! Затаи Устюгов обиду, он бы нашел способ жестоко отомстить узкоглазому. Уж он-то, как свои пять пальцев, знал и собственное предприятие, и весь технологический процесс. Устюгову ничего не стоило устроить грандиозную подлянку, после чего, распахнув удивленно глаза, заявить:

— Извините, допустил маленькую оплошность. Ведь не ошибается только тот, кто ничего не делает.

И ни один суд не установил бы прямой вины Устюгова. Гунсунь, разумеется, немедленно его бы уволил, но китаец сам вручил хлебопеку кругленькую сумму отступных, которых хватит и бывшему владельцу завода, и его детям с внуками. Поэтому вредить можно было совершенно безнаказанно.

Однако Устюгов никогда бы на это не пошел. Он любил свою работу, неважно, в каком качестве, хозяина или управляющего. Вся его жизнь была связана с хлебом, и другой Устюгов даже не мог себе представить. Днями валяться на диване, смотреть телевизор, рыбачить, охотиться, месяцами отдыхать на берегу моря? Нет, отдыхать приятно, кто же будет спорить. И сам Устюгов собирался в этом году пару-тройку недель позагорать на Бали. Но все хорошо в меру. И отдых — это то, что помогает человеку восстановиться после работы. А после чего надо будет восстанавливаться Устюгову, если его уволят? Лежания на диване?

Поэтому бывшего владельца вполне устраивало его нынешнее положение, а появление Витима Устюгова только обрадовало. Все же некоторое недовольство Гунсунем оставалась, и было приятно осознавать, что китайцу грозят серьезные осложнения.

— Где бабки? — без долгих предисловий спросил Витим.

— Какие бабки? — удивленно посмотрел на него Устюгов.

Бывший хлебопек мог позволить себе некоторые вольности, до продажи завода он был серьезным бизнесменом, человеком, в отношении которого Витим остерегался использовать крайние меры: мог обматерить, но не ударить.

— Ты че под дурачка косишь? Забыл, с кем говоришь? Так я напомню, — пообещал Витим.

— Это ты не знаешь, с кем говоришь, — ответил Устюгов.

Бандит слегка насторожился. Хлебозавод — не два ларька на краю захудалого рынка. Бизнесмен вполне мог найти себе крутого покровителя. Они же постоянно ошиваются на разных фуршетах и презентациях, что стоило познакомиться там с большим чиновником или полицейским начальником. Или сами менты явились и предложили заменить синюю крышу на красную, то есть уйти от бандитов к правоохранителям. За те же деньги!

— И с кем же я говорю? — осторожно спросил Витим.

— С управляющим завода.

— Не понял!

— Теперь я управляю своим бывшим заводом, а хозяин у него другой, — Устюгов сделал паузу, наслаждаясь произведенным эффектом.

Витим тупо смотрел на него, и только через некоторое время в его глазах появилось осмысленное выражение.

— Другой хозяин, говоришь? А почему я об этом ничего не знаю?

— Так никто не знает. Я продал завод тайно. Таково было главное условие сделки.

— Ни фига себе! Какие дела творятся в городе. И кто новый владелец завода?

— Гунсунь.

Удивление Витима усилилось.

— Это тот самый китаеза, заваливший город своим хлебом?

— Он самый, — подтвердил Устюгов.

– Тем лучше, будем брать бабки в одном месте, – сделал поспешный вывод бандит.

Гунсуню было страшно. И напугал его вовсе не рассказ Янлина. Чего-то похожего хлебопек ожидал. Шан видел, с какой решительностью и жестокостью ему расчищают путь. Точнее — не ему самому, а хлебу, который он выпекает. Гунсунь был достаточно умен, но и человек среднего ума давно бы сообразил, что гибель людей, которые, следуя букве закона или руководствуясь собственным корыстолюбием, пытались помешать бизнесу Шана, вовсе не случайна. Где-то рядом с Гунсунем находятся профессиональные убийцы, всегда готовые выполнить приказ. Чей? Сю Ниня или тех, кто стоит за чиновником? Впрочем, какое это имело значение для Гунсуня? В любом случае Шан оказался в эпицентре кровавых событий, и если местные полицейские выйдут на след убийц, Гунсуню тоже мало не покажется. Да что там говорить! Сю Нинь держится в тени, поэтому Шан — единственный кандидат на роль организатора преступлений. Скорее всего, так было задумано с самого начала, и киллерам приказано в случае чего все валить на Гунсуня. Зная дисциплинированность соотечественников, Шан не сомневался в том, что именно так и будет.