Дурная слава - читать онлайн книгу. Автор: Фридрих Незнанский cтр.№ 60

Признаюсь, я все-таки проник в квартиру на следующий день, получив с помощью Шварца запасные ключи от соседей. В квартире никого не было, но вещи перерыты, в них явно копались… Должен сказать, это само по себе очень тяжело видеть.

— Из вещей, ценностей ничего не пропало? — спросил Турецкий.

— На первый взгляд — нет. То есть крупные ценности: картины и антиквариат — это на месте, так сказал Аркадий Семеныч, который бывал у деда достаточно часто. Ордена и медали деда тоже на месте. Но в шкатулках, где бабушка хранила драгоценности, нет части сапфирового гарнитура.

— А конкретнее?

— Нет сережек и кольца. Сохранился браслет. Тоже довольно странно. Во-первых, бабушка очень дорожила этим гарнитуром, она унаследовала его от своей матери. Трудно представить, чтобы она решилась его продать. Но, учитывая беду, в которую попала Даша, может, все-таки и продала для оплаты, скажем, услуг адвоката. Но почему оставила браслет, который носила гораздо реже, чем кольцо и серьги? И это свидетельство о смерти деда: выраженный атеросклероз сосудов мозга. При таком диагнозе он должен был быть полным маразматиком. А он работал до последних дней. Письма писал…

— Да, я одно его письмо читал, очень толковое, четкое письмо, — вставил Меркулов. — Академик обращался ко мне за помощью. Просил содействовать изменению меры пресечения для вашей сестры.

— А когда это было?

— Точно не помню, сразу после Нового года.

— Пятого января, — напомнил Турецкий. — Помнишь, я к тебе пришел с материалами на… Короче, письмо было написано, пятого января.

— А умер он девятого. И напоминаю, со слов Шварца перед самой смертью с дедом произошли стремительные перемены: он перестал узнавать старого друга, стал как будто невменяем. А всего, за три дня до этого писал вполне вразумительные письма, так?

Меркулов кивнул.

— Встает вопрос: почему врачи не обратили внимания на резкое ухудшение его состояния, не изменили куре лечения? Да и гибель бабушки от комы…

Это в стационаре, где под рукой и инсулин, и медперсонал… Вот я и думаю: не уморили ли их в этом заведении под громким названием «Престиж»? Уж очень запаниковал господин Стрельцов, словно кошка на раскаленной крыше, будто земля под Ним загорелась.

— Как… как называется клиника? — вскричал Турецкий.

— «Престиж».

— Где она расположена?

Бобровников назвал адрес.

— Точно! Возле Московского вокзала! Я-то думаю, почему мне эта фамилия знакома! Слышу Стрельцов, и что-то в голове отзванивается. Теперь понятно! Ничего себе…

— А поподробнее? — сухо попросил Меркулов.

— Так это та клиника, где ранили Грязнова, — это раз!

— Во время облавы на убийц питерского спортсмена?

— Ну да!

— А что «два»?

— А два… Помните, Константин Дмитриевич, вы меня озадачили сбором информации на одного чиновника…

— Ну… помню, — покосившись сначала на Бобровникова, затем на Александра, ответил Меркулов, давая понять, что данный разговор не для посторонних ушей.

— Сначала озадачили, потом, как. обычно у нас бывает, приказали убрать информацию в дальний ящик, до лучших времен. Это так, к слову, — торопливо добавил Турецкий, взглянув на густые брови начальника, которые рассерженно поползли вверх. — Что я хочу сказать… Чиновник этот когда-то уже вкладывал немалые деньги, причем не свои, в одну столичную частную клинику. Тогда клиника слишком на виду оказалась: все же столица, опять-таки Генпрокуратура глаза мозолит, пришлось пристроить заведение в другие руки. А нынче тот же вариант в городе на Неве повторился. Частная клиника, вложение огромных средств. Как говорится, и в гостях, и замужем: с одной стороны, недалеко от собственного контролирующего ока, с другой — культурный центр страны, Северная Венеция, туристическая Мекка, так сказать. Так что прибыль намечалась большая. А тут происшествие с бандитами, шумный газетный скандал и, как следствие, срочная продажа контрольного пакета акций бывшему медицинскому, а ныне генеральному директору, господину Стрельцову.

— Это за что же? За какие заслуги такой подарок? — вынужден был включиться в обсуждение вопроса Константин Дмитриевич. — То есть понятно, что в условиях текущего момента, так сказать, он должен был акции сбросить. Но кто такой Стрельцов? Кум, сват, брат?

— Именно. Брат. Двоюродный.

— Вона как! — озадаченно произнес Меркулов.

Обсуждение вопроса осложнялось. Не раскрывать же фамилию чиновника.

— Это вы о господине Муравьеве? — вдруг спросил Игорь Андреевич.

— Во! Наш человек, схватывает на лету, — одобрил Турецкий. — Ну что ты, Костя, бровями шевелишь? Наверняка полковник Бобровников знает ситуацию вокруг Муравьева не хуже нас. Учитывая, что его ближайшая родственница жертвою пала, так сказать…

— Я действительно кое-какой информацией располагаю, но не всей. В частности, о том, что Стрельцов и Муравьев — родственники, не знал. Но это обстоятельство ничего не проясняет в том вопросе, с которым я пришел, скорее наоборот, — задумчиво произнес Игорь. — Я исходил из того, что клиника делает какой-то черный бизнес на своих клиентах, опасался, что моих стариков попросту уморили. Но если они находятся под патронатом чиновника столь высокого ранга, зачем им криминал?

— Логично. Но криминал тем не менее имеет место, — возразил Турецкий. — Или имел, судя по тому, что в данном лечебном учреждении устроили лежбище отпетые уголовники, убийцы.

— Кстати, в связи с поимкой преступников в стенах клиники Гоголев там никаких следственных действий не проводит? — поинтересовался Меркулов.

— А мы сейчас узнаем! Позвоним начальнику Питерского угрозыска, то бишь генерал-полковнику Гоголеву, и узнаем. Или нет, лучше сначала Грязнову. А то Вячеслав обидчив с годами становится, как… Ладно, не будем сравнивать, — набирая телефонный номер, оборвал себя Турецкий.

Бобровников смотрел на баловня Генпрокуратуры, и ему казалось, что он уже лет десять знаком с Турецким. Так легко и просто было с ним разговаривать, да наверняка и работать. И Меркулов производил чрезвычайно приятное впечатление. Хорошая команда! Есть и пока неведомый Грязнов, чей звучный бас из телефонной трубки заполнил комнату:

— Грязнов слушает!

— Привет, Слава!

— Саня? Здорово! Как делищи?

— Работаем. Скажи, Друг мой Слава, все ли тихо в том лечебном учреждении, где ты получил последнее боевое ранение? Гоголев не заинтересовался, почему братки полюбили именно эту больницу? Он там никаким расследованием не занимается?

На другом конце провода повисла тишина.

— Алло! Вячеслав Иванович! Ты меня слышишь?

— Слышу, — озадаченно откликнулся Грязнов.

— И что не отвечаешь?