Правда о первой ночи - читать онлайн книгу. Автор: Анна Данилова cтр.№ 23

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Правда о первой ночи | Автор книги - Анна Данилова

Cтраница 23
читать онлайн книги бесплатно

– Жалко, что я не знаю вашего языка, – вздохнула я, отодвигая от себя тарелку и стараясь не смотреть на Мюстеджепа. Его пристальный взгляд, обращенный в мою сторону, просто поражал своей невозмутимостью.

– Валентина! – вдруг окликнула меня Ева, и я от неожиданности вздрогнула. – Поезжайте, покатаетесь по городу, у нас с Наимом важный разговор.

Мне стало не по себе. Откуда вдруг этот тон? Откуда взялась эта грубость?

Глаза мои повлажнели, еще немного, и я бы расплакалась в чужом доме, в чужом городе, в чужом государстве и среди чужих мне людей…

– Не обращай внимания, она как выпьет, всегда такая, – шепнул мне на ухо Мюстеджеп и помог подняться из-за стола. – Она очень любит тебя…

– Откуда ты знаешь? – Я коснулась губами его уха и почувствовала слабый аромат мужской туалетной воды.

– Она сама мне сказала. Когда мы ехали в машине. Если бы ты знала язык, то поняла бы…

Уже перед тем, как выйти из комнаты, я обернулась, чтобы бросить на Еву последний взгляд, но она и не заметила того, что я ухожу. Широко раскрытыми глазами она смотрела на Наима и пыталась ему что-то объяснить. Тонкие руки ее взлетали вверх и опускались, она в каком-то исступлении ему что-то доказывала, как фокусник играла кистями своих рук и при этом говорила быстро, как журчала…

Она не станет искать здесь мою мать. У нее в Стамбуле есть дела поважнее…

Глава 25

Едва только увидев Наима, я сразу поняла, что расскажу ему все. Я и до этого предполагала, что единственным человеком, перед которым я открою душу, будет он, но не знала, что меня так скоро прорвет, что я, даже не обращая внимания на Мюстеджепа и Айтен, начну рассказывать Наиму про Александра. Конечно, водка помогла мне вывернуться наизнанку, я чувствовала себя так плохо, так плохо, что была близка к истерике. Я рассказывала ему, мужчине, с которым прожила пять лет, о своем молодом любовнике с такой откровенностью, какой и не ожидала от себя, и не думала о том, какую боль ему причиняю, рассказывая о голубых глазах Александра, о его губах и руках… Я словно исповедовалась перед Наимом, забыв на какое-то время, что он прежде всего мужчина, любит меня, и мои признания ранят его, унижают и превращают в собственных глазах в бессловесного терпеливого раба. Думаю, подсознательно я готовила его к тому, чтобы и он в конечном счете пожелал смерти Александру, я распаляла его ревность, доводила до исступления его мужское самолюбие, разжигала чувство мести за то, что меня, его любимую женщину, предали, обманули, бросили, да к тому же еще и ограбили. Это мне так казалось. На самом же деле другая ревность, которую я разожгла своим рассказом о своем романе с Александром, ревность Наима к другому мужчине, взяла верх, и он, Наим, который никогда и пальцем меня не трогал, забыв, что за стеной Айтен, схватил меня за плечи и встряхнул так, что моя голова чуть не отлетела… А потом принялся бить меня по лицу. Он бил и плакал, ругался, плакал и снова хлестал меня по щекам, а затем, когда Айтен вбежала и он увидел ее белое лицо и расширенные от ужаса глаза, схватил меня, прижал к себе, чтобы она не увидела моего разбитого в кровь лица, рассеченной перстнем губы…

– Наим, что ты наделал? – рыдала я у него на груди. – Ты же отпустил меня. Ты же сказал, что я могу вернуться к тебе всегда, когда только пожелаю… и ты примешь меня…

Я не могла говорить, у меня челюсти сводило от рыданий.

– Я отпустил тебя, потому что знал – ты не любишь меня. – Наим теперь баюкал меня, прижав к себе так, что мне было трудно дышать. Я слышала, как дышит он сам, как колотится под рубашкой его сердце, готовое разорваться от ужаса перед тем, что он наделал. – Но я мужчина, пойми, ты не должна была рассказывать мне о своем любовнике, ты убивала меня каждым своим словом. Ты потеряла рассудок, Ева, и, если бы я не ударил тебя, ты бы наделала глупостей… Ты вообще понимаешь, что натворила? Во-первых, ты привезла сюда свою дочь, девочку, которую собираешься втянуть в эту опасную историю… И это вместо того, чтобы назвать себя и сделать все возможное, чтобы оградить ее от грязи, от жестокости окружающего мира, чтобы вымолить у нее прощение и попытаться сделать ее счастливой! Ты так много сделала в своей жизни ошибок, так часто делала неправильный выбор, но я надеялся, что с возрастом у тебя это пройдет, что ты образумишься наконец и поймешь, кто любит тебя по-настоящему… Да, я стар для тебя, но я люблю тебя так, как никто и никогда не сможет полюбить! Тебе понадобилось молодое тело? Ева, да неужели ты не понимаешь, что этому подонку от тебя нужны были только деньги?! И почему именно он? Что ты в нем нашла?

Я не могла ему ответить. Щеки мои горели от его ударов и от стыда…

Закрыв глаза, я представила себе, как он продолжает свой обвинительный монолог, как становится с каждым словом все беспощаднее и беспощаднее: ты, Ева, всегда была шлюхой, я сделал все, чтобы помочь тебе, дал денег, помог открыть магазин и начать новую жизнь, я забыл, кем ты была и как оказалась у меня в доме, как один мой должник, которого ты отлично знаешь, решил расплатиться со мной, но вместо денег привел в ресторан тебя, маленькую глупую потаскушку…

Да, он мог в этот раз проявить жестокость и назвать вещи своими именами, мог, но не стал этого делать, потому что никогда в душе не считал меня падшей женщиной. Во всем, что случилось со мной, он винил лишь цепь случайных событий, мою молодость и красоту… Мне просто повезло, что Наим после того, как выкупил меня в одном из московских ресторанов у своего должника, увез с собой в Стамбул и поселил в этом доме. Жениться на мне он не мог – у него уже была жена, дети, внуки… Но жил со мной, как с женой, заботился, «смотрел меня», как говорят все турки…

Айтен ушла, причитая и вздыхая, мы слышали, как она в соседней комнате убирает со стола, звенит посудой. Наим оторвал меня от своей груди, поднял мое лицо и ахнул, увидев, что с ним стало. Едва касаясь губами, осыпал поцелуями щеки, лоб, губы, нос…

– И все равно, Ева, послушай, что я тебе скажу: ты сошла с ума. Даже если предположить, что ты замыслила убить своего любовника и собираешься сделать это здесь, в чужой стране, пристрелить собаку в «Джихан-отеле», то как реально, технически ты собираешься это сделать? Войти в отель, узнать у служащих, где живут новоиспеченные любовники, подняться к ним в номер, взломать дверь и, увидев их в постели, пристрелить: пиф-паф?! Ты в своем уме? Что с тобой? Конечно, я понимаю, ты все еще находишься в состоянии, близком к умопомрачению, от тебя сбежал любовник, пусть… Но девочка! Ты писала мне, что нашла ее, что вы видитесь, что она переехала к тебе и так далее… Зачем ты приблизила ее к себе? Чтобы не так страшно было лететь в Стамбул и убивать Александра? Чтобы дочка была под рукой? И чтобы тебе не скучно было сидеть в тюрьме? Ева, девочка моя, остынь…

– Ты не понимаешь, сначала я думала, что это она нуждается во мне, что ей одиноко живется на этом свете и что со мной ей будет хорошо! Но у меня, как оказалось, сильнее материнского чувства развито чувство вины перед этой девочкой! И это именно оно толкнуло меня в интернат!.. Больше того, у меня все настолько перевернулось внутри, что мне стало казаться, что это не я, а она моя мать – так я нуждаюсь в ней…

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению