Черное платье на десерт - читать онлайн книгу. Автор: Анна Данилова cтр.№ 84

– Не надо, я так, своим ходом… – Екатерина постеснялась ему сказать, что ей просто хочется побыть одной, хотя бы один разок искупаться в море и немного отдохнуть. – Но сначала я воспользуюсь рацией и попытаюсь разыскать Скворцова. Быть может, Лебедев уже успел рассказать ему что-нибудь интересное про Пунш…

Виталий отозвался почти сразу же, и после того, как передал Кате весь разговор с Лебедевым, высказал предположение о его причастности к гибели жены.

– Я понимаю, конечно, Виталя, что так было бы проще и удобнее, но не настолько же он глуп, чтобы рассказывать тебе о своих пьяных фантазиях, навлекая на себя подозрения. Я не верю, что он убил Пунш. А потому советую тебе отпустить его, но не сводить с него глаз. Если у него рыльце в пушку, он начнет действовать. И первое, что он попытается сделать, в случае, если он убийца, это не допустить эксгумации трупа бывшей жены. Хотя теперь, даже если экспертиза покажет, что она была убита, нам будет трудно доказать, кто именно убил. И вопрос алиби отпадет сам собой – разве может человек вспомнить, где он находился в такой-то день или месяц пять лет назад.

– Отпустить?.. – не поверил своим ушам Скворцов. – Но мы же так долго выслеживали его…

– И тем не менее… Запиши телефон Чашина – будем держать связь через него…

– Вы еще не передумали? – услышала она голос Эдика. – Не передумали добираться до Адлера своим ходом?

И Смоленская, понимая, что ситуация, в которой сейчас оказалась Изольда, слишком рискованная, чтобы позволить себе расслабиться, счет идет если не на минуты, то на часы, и время дорого, как никогда, отказалась от своей мечты искупаться в море, сдалась и попросила Эдика отвезти ее в Адлер.

* * *

На трассе, после часа езды, мне завязали платком глаза – машина свернула влево и поехала по кочкам. Так продолжалось довольно долго; мы то сворачивали, то ехали прямо и снова поворачивали, да так часто, что создавалось впечатление, будто мне просто морочат голову, кружась на одном и том же месте.

Наконец машина сбавила ход и остановилась. Повязка с глаз была снята, и я увидела высокий бетонный забор.

Было тихо, зловеще тихо, и мне подумалось тогда, что если за этим забором действительно скрывается Изольда, разумеется, не в качестве пленницы, то она дорого заплатит мне за долгие часы и минуты страха, которые я испытала, прежде чем оказаться здесь. Как будто нельзя было предупредить меня предварительным звонком, запиской или каким-либо другим способом.

Если же вдруг окажется, что меня привезли сюда из-за кейса с деньгами, которые явно предназначались Пунш или человеку, на которого она работает, то за этим мрачным серым забором я и закончу свою недолгую и, по сути, никчемную жизнь.

Открылась серая узкая калитка, находящаяся справа от гигантских металлических ворот, на крепежных столбах которых, на самом верху, не хватало только отрубленных человеческих голов или черепов с кружащимися над ними черными, жутко каркающими воронами…

Ватными ногами ступая по узкой, посыпанной розовыми камушками дорожке к крыльцу одноэтажного, но довольно большого дома, окруженного травой и цветами в обрамлении малиновых и смородиновых кустов, я поняла, что этот пейзаж будет последней красивой картинкой, увиденной мною перед смертью.

В сопровождении молчаливых крепких парней я взошла на крыльцо, и тут же открылась черная глянцевая дверь, своей толщиной напоминающая дверцу сейфа, после чего я оказалась в объятиях Изольды, которая, вопреки всей своей сущности, вдруг разразилась рыданиями!

– Валентина, слава богу… Как же я волновалась…

– Ты бы еще попросила привезти меня на черном «воронке», – мрачно заметила я, молча высвобождаясь из ее объятий. – Я не знаю, кто эти люди, но они везли меня сюда под дулом пистолета…

– Это ничего, это не страшно… Пойдем скорее, упрекать меня будешь потом… Ну и характер!

И она повела меня куда-то в глубь дома, мимо множества закрытых дверей, пока мы наконец не спустились вниз, откуда доносились кухонные запахи.

– Осторожно, здесь крутые ступени…

И действительно, мы оказались в просторной кухне, смежной со столовой – уютной, чистой и слегка прохладной, наполненной ароматами зелени, чего-то печеного, ванильного.

В кухне, помимо прочей мебели салатового оттенка, стоял большой прямоугольный стол, за которым, лицом к двери, сидел высокий худой человек с неестественно розовым, гладким, словно у ребенка, лицом. Глаза его смотрели весело.

– Познакомься, – явно волнуясь, прошептала Изольда и подтолкнула меня легонько в спину, чтобы я подошла к мужчине. – Это Иван.

– Валентина, – вежливо поздоровалась я, кивнув в знак покорности и послушания, хоть и скрипя при этом зубами от злости.

Больше всего на свете я не люблю быть кому-то обязанной, а ведь Изольда разговаривала с этим человеком именно заискивающе, словно привела меня к нему, как приводят овцу на заклание… Хотя я понимала, что, возможно, именно этому человеку она и обязана тем, что пока еще находится на свободе, а не в камере с обычными уголовниками, готовыми растерзать ее, «важняка», в клочья…

– Какая красивая у тебя племянница, – сказал Иван, задумчиво глядя на меня, словно ему и впрямь доставляло удовольствие видеть перед собой бледную, с перекошенным от страха и злости лицом девицу.

– Это она еще не в духе, да и не в форме, видишь, какая бледненькая, а в глазах – страх… Ну ничего, скоро она успокоится…

Мне было противно слушать ее, и кому какое дело до того, какое у меня лицо и какие глаза, если в ту минуту следовало думать об Изольде и о том, как ей помочь.

– Мне надо с тобой поговорить. С глазу на глаз, – сказала я, чтобы сразу приступить к разговору и сообщить Изольде о звонке Смоленской. – А вы не обижайтесь, это чисто женские дела…

– Бога ради… – Иван развел руками. – Но, может, сначала перекусишь, а, Валентина?

– Нет, сначала поговорим…

Изольда, пожимая плечами и словно извиняясь за меня, спросила у Ивана разрешения поговорить со мной в спальне.

Оставшись вдвоем, предварительно заперев дверь комнаты изнутри, мы некоторое время сидели друг напротив друга и молчали. Я нарочно не начинала разговор, чтобы услышать, что же скажет она, не выдержав паузы, поскольку именно первые слова и выразят то, что мучило тетку в отношении меня или даже себя. А она, видимо, ждала, когда же я выдам ей все то, ради чего и попросила уединиться.

Не выдержала, конечно, она. Иначе и быть не могло – кто виноват, тот и торопится оправдаться.

– Я знаю, что поступила ужасно по отношению к тебе, но прошу тебя, Валентина, забудь… забудь, пожалуйста, все, что ты могла увидеть… что было между мною и Варнавой. Тем более что бог уже наказывает меня за это. Пойми, все получилось так неожиданно…

Господи, как же дорого я бы заплатила, чтобы все это оказалось сном, моей извращенной фантазией, лишь бы только Изольде, которую я безумно любила, не приходилось так унижаться передо мной, объясняя, каким образом рядом с ней в постели оказался чужой мужчина, МОЙ мужчина, подлец Варнава… Как будто бы я, женщина, не понимаю, как это все происходит и что такое страсть?.. Но во мне, очевидно, сидели два человека, две женщины, и одна из них никак не хотела простить соперницу, так цинично поправшую любовь близкого человека.