Ветер прошлого - читать онлайн книгу. Автор: Звева Казати Модиньяни cтр.№ 19

— Рада служить, — почтительно поклонилась Эмма и опустила поднос на стоявший в сторонке стол.

Эта демонстрация хороших манер, к которым Саулина не привыкла, заставила ее с тоской вспомнить о простоте нравов, царившей в Корте-Реджине.

— Рада служить, — повторила девочка, в точности передразнив поклон хозяйки.

— Никогда больше так не делай, — упрекнула ее Джузеппина, с трудом удержавшись от улыбки.

Эмма сделала вид, что ничего не произошло. Разливая напитки, она спросила:

— Так это и есть та самая девочка?

— Да, это она и есть, — ответила Джузеппина. Себе она взяла только воду, но Саулине предложила воду с наливкой. — Попробуй, тебе понравится, — сказала она тихо.

Саулина смотрела на белые руки этих женщин и сравнивала их со своими — грязными и исцарапанными.

— Я не хочу, — она оттолкнула стакан, хотя на самом деле очень хотела попробовать.

Она отказывалась, потому что не хотела показывать свои руки.

— Попробуй, — принялась уговаривать ее певица, — не надо стесняться. Вот эта синьора — хозяйка гостиницы. С помощью Джаннетты она приготовила комнату, где мы с тобой немного отдохнем. Ты примешь ванну, вымоешься хорошенько, и тебе больше не придется стыдиться своих рук.

— Все равно я не хочу это пить, — упрямо повторила Саулина. Ей было досадно, что ее маневр разгадан.

— Ну как хочешь, — вздохнула певица. — Но если тебе от этого станет хоть чуточку легче, знай, что в твои годы я тоже не мыла рук. Мне это не нравилось. Лишь много позже я привыкла и поняла: чтобы пробиться в свет и сохранить определенное положение, надо соблюдать некоторые правила. В том числе и руки мыть.

«А душу запачкать», — подумала про себя Эмма, не одобрявшая тайных пороков великой Грассини и некоторых ее знакомств.

* * *

Саулина никогда раньше не видела такой большой, красивой, роскошно обставленной комнаты. В высоком, настежь открытом окне виднелось небо. По небу носились ласточки.

— Нравится? — спросила Джузеппина, наслаждаясь замешательством своей юной подопечной.

— Очень, — шепнула Саулина.

Резной потолок темного дерева, пол из обожженной глины, натертый до блеска, огромная кровать орехового дерева, утяжеленная парчовыми драпировками, — все это казалось ей чудом.

В середине комнаты стояла большая овальная ванна, наполненная горячей водой. Стенки ее были застелены простыней.

— Сейчас мы с Джаннеттой тебя искупаем, — сказала синьора Грассини.

— Ладно, — согласилась Саулина, сама удивляясь своей покладистости.

Все увиденное казалось ей необычным и пугающим. Правда, ее мать тоже, хотя и очень редко, зимними вечерами мыла ее горячей водой в небольшом корыте возле кухонного очага. А летом она, как и все, мылась только ключевой холодной водой, от которой кожа краснела и начинала гореть как ошпаренная.

Совершенно захваченная событиями последних часов, она впервые со времени отъезда из Корте-Реджины подумала о матери и о своей семье. Ей показалось, что она вспоминает о чем-то бесконечно далеком.

— Ты передумала? — спросила Джаннетта, увидев, что Саулина застыла в молчаливой задумчивости. — Не хочешь принимать ванну?

— Я всегда хочу мыться.

— В таком случае, — посоветовала Джузеппина, — давайте начнем, пока вода не остыла.

Саулина, конечно, сказала «да», но с чего же начать? Она вдруг остро затосковала по дому. Отец продал ее миланской певице за горсть монет. Мать на прощание поцеловала ее в лоб и прошептала:

— Хоть ты еще и маленькая, тебе хватит ума позаботиться о себе. Среди богатых есть и хорошие и плохие, но плохих больше. Они будут тебя держать, пока ты им служишь или их забавляешь, а потом выбросят, как старую тряпку. Риск велик, но разве здешняя жизнь лучше? Там есть хоть какая-то надежда на лучшее. Помни, тебя ждут не одни лишь розы. Но хуже, чем здесь, тебе там не будет. Старайся не терять головы. И ни к кому не привязывайся слишком сильно.

Вся деревня, включая священника, провожала Саулину. У нее не осталось никаких сожалений о людях и местах, которые она оставляла позади. Самое дорогое, что у нее было, — золотую табакерку, подаренную Наполеоном, Саулина увозила с собой.

— Дай-ка я тебе помогу, а то мы до завтра провозимся, — проворчала Джаннетта, пытаясь стянуть с девочки длинное, во многих местах заплатанное платье.

— Я сама себе помогу, — буркнула Саулина.

Грубое домотканое платье соскользнуло с ее узких, едва начинающих круглиться бедер, и она осталась голая и беззащитная: худенькая до болезненности, с чуть наметившейся грудью и светлыми сосками почти одного цвета с кожей. Под мышками и на лобке уже пробивались первые волоски, свидетельствовавшие о постепенном превращении девочки в женщину. Но пока почти ничего нельзя было разглядеть в этом невинном детском тельце, кроме слишком явных признаков постоянного недоедания.

— Бедная Саулина, — воскликнула певица, обнимая ее, — тебе надо лучше питаться! Белый хлеб, фрукты и многое другое. Тебе понравится, вот увидишь!

На самом деле при всей своей кажущейся хрупкости Саулина обладала недюжинной силой и выносливостью. Жизнь в нищете закалила ее, и сочувствие синьоры Грассини показалось ей неуместным. Саулине приходилось видеть, как дети и взрослые умирают от пеллагры, страшной болезни, косящей бедняков. Мать научила ее отыскивать в лесу ягоды и съедобные плоды, так еще можно было надеяться не заболеть. Многие дети умерли, но Саулина оказалась среди тех, кому повезло: она прошла жестокий отбор и выжила.

Погрузившись в теплую воду, Саулина закрыла глаза и отдалась ощущению доселе неведомого блаженства.

— Ты что же, так и будешь сидеть? — спросила Джаннетта.

— А что я должна делать?

— Мыться! — возмущенно фыркнула служанка. — Тереться мочалкой! Надо содрать с тебя всю эту грязь!

— А по-моему, я уже очень даже чистая, — сказала Саулина, повернувшись к Джузеппине, которая в ответ звонко рассмеялась.

— Вот вымоешься и переоденешься — сама себя не узнаешь, — заверила она девочку.

Она вспомнила себя в возрасте Саулины и все пережитые ею тогда унижения. Ее, несомненно, ожидала бы незавидная судьба, если бы кое-кто в свое время не принял в ней участия и не вытащил ее из грязи.

— Хорошо еще, что у нее вшей нет, — опять вмешалась Джаннетта, имевшая скверную привычку называть неприятные вещи своими именами, — а то пришлось бы нам остричь ее наголо.

— Зато у меня есть блохи, — с гордостью сообщила Саулина.

Она трогала загрубевшими от работы пальцами нежную мыльную пену, покрывавшую ее волосы. Душистый запах мыла кружил ей голову.

— Мы уже выбросили всю твою старую одежду, — сказала синьора Грассини.