Соперница королевы - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Холт cтр.№ 63

Очень трудно описать это присущее Роберту обаяние. Это был магнетизм, который с годами нисколько не убывал. Никто не мог утверждать, что он знает графа Лестера. Роберт для всех оставался загадкой. Несмотря на его безупречные манеры, на неизменную вежливость со слугами и представителями даже самых низших сословий, за ним со дня смерти Эми Робсарт тянулся шлейф зловещей славы. Он него исходило ощущение силы, которой, возможно, и объяснялась его привлекательность.

Собственная семья его боготворила. Что касается моих детей, то не успел он стать им отчимом, как они безоговорочно его приняли. Они общались с ним гораздо более непринужденно, чем когда-либо с Уолтером.

Меня изумляло то, что такой честолюбивый человек, всегда выжимавший максимум возможного из каждой ситуации, способен так заботиться о своей семье.

В это время Пенелопа была особенно несчастлива. Она часто навещала нас в Лестер-хаусе и изливала нам душу, жалуясь на свою жизнь. Лорд Рич был грубым и чувственным человеком, полюбить его ей не удавалось, она была несчастна и очень скучала по дому.

Роберт был так добр к ней и так ей сочувствовал, что она легко делилась с ним своими проблемами. Он говорил ей, что она может считать его дом своим, и даже предложил ей обставить одну из комнат по своему вкусу. Эта комната в дальнейшем получила название покоев леди Рич, и когда моя дочь нуждалась в убежище, она им располагала.

После общения с Робертом к ней возвращалось присутствие духа, и она начинала выбирать ткани для портьер в свою комнату и отдавать распоряжения относительно их покроя. Я была благодарна Роберту за отеческое участие к бедам моей дочери.

Дороти тоже его полюбила. Она видела, что произошло с Пенелопой, и сообщила Роберту, что не допустит, чтобы подобная участь постигла и ее. Она намеревалась самостоятельно выбрать себе мужа.

— Я тебе помогу, — заверил Дороти Роберт. — Мы организуем для тебя великолепный брак, но только если ты одобришь наш выбор.

Она ему верила, и обе девушки с нетерпением ждали каждого его появления.

Уолтер привязался к нему, и именно Роберт решил, что мой сын поедет учиться в Оксфорд, разумеется, когда немного повзрослеет, что означало — через несколько лет.

Но одного члена моего семейства мне очень недоставало. Я говорю о своем любимце, Роберте Девере, графе Эссексе. Как мне хотелось, чтобы он мог жить с нами. Меня возмущала традиция, требовавшая, чтобы мальчики из знатных родов рано покидали родительский дом, особенно если в результате смерти отца к ним по наследству переходил титул. Мне трудно было думать о своем мальчугане как о графе Эссексе. Я знала, что для меня он навсегда останется малышом Робом. Я была уверена в том, что Эссекс очень заинтересовал бы другого Роберта, моего мужа, но, увы, мальчик учился в Кембридже, где ему предстояло получить степень магистра. Время от времени мне сообщали о его успехах.

Что касается еще одного Роберта, нашего общего маленького сынишки, Лестер души в нем не чаял и уже строил для него грандиозные планы. Я в шутку говорила, что для нашего сына будет очень нелегко найти место при дворе, поскольку у его отца слишком большие запросы.

— А его невестой будет достойна стать только принцесса крови, — добавляла я.

— Придется подыскать ему принцессу, — кивал Роберт, а я и не догадывалась, что он говорит вполне серьезно.

Среди моих детей Лестер пользовался не меньшей популярностью, чем среди собственных братьев и сестер. Учитывая навязчивую ненависть, испытываемую ко мне королевой, наличие большого количества любящих родственников не могло меня не радовать.

Хотя Роберт быстро возвращал себе утраченные было позиции при дворе, мне по-прежнему было отказано в доступе туда. Поэтому семья еще сильнее сплотилась вокруг меня, и племянник Роберта, Филипп Сидни, стал очень частым гостем.

Вместе с Пенелопой он гулял по саду Лестер-хауса. Наблюдая за ними, я поняла, что их отношения изменились. В конце концов, он некогда был обручен с ней, хотя никогда не демонстрировал стремления жениться. Я часто думала, что мы совершили ошибку, заговорив об их браке, когда ему было двадцать два года, а ей всего лишь четырнадцать. Теперь она предстала его глазам как женщина, а ее трагическая судьба лишь добавляла ей привлекательности в глазах такого мужчины, как Филипп. Антипатия к мужу постепенно перерастала в ненависть, и она охотно принимала ухаживания красивого, элегантного и умного молодого человека, чуть было не ставшего ее супругом.

Мне казалось, что назревает опасная ситуация, но когда я поделилась своими опасениями с Робертом, он возразил мне, объяснив, что Филипп отнюдь не относится к числу мужчин, стремящихся к плотским утехам, а, скорее, склонен предаваться мечтам о романтической любви. Вне всякого сомнения, преданность Пенелопе найдет выход в поэзии, но вряд ли его стихи подтолкнут Пенелопу к супружеской измене. Это привело бы в бешенство лорда Рича, и Филипп это отлично знал. Он не любил насилия и общался с людьми вроде поэта Спенсера, к которому относился с большим уважением. Его также часто можно было видеть с актерами из труппы Лестера, которые до опалы Роберта часто давали спектакли для самой королевы.

То, что, утратив Пенелопу, Филипп воспылал к ней страстью, ни у кого не вызывало удивления. Он начал посвящать ей стихи, в которых называл себя Астрофелем, а ее Стеллой. Впрочем, все знали, кого он имеет в виду.

Существовал риск того, что ситуация выйдет из-под контроля, однако я видела, как много эти отношения значат для Пенелопы. Она опять расцвела, и жизнь перестала быть для нее нестерпимой. Она была очень похожа на меня. Какие бы горести нас с ней ни постигали, если это сопровождалось увлекательными событиями, волнение не позволяло нам упасть духом.

Таким образом, деля постель с мужем (а она рассказывала мне, что лорд Рич является весьма требовательным супругом), она предавалась романтическому увлечению Филиппом Сидни и становилась все красивее день ото дня. Невозможно было не гордиться дочерью, считавшейся одной из первых придворных красавиц. Каждое ее появление в обществе производило настоящий фурор.

Королева считала ее скорее супругой лорда Рича, чем дочерью Волчицы, и Пенелопа подробно описывала мне все, происходившее при дворе, включая то, какие усилия прилагает отчим для ее успешной карьеры.

Следует признать, что по мере того как шли месяцы, я становилась все раздражительнее. Мне было очень тяжело примириться с тем, что меня исключили из магического круга. Но до меня по-прежнему доходили слухи о припадках бешенства, случавшихся с королевой при любом упоминании моего имени. Поэтому я и не надеялась, что меня ожидает скорое возвращение ко двору. Даже Роберту приходилось проявлять крайнюю осторожность, следить за выражением желтых глаз Елизаветы, зачастую метавших в него искры негодования.

Герцог Анжуйский вернулся в Англию и возобновил свои ухаживания. Роберт был очень озабочен, потому что, прохаживаясь вместе с герцогом по галерее Гринвичского дворца, королева в присутствии французского посла говорила герцогу о том, что им следует пожениться.