Женщина без прошлого - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Успенская cтр.№ 40

И вот опять Самойлову в охмурении одиночества одна смазливая дамочка приглянулась. Такая махонькая — ну прямо с куриное яичко. Талия — двумя пальцами перехватить можно. Лицо — с кукиш величиной. На ножках — детские пинетки, да и те не по росту велики. Прямо Дюймовочка! И что самое приятное, не в тягости, а при всей свободе своего безмужнего положения.

И что важно, у этой Дюймовочки — грудь самая выдающаяся. И так она красиво выступает, грудь наперед выставивши, что товарища Самойлова до самых глубин его мужского естества пробрало. И начал он свои ухаживания за этой самой Дюймовочкой. Клялся он ей в любви, водил на карусели, угощал мороженым и надеялся завязать со своей холостой жизнью в скором будущем, как только разберется с выносом коньячных ценностей с территории завода.

А дамочка млела от его внимания с ног до головы. Слушала признания, ела мороженое, каталась на карусели и тоже надеялась скоро покончить со своим одиноким положением. И ходила гордо, грудь вперед выставивши, и бюст ее колыхался согласно природным данным, привлекая внимание встречных мужчин и вызывая гордость товарища Самойлова как законного в будущем правообладателя этой неописуемой роскоши.

И вот однажды, когда дамочка была уже окончательно обкормлена мороженым и каруселями, товарищ Самойлов наконец устал бороться со своим естественным мужским интересом и в одурении нескрываемой страсти бросился расстегивать кофточку Дюймовочке. И стал ей за пазуху лезть с телячьими нежностями и несбыточными обещаниями.

Но Дюймовочка его руку отвела, засмеявшись смущенно.

«Ой, кобель, — сказала, — совсем стыд потерял! Погоди, хоть в подъезд войдем, а то на людях стыдно тискаться, чай не молоденькие».

И вошли они в подъезд. Тут товарищ Самойлов совсем распалился, прямо обезумел. Так сильно его в ее сторону повело, что потребовал он от Дюймовочки сиюминутной женитьбы со всеми вытекающими из этого обстоятельствами, еще не подозревая, какие обстоятельства могут вытечь из такого необдуманного решения.

«Вот дурной! — смеялась Дюймовочка в подъезде. — Дай хоть ключи от квартиры достану!»

В квартире: «Вот дурной, — смеялась, — дай хоть разденусь».

И разделась.

И сняла с груди две грелки с первосортным коньяком и аккуратно их на стол положила. И разительно уменьшилась в объеме, многократно уменьшив тем самым свою привлекательность у товарища Самойлова как мужчины и увеличив свой интерес у товарища Самойлова как следователя.

«Так-с, — только и сказал товарищ Самойлов, отвинчивая пробку с первой груди, то есть с грелки. — Три звездочки, если не ошибаюсь?»

«Так-с, — повторил он, справившись с другой грудью. — Пять звездочек, спинным мозгом чую!»

А дама его оправдывается: «Я ведь, товарищ Самойлов, не из корысти какой, я к нашей с вами свадьбе готовлюсь…»

Но товарищ Самойлов ее женским положением больше не интересовался. Даже на суд не пришел, где его Дюймовочке четыре с половиной года дали. После этого случая он окончательно разуверился в женщинах. А если потом встречал каких интересных бабенок, то сразу бросался щупать им грудь, без всяких предварительных околичностей, — грелки искал. И находил иногда. Но не часто.

В Нарьян-Маре было холодно. Шел косой дождь, с постепенной флуктуацией в снег, ветер гнал по небу низкие серые тучи.

Куцые подмерзшие деревья жались к домам; в гостинице было по-северному холодно, зато клопы, взращенные на крови командированных, оказались не по-северному жирными и страшно кусачими.

Про заядлого похитителя эстрадных певиц мне было известно только то, что он выбивает белке глаз с трехсот метров, у него имеется персональная яранга и стадо оленей. Я добросовестно сообщила эти приметы местному стражу порядка, который, закинув ноги на стол, вместо розысков оленевода занимался розыском полезных ископаемых в собственном носу.

— Ха! Еще одна ненормальная со своими идеями пожаловала! — хмыкнул лейтенант, окидывая меня пренебрежительным взглядом. — А ты кто такая? — А потом «обрадовал»: — В наших краях, дорогая гражданка, оленеводов пруд пруди. До ближайшего — пятьсот верст по зимнику. Сама на вездеходе двинешь или как? Потому как некогда мне бредовые идеи всяких заезжих мамзелей воплощать…

После чего поиски полезных ископаемых в носу были немедленно возобновлены.

Половину наличных средств я потратила на поездки по окрестным стойбищам на нанятом задорого вездеходе. Однако про знаменитую певицу Вику Шторм здесь никто ничего не слыхал. Вместо информации о пропавшей звезде аборигены предлагали мне огненной воды и переспать, купить олешка или продать задешево чужой вездеход.

А телевизор продолжал сообщать, все глуше и все реже: «Певица не найдена, милиция активно занимается розыском похитителя…»

На самом деле Вику никто не искал. Кроме меня.

Алло! Алло!

Слушай, зачем так громко кричишь? Думаешь, я глухой? Нет, я не совсем глухой. Ты из какой газеты?

Ах, ты родственница? Но у нее нет родственников, я точно знаю!

Подруга? Не смеши меня, какие могут быть подруги у Вики, с ее-то характером!

Домработница?

Знаешь что, домработница, иди работай в другом месте. Вика сейчас занята записью нового альбома, ей не до тебя.

Говорят, я самолично похитил ее, чтобы спровоцировать ажиотаж в прессе и возбудить интерес к ее гаснущему таланту? Бред! Мне до такого в жизни не додуматься. Хотя идейка, честно говоря, неплоха. Похитить, спрятать, подержать взаперти, потом вдруг найти — по незначительной обмолвке случайного свидетеля. Гм-м… Но сначала создать фонд пожертвований для освобождения звезды, потом собранные средства перевести куда надо, для видимости организовав спасательную или карательную операцию… Гм-м! Что-то в этом есть…

Представляю себе эту операцию… Камеры, фотографы, спецназ в касках. Одиночные выстрелы, трассирующие пули… Похититель угрожает убить заложницу. Перед штурмом он даже присылает прядь ее длинных волос, чтобы развеялись последние сомнения в его кровожадности. А я, освещенный голубоватым светом, категорично объявляю в громкоговоритель: «Сдавайтесь, вы окружены!» В ответ слышен сухой щелчок выстрела, я прячусь в укрытие… Нет, лучше мне там и оставаться, в укрытии, а с бандитами будет разговаривать Сева Юркий — восходящая звезда эстрады, которую я вот уже полгода безуспешно пытаюсь раскрутить.

Итак, вспыхивают прожектора, начинается штурм. Сцена подсвечивается закатно-красным, вызывая самые что ни на есть кровавые ассоциации… Дым от выстрелов заволакивает все вокруг… Сева Юркий в белом костюме с искрой, красиво отливающем в переменном свете, поднимается на штурм цитадели. Ветер шевелит его длинные волнистые волосы, на челе — решимость и отвага.

Вдруг распахивается дверь — и на сцене возникает белокурая Вика Шторм, в красном обтягивающем платье с голой спиной. Она, перешагнув через труп смертельно раненного похитителя, корчащегося в предсмертной агонии, поет что-то вроде: «Меня спасет любимый мой, он отвезет меня домой! Скорее от яранги прочь! Умчимся в ночь! Умчимся в ночь! Тра-ла-ла-ла!» Сева кидается навстречу любимой.