Требуются отдыхающие - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Мясникова cтр.№ 5

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Требуются отдыхающие | Автор книги - Ирина Мясникова

Cтраница 5
читать онлайн книги бесплатно

Люська

Люська Закревская по советским меркам родилась и выросла в очень обеспеченной семье. Папа Люськи был директором научно-исследовательского института, а мама начальником лаборатории в другом научно-исследовательском институте. То есть, семья Люськи на полном основании относилась к советской номенклатуре. Правда, к номенклатуре не совсем полноценной. Ведь интеллигенция согласно Марксу, Энгельсу и их большому другу Ленину общественным классом не являлась, а обзывалась обидным словом «прослойка». Прослойку эту ни рабочие, ни крестьяне всерьез не воспринимали и считали своим долгом над ней всячески подшучивать в стиле «А еще шляпу надел» и так далее. Поэтому интеллигенцию в номенклатуру не особо-то и допускали, ввиду отсутствия у нее классового сознания. Конечно, должность директора института требовала и членства в партии, и классового сознания, но пролетарий занять ее никак не мог, ввиду отстутсвия у него необходимой суммы знаний. Из-за этой вот незадачи интеллигенцию пришлось в номенклатуру допустить, но как-то с краешку. Может быть, именно поэтому принадлежность к этой самой номенклатуре никак не отражалась на жилищном вопросе Люськиной семьи. Люськины родители, ее бабушка, сама Люська и английский бульдог Лютик ютились в маленькой двухкомнатной квартире в блочном девятиэтажном доме Ленинградской новостройки под названием Купчино.

– Зато отдельная! – радовалась мама, выросшая в огромной ленинградской коммуналке без горячей воды и центрального отопления.

– Главное, чтобы не было войны! – добавляла бабушка, пережившая блокаду и схоронившая во время войны двоих детей.

– Погодите, девушки! – говорил отец. – Я вам всем еще шубы куплю.

Действительно, какая же номенклатура без шубы. Люська ни минуты не сомневалась, что папа свое обещание выполнит. Он всегда все обещания выполнял. Даже, когда пообещал Люське купить собаку, из-за чего у мамы с ним случился скандал. Но потом, когда появился Лютик, мама поцеловала папу и потребовала от него клятвы, что больше в доме ни кошек, ни собак не будет. А когда Лютик сгрыз мамины итальянские туфли, купленные по большому блату во Фрунзенском универмаге, папа тут же достал ей туфли французские, ничуть не хуже и велел дорогую обувь убирать в шкаф, а не раскидывать по всей квартире. Мол, Лютик просто всех приучает класть вещи на место. Мама, конечно, успела расстроится, но углядела в этом инциденте положительные стороны. Туфли-то у нее в результате организовались совсем новые.

Институт отца разрабатывал какой-то важный проект для меховой фабрики «Рот фронт» и никто, можно сказать, не удивился, когда по окончании этого проекта все девушки его семьи, действительно, оказались при шубах. Шубы были великолепны. Сшиты они были из лапок разных ценных зверюшек, поэтому стоили не так дорого, как шубы из шкурок, но смотрелись ничуть не хуже. Маме досталась шуба из норковых лапок, бабушке из лапок чернобурой лисы, а Люське из лапок песцовых. Люське завидовали все девчонки школы. Да и чему больше было завидовать? Шубе, да джинсам, которые мама купила у спекулянтов по сходной цене. Дело в том, что в эти джинсы никто не влезал, кроме маленькой и худющей Люски. Так что, красна изба, как говорится, углами, а Люська Закревская была хороша шубой, да джинсами. Дело в том, что от рождения Люська была похожа на моль бесцветную, серую мышь и голубя-альбиноса одновременно. Волосы жиденькие, какого-то невнятного серого цвета, глаза голубые водянистые, брови и ресницы бесцветные, молочно-белая кожа с легкой синевой, длинный нос, да еще очки от косоглазия.

«Только скобок на зубах и не хватает», – думала про себя Люська, глядя в зеркало.

Училась Люська неважно. Не было у нее к учебе никакого интереса. Этим она несказанно огорчала папу.

– Люсенька! В тебе же на четверть еврейской крови, – расстроено говорил отец. – Ты должна быть талантливая.

– Ага! И красивая, – так же расстроено отвечала ему Люська. – Ни того, ни другого!

– Все равно я должен обеспечить тебе достойное образование! – не сдавался папа и мучил Люську репетиторами. А еще ей купили пианино, и Люська регулярно занималась с учителем музыки, на смену которому приходил учитель английского языка. Самым большим музыкальным успехом Люськи Закревской было выступление с «Собачьим вальсом» на папином дне рожденья. Учителя, занимавшиеся с Люськой, регулярно рассказывали отцу о ее бесперспективности, после чего он повышал им оплату, и они продолжали мучиться сами, и мучить Люську. Дело увенчалось тем, что они таки Люську поступили в финансово-экономический институт на факультет бухгалтерского учета. Конечно, туда в те времена только дебил бы не поступил. Даже конкурса никакого не было. Однако папа сообщил всем членам семьи, что его еврейские предки могут теперь спать спокойно, раз у Людмилы будет все-таки высшее образование.

Но не долго эта семейная радость продолжалась, Люська из института быстро вылетела, и папе пришлось прилагать массу усилий к тому, чтобы устроить ей академический отпуск. Он строго поговорил с Люськой и велел ей идти работать. Люська и пошла. Прямо напротив дома располагался Купчинский универмаг. Люська выбрала себе отдел галантереи и парфюмерии, чтобы быть поближе к дефицитной косметике, и устроилась туда учеником продавца, а потом и продавцом. В универмаге Люське понравилось. Она чувствовала себя там, как рыба в воде, и решила, что ее еврейские корни, видимо, ждали момента, чтобы дать знать, что могут замечательно себя показать в области советской торговли. У Люськи открылся большой талант к спекуляции. Ничего плохого и позорного она в этом не видела. Услугами спекулянтов пользовались все, да еще и благодарили, чуть ли не в пояс кланялись. Опять же деньги никогда никому еще не мешали. Деньги Люське нужны были на красивую жизнь. Как эта красивая жизнь выглядела, Люська понятия не имела, но твердо знала, что на нее нужны деньги, и не маленькие. Накоплением этих денег она и занялась.

Возвращаться в финансово-экономический институт совершенно не хотелось. Папа поднял все свои связи, чтобы устроить Люську в институт советской торговли, но, оказалось, что папа не всесилен.

– Ничего, деточка, – сказал он Люське. – В торговле тоже нужны свои бухгалтеры. Закончишь институт, а уж я тебя пристрою в хорошее место.

И Люська, увидев перед собой конкретную цель, поняла, что будет дорабатывать в универмаге до конца академического отпуска и восстанавливаться в институте. Она даже начала почитывать конспекты, которые выпросила у одной своей бывшей сокурсницы в обмен на импортный лак для волос.

На работу Люська обычно приходила с опозданием. Она категорически не могла приходить куда-то вовремя. Заведующая секцией, конечно, ругала Люську на чем свет стоит. Постоянно лишала ее квартальной премии и обещала уволить. Люська плевать хотела на все эти угрозы. Нашла чем пугать! Премию эту Люська видела в гробу в белых тапках, она на перепродаже французских духов эту премию делала легко с одного флакона, не забывая при этом делиться с заведующей. Та, разумеется, и сама могла бы этими духами торговать, и торговала, но посредники забирали львиную долю, а Люська делилась по-братски. Опять же часть духов обязательно нужно было выбросить в продажу, а там Люськины подружки, тут как тут. На Люськины деньги пробивают через кассу и потом всё тут же Люське сдают, ни один проверяющий не подкопается, а Люська все равно с заведующей делится. Бедовая девка, вредная, разгильдяйка, хамка и матершинница, но честная. Тут уж не убавить, не прибавить. Опять же Люська снабжала заведующую сигаретами Мальборо по цене дешевле отпускной. Где она их брала, заведующую не интересовало. В городе ходили слухи, что в порту украли контейнер с этими самыми сигаретами. Слухи, слухами, но не могла же девочка из интеллигентной семьи воровать в порту сигареты контейнерами. Мало ли какие у человека связи. Вот за эти связи, предпринимательскую жилку и честность заведующая и терпела откровенное Люськино разгильдяйство. Нельзя сказать, чтобы Люська этим пользовалась, она просто жила, как получится. Очки от косоглазия она, слава богу, уже не носила, но близостью к дефицитной косметике пользовалась только заради наживы. Боже упаси намазать на себя французскую или итальянскую тушь. Это же товар! Нет, Люська обходилась обычной, советской тушью в картонной коробочке за сорок пять копеек. Для того, чтобы тушь намазать на глаза, необходимо было в эту самую коробочку, как следует поплевать. А пока на себя намажешь килограмм этой гадости, исплюешься весь и на работу точно опоздаешь. Красилась Люська полтора часа. Она относилось к рисованию лица, как художник, и не жалела красок. Угольно черные брови, ресницы, фиолетовые тени, ярко-малиновые щеки и сиреневая губная помада. Волосы Люська красила фиолетовой «Иридой». Только в таком виде она могла позволить себе выйти из дома.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению