Возвращение оборотней - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Белянин, Галина Черная cтр.№ 4

— Как это? — вопросила я, расстегивая и снова застегивая ремни безопасности — там такие смешные блестящие крючочки.

— Роботы восхищаются и преклоняются перед человеческим умением создавать произведения искусства. То есть они просто помешаны на красоте! Например, у Братства Божественных импрессионистов культ бога Моне, «monos» же с греческого значит «один, единственный». Их главный идейный противник — Общество сознания неоимпрессионизма с их великим богом точек Сёра. Бред, конечно. Но такова психология, многие преклоняются перед тем, чего лишены сами. У индейцев Северной Америки был культ Маниту, бога всего сущего, в корне имени которого заложено слово «мани» — «деньги», то есть то, чего бедолаги не имели и чего им явно не хватало.

— Ты еще про Мани Провозвестника Истины скажи, — ехидно фыркнула я, обличая кота. — По твоей филологической версии, индейцы знали английский до приплытия на континент первой партии беглых уголовников из Европы?

— Мани, основатель манихейства, — это псевдоним, и в переводе с греческого данное слово значит «ум» или «дух», — проворчал кот, презрительно глядя на меня. — А про Маниту я пошутил, естественно, корень в нем не английский. А если некоторые, выйдя замуж, теряют чувство юмора, так…

— И что, много таких сект у роботов? — поспешно спросил Алекс, увидев, что я начинаю закипать.

— Довольно много. С адептами проблем нет, только «секта» для них слово оскорбительное. Лучше его не употреблять при общении с роботами-монахами Церкви Холмогорской резной кости.

— А звучит довольно красиво, — протянула я, легко забывая недавнюю обиду. — Но все равно это как-то дико. Ладно еще сделать религию из философского учения, но из факта строгания игрушек из моржовой кости!

— Творчество — это эманация, истечение божественной энергии, в результате которой появляется новое творение, начинающее жить собственной жизнью, и иногда даже не слишком уродливое!

— Но это божья искра, откуда талант у списанных роботов? — парировала я.

Но четырехлапый философ пригладил усы и возразил:

— Как знать, порой искусственный интеллект принимает самые причудливые формы развития. Лично я склонен считать, что все существа самодостаточны и божественны по своей природе независимо от «создателя», — и угрюмо добавил: — Кроме барсуков!

Ах, наш гордец никак не может забыть трепки, которую получил от жеводанских диких барсуков, а шлепать себя безнаказанно Пушистик позволяет только мне. И то редко…

— И много у них таких… э-э… религий? — спросила я, притворяясь, что мне это интересно.

— Немало, а самая многочисленная Церковь Каслинского чугунного литья, — вдохновенно ответил кот, явно сожалея, что за неимением достаточного объема информации не может прочитать об этом культе лекцию.

— Неудивительно для роботов, все они чугунные головы, — пробормотала я, тайком поглаживая по бедру Алекса, который возился с аппаратурой, что-то там донастраивая. Он вздрогнул, но все равно тайком улыбнулся и ответно пощекотал мне бок.

— Конечно, чугун должен быть ближе душам металлических созданий (если, конечно, у них есть души, что сомнительно!), чем чувственность и легкость мазков на картинах художников-импрессионистов, — длинно высказался Профессор. — Вот в принципе и все, что мы знаем.

— А что там было в конверте, который дал тебе шеф? — спросила я у любимого.

— Его велено вскрыть по прибытии на Аробику, — ответил Алекс, положив вытащенный из сумки конверт на стол и похлопав по нему ладонью. — Кстати, агент 013 забыл добавить, что наша цель представляет собой безжизненную малоисследованную планету с атмосферой, перенасыщенной кислородом, имеет скалистую местность и пару высохших морей.

— Какая же скука нас там ждет с такими унылыми ландшафтами, — зевнула я, «не заметив», как кот сердито зыркнул на меня круглыми зелеными глазами, его бесило мое равнодушие, но я ведь часто играю, чтобы посмотреть на его реакцию. Сдержав улыбку, я расслабленно откинулась в кресле.

Наш «Хекет» мягко бороздил космические просторы. Полет длился уже шесть часов по базовскому времени, что составляет пять часов пятьдесят пять минут земных часов на сегодняшний момент нашего существования.

— И когда мы только доберемся до этой скальной местности, где даже искупаться на пляже нельзя?!

— Через четыре часа пятнадцать минут пять, шесть, семь секунд, — тут же откликнулся корабль.

— Ура! — лаконично, но исчерпывающе информативно буркнула я.

— Если все обойдется. Должен сообщить, вряд ли вы удосужились выяснить, что вокруг этой планеты пролегает астероидный пояс.

— Ерунда, ты справишься.

— Справлюсь… конечно, — ответил корабль без особого энтузиазма в голосе, но, скорее всего, мне это только показалось от легкого волнения, которое никак не покидало. Все-таки космос — это полное отсутствие стабильности. А что, если кофеварка сломается? Алекс не умеет их чинить, а кот, этот бессменный мозг команды, тем более. Вся надежда на меня, я знаю, как разводить костры.

— Тогда сейчас предлагаю немного подремать… до астероидов. Неизвестно еще, сколько продлится наше пребывание на Аробике и выпадет ли у нас там время и возможность поспать, — разумно высказался Профессор.

Как кот, он вообще имел право дремать восемнадцать часов в сутки, однако не мог себе этого позволить, работая спецагентом по борьбе с монстрами и оборотнями. К тому же тогда бы ему платили только полставки, что тоже являлось для кота-украинца немаловажным фактором. Он боролся с физиологией и редко когда позволял себе проявлять свои слабости, особенно во время спецзадания. И сейчас, наверное, просто хочет дать нам с мужем возможность побыть наедине. То есть я надеюсь на это…

— Иди, мы сразу за тобой, — сказал командор Пушку, видя его нетерпение. Тот, уже не в силах скрывать желания поскорее свернуться клубком и уснуть в теплой постельке под собственное мурлыканье, небрежно махнул нам лапой и бросился в комнату отдыха.

Алекс нежно притянул меня к себе, я обняла его за шею и прижалась к груди, но почти в ту же минуту он заботливо отставил меня в сторону.

— Тебе тоже нужно отдохнуть, родная. Действительно, кто знает, что нас ждет на этой малоизученной планете, — сказал мой любимый, шлепнув меня по попке в направлении двери в комнату отдыха. — Я останусь у экрана.

Если бы я не так сильно его любила, то убила бы креслом второго пилота! В свой «хрустальный гроб» рухнула полная обиды, что-то там набрала на пульте и отрубилась в одно мгновение под тихий шепот прибалтийских сосен…

Проснулась я от сильного толчка, и прекрасный сон про скачущего на палочке за кузнечиками по зеленому лугу Профессора превратился, как нередко выражаются герои романов (часто преувеличивая!), в кошмарную реальность. Похоже, что… нет, только не это, мы терпим крушение?! В открытом космосе! В стену корабля что-то здорово долбанулось…