Проклятие королей - читать онлайн книгу. Автор: Филиппа Грегори cтр.№ 66

Она мудрая девочка, эта маленькая принцесса; потому что больше мы об этом не говорим, и когда гонцы из Лондона, от ее матери, привозят в кухню сплетни о том, что девица Болейн родила королю ребенка, мальчика, которого назвали Генри, я приказываю, чтобы никто не повторял эту историю при принцессе, и говорю своей невестке Констанс, что лично выпорю ее до судорог, если услышу, что она позволит себе что-то сказать в присутствии принцессы.

Моя невестка Констанс знает, что гнева моего бояться не надо, знает, что я ее слишком нежно люблю, чтобы поднять на нее руку. Но она заботится о том, чтобы принцесса ничего не слышала о ребенке, которого называют Генри Кэри, или о новых увлечениях, которые ее отец завел вместо прежних.

Под моим присмотром принцесса ничего больше не узнает, даже когда мы каждый год отправляемся ко двору в Вестминстер и Гринвич на Рождество, даже когда король приказывает, чтобы мы учредили двор принцессы в Ричмондском дворце. Я руковожу дамами, словно самая строгая аббатиса в королевстве, и вокруг принцессы не повторяют сплетен, хотя двор с ума сходит из-за нового увлечения короля, Анны Болейн, которая, похоже, заняла место сестры в его предпочтениях, но пока не в постели.

Гринвичский дворец, Лондон, май 1527 года

Мне приказано доставить принцессу ко двору для празднования ее обручения с домом Валуа. Она должна выйти замуж или за короля Франции, или за его второго сына, семилетнего герцога Орлеанского, вот такой беспорядочный и несовершенный план. Мы прибываем ко двору, и Мария бежит в покои королевы, а я бегу следом, умоляя ее идти с достоинством, как подобает принцессе.

Все это едва ли имеет значение, королева спрыгивает с трона в зале аудиенций, чтобы обнять дочь, берет меня за руку и ведет нас обеих в свои личные покои, чтобы мы могли поболтать, поахать и насладиться обществом друг друга вдали от сотен глаз.

Как только за нами закрывается дверь и мать с дочерью обмениваются быстрыми вопросами и ответами, оживление понемногу сходит с лица королевы и я вижу, что Катерина устала. Ее голубые глаза все еще светятся от радости при виде дочки; но кожа под ними потемнела и покрыта пятнами, ее лицо измучено и бледно. Под воротом ее платья я вижу предательское раздражение и понимаю, что она носит под богатой одеждой власяницу, словно в ее жизни и без того недостаточно муки.

Я сразу понимаю, что она в печали из-за того, что ее драгоценную дочь нужно отослать во Францию как часть союза против собственного племянника королевы, Карла Испанского, и что она винит себя в этом, как и во всем остальном, что ожидает Англию без наследника. То, что она испанская принцесса и английская королева, тяжким грузом ложится на ее плечи. Поведение ее племянника Карла V Испанского серьезно ухудшило ее жизнь в Англии. Он давал королю обещание за обещанием, а потом нарушал их, словно Генрих не склонен обижаться с опасной быстротой при любой угрозе его достоинству, словно он недостаточно себялюбив, чтобы наказать жену за то, на что она никак не может повлиять.

– У меня добрые вести, добрые: ты не поедешь во Францию, – говорит королева, садясь в кресло и привлекая Марию себе на колени. – Обручение отпразднуют, но тебе не надо ехать еще два или три года. А за это время может случиться что угодно.

– Ты не хочешь, чтобы я выходила замуж в дом Валуа? – с тревогой спрашивает Мария.

Ее мать выдавливает из себя успокаивающую улыбку.

– Конечно, твой отец сделал для тебя хороший выбор, и мы с радостью ему покоримся. Но я рада, что он позволил тебе остаться в Англии еще на несколько лет.

– В Ладлоу?

– Даже лучше! В Ричмонде. И дорогая леди Маргарет будет жить с тобой и заботиться о тебе, когда мне нужно будет отлучаться.

– Тогда я тоже рада, – горячо говорит Мария.

Она поднимает глаза и смотрит в усталое улыбающееся лицо матери.

– Вы здоровы, леди матушка? Вы счастливы? Вы ведь не больны?

– Я вполне здорова, – отвечает королева, я слышу, как напряжен ее голос, и протягиваю ей руку, так что мы объединяемся.

– Я вполне здорова, – повторяет она.

Она не говорит со мной о том, как расстроена из-за того, что ее дочери предстоит выйти замуж в дом ее врага, короля Франции; и о своем унижении от того, что мальчишка-бастард, рожденный ее бывшей дамой, стал господином Севера, живет в огромном замке шерифа Хаттона с таким же пышным двором, как у нашей принцессы, и повелевает северными походами. Он теперь лорд-адмирал Англии, хотя ему всего восемь.

Но королева никогда не жалуется ни на усталость, ни на тяжесть на сердце, она никогда не говорит об изменениях своего тела, о ночных потах, о головных болях, от которых ее тошнит. Как-то утром я захожу в ее комнату и застаю ее завернутой в простыни, она выходит из горячей ванны, она снова испанская принцесса.

Увидев мое осуждающее лицо, она улыбается.

– Знаю, – говорит она. – Но от ванны мне никогда не было вреда, а по ночам мне так жарко! Мне снится, что я снова в Испании, и я просыпаюсь словно от лихорадки.

– Мне жаль, – отвечаю я и оборачиваю полотняную простыню вокруг ее плеч, кожа которых по-прежнему гладка и светла, как жемчуг. – Ваша кожа все так же прелестна.

Она пожимает плечами, словно это не имеет значения, и заворачивается в простыню, чтобы я не высказывалась о красных следах блошиных укусов и ссадинах от трения власяницы о грудь и живот.

– Ваша Светлость, у вас нет грехов, за которые нужно было бы себя так истязать, – очень тихо произношу я.

– Это не за меня, это за королевство, – отвечает она. – Я принимаю боль, чтобы отвести гнев Господа от короля и его народа.

Я колеблюсь.

– Это неправильно, – говорю я. – Ваш духовник…

– Дорогой епископ Фишер сам носит власяницу за грехи мира, и Томас Мор тоже, – отвечает она. – Ничто, кроме молитвы, страстной молитвы, не побудит Господа заговорить с королем. Я сделаю все.

Я на мгновение лишаюсь дара речи.

– А вы? – спрашивает она. – Вы здоровы, дорогая? Ваши дети здоровы? Урсула родила девочку, да? А жена Артура мальчика, так ведь?

– Да, у Урсулы дочь, ее назвали Дороти, и она снова ждет ребенка, и Джейн родила девочку, – говорю я. – Ее назвали Маргарет.

– Маргарет – в вашу честь?

Я улыбаюсь. Артур унаследует огромное состояние жены, когда умрет ее отец; но они с женой хотели бы, чтобы что-то из моего богатства перепало моей тезке.

– И может быть, они наконец-то родят мальчика, – грустно произносит королева, и это единственное ее признание в том, что ее бесплодный брак, принесший всего одну маленькую принцессу, разбил ей сердце, и теперь это давняя, давняя скорбь.

Но обходя двор и приветствуя друзей и многочисленных кузенов, я обнаруживаю, что все ее дамы, вообще все при дворе знают, что крови у нее прекратились и младенцев Тюдоров больше не будет – ни девочек, ни мальчиков. Возможно, в итоге сыновей не будет и род окончится девочкой.