Красные звезды - читать онлайн книгу. Автор: Александр Зорич cтр.№ 18

Что же до терморегуляции, то, конечно, часа за три-четыре птер на поверхности Луны успевал хорошенько перегреться, если находился под лучами Солнца, но, выплюнув порцию жидкости, вырабатываемой особыми железами, он умудрялся восстановить термобаланс. В общем, приходилось признать, что хризалиды приспособлены к жизни на Луне гораздо лучше нашего.

Разговор, тем временем, продолжался.

– Я хочу сказать тебе, уважаемый Сис, что сегодня роспись на твоих грудных пластинах особенно впечатляет, – сказал Чудов серьезно. – Эти спирали, эти квадраты, м-м-м-м… Новый уровень эстетики! Лучшие галактические стандарты!

Капелли и Зимин принялись громко поддакивать и делать театральные жесты – мол, да-да, ничего прекрасней в жизни не видели.

Мы с Костей переглянулись – какие еще, нафиг, «галактические стандарты»? Но наконец вспомнили, что от нас требуется поддакивать и восхищаться, то есть работать группой поддержки и не сачковать.

Что поделаешь?! Мы тоже затянули: «Потрясающе! Достойно зависти! Видна работа настоящего мастера!»

– А тебе, уважаемый Лил, я хочу сказать, что твои фуркулы сегодня особенно старательно отполированы, – продолжал гвоздить комплиментами Чудов, мастер дипломатического протокола. – Они сияют ярче ста сверхновых!

Что такое «фуркулы», можно было догадаться, оглядев Лила с головы до пят. «Ярче ста сверхновых», ну или, по крайней мере, достаточно ярко, горели четыре отростка, свисавшие с нижнего сегмента его туловища.

Мы продолжили свой спектакль: «Уму непостижимая красота!», «Это просто верх элегантности!»

– А ты, уважаемый Тир, сегодня прекрасно начистил свои надкрылья… Э-э, да я вижу, тут не только чистка! – Чудов сделал вид, что присматривается. – Еще и какая-то инкрустация, да?

– Именно! Моя самка Бди не только расписала мои надкрылья, но и наклеила на них алмазную пыль, которую мы добыли из вашего корабля! Таких узоров нет ни у кого! – добавил польщенный Тир.

Глава делегации – я уже понял, что его звали Сис, – поглядел на Тира ревниво. Дескать, «что значит, нет ни у кого?» Тир сразу уразумел, что шелестит не по сезону, и заверил вожака:

– Но у уважаемого Сиса их нет только потому, что его грудная роспись имеет рельефную лепку, которая производит на самок гораздо большее впечатление, чем моя инкрустация! Гораздо, гораздо большее!

Сис удовлетворенно потер грудь двумя из шести пар конечностей. Мол, наконец-то я слышу нечто уместное…

Эта безумная светская болтовня продлилась довольно долго.

После обсуждения росписей с инкрустациями перешли к мягким наездам. Птеры поинтересовались, почему мы явились без приглашения.

Чудов растолковал им (хотя они и сами прекрасно это знали!), что Луна принадлежит землянам, а значит, никаких приглашений нам не требуется, ведь мы на своей территории.

На что Сис сказал, что он лично был бы рад, если бы земляне всё же о своих прилетах предупреждали.

– В следующий раз мы обязательно так и сделаем, – заверил бригадира Чудов. – Но сегодня нас привело неотложное дело, по поводу обстоятельств которого мы хотели бы переговорить с Младшим Братом Справедливости. Он, кстати, здесь? Или, может быть, на дальних плантациях?

– Младший Брат Справедливости уединился для медитации в Нижней Теплице.

– Я должен увидеть его прямо сейчас, – сказал Чудов. – Иначе может получиться нехорошо.

Прозвучало это совсем не вежливо, я бы даже сказал – жестко. Но тут я сообразил, что птеры наверняка любят всякие резкости и угрожающие намеки. Если же резкостей и скрытых угроз нет, они собеседника вообще не воспринимают как равного, как мужчину.

Дикость! С другой стороны, и среди людей определенного сорта таких полно…

Я ожидал увидеть внутренности заброшенной советской базы поблекшими, изношенными, изъеденными бесплотными крысами времени. Ожидал, что ноги по щиколотку уйдут в ядовитую, радиоактивную пыль. Ожидал постъядерной эстетики напополам с нуаром. Но вместо этого все поверхности шлюзовой камеры – первого помещения базы, в которое мы ступили, – встретили нас блеском свежего хромового напыления.

Пока птеры-стражники за внутренней дверью шлюза что-то выспрашивали у Чудова, я крутил башкой по сторонам, жадно впитывая впечатления.

Оказалось, шлюз превращен птерами в… как бы это выразиться?.. выставку трофеев?.. музей лунной космонавтики?

По хромированным стенам были развешены предметы определенно земного происхождения. Большинство из них являлось не опознанными мной обломками лунных зондов и посадочных модулей: какие-то штанги, загогулины, штекеры…

Но были и вполне узнаваемые вещи. Перчатка от скафандра, например. Шлем от скафандра же с фамилией хозяина: GORSKY. Колесо советского лунохода. Внушительных размеров красная кнопка с надписью «ПУСК». Клавиатура компьютера допотопнейшего вида. И так далее, и так далее…

А на самом видном месте красовалась металлическая пластина с гравировкой. На ней была изображена Земля в виде двух своих полушарий. Ниже помещался текст:

«Here men from the planet Earth first set foot upon the Moon. July 1969, A.D. We came in peace for all mankind».

Насколько мне позволяло знание английского, я понял надпись следующим образом:

«Здесь люди с планеты Земля впервые шагнули на Луну. Июль 1969 года. Мы пришли с миром от имени всего человечества».

Под надписью красовались фамилии и автографы астронавтов Армстронга, Коллинза и Олдрина, а также – от скромности мистеру президенту явно умереть не грозило – Ричарда Никсона.

– Откуда эта штуковина? – не понял Тополь.

– С места первой посадки американцев, – пояснил Капелли.

– А зачем она здесь?

– На этот счет есть разные мнения…

Но про разные мнения мы ничего не узнали, потому что в этот миг птеры наконец отворили нам люк, и мы поспешили внутрь базы «Звезда».

Я думал, что стилистика шлюза распространена птерами и на остальные помещения, то есть нас встретят строгие хромированные поверхности, украшенные синими квадратиками – обломками солнечных батарей. Но нет. Перешагнув через комингс люка, мы попали… в тропический лес!

Бромелиевые жизнерадостно топырили во все стороны свои острые листы…

Пестрые лианы шустро вились по стенам…

Воздушные корни свисали полупрозрачной бахромой с эпифитов, облюбовавших ветви толщиной в ногу. Ветви эти, изгибаясь арками, шли из ниоткуда в никуда: начинались в одной стене коридора и исчезали в другой… Кто знает, что то были за деревья и как хризалидам удавалось поддерживать их существование?

Но самое удивительное: коридор был щедро расчерчен золотыми, янтарно-желтыми, медвяными солнечными лучами, льющимися сквозь алюминиевую обрешетку подволока!

– Но откуда здесь свет?! – спросил я у Капелли. – Он же искусственный, да?