Коварные алмазы Екатерины Великой - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Коварные алмазы Екатерины Великой | Автор книги - Елена Арсеньева

Cтраница 1
читать онлайн книги бесплатно

Коварные алмазы Екатерины Великой

Париж, наши дни

Часом позже Фанни не обратила бы на него никакого внимания. Часом позже она его просто не заметила бы в суете, которая начинается в Париже еще до рассвета и заканчивается лишь после полуночи. И здесь, на мосту Пон-Неф, скоро появятся автобусы, автомобили, пешеходы. С самого раннего утра на парижских мостах уже болтаются туристы. Они обожают парижские мосты, особенно Пон-Неф.

Впрочем, чего только не обожают эти самые туристы. Они вползают на Монмартр, пыхтя и отдуваясь на крутых улочках и почти вертикальных лесенках; слоняются в галереях Лувра; торчат на площади Конкорд, пытаясь обрызгать себя и других водой из фонтанов; топчутся под Эйфелевой башней, резко закидывая головы и рискуя переломить шеи; кружат возле Нотр-Дам, разглядывая горгулий-химер. Они не выпускают из рук карту и посреди Елисейских полей непременно пристанут к вам с просьбой указать, где здесь Мулен-Руж. На бульваре Клиши они ищут Вандомскую колонну, в Тюильри придирчиво вглядываются в статуи, пытаясь выяснить, не эта ли нагая мраморная дама – бронзовый памятник тому самому Анри IV? Хорошо хоть Эйфелеву башню все находят самостоятельно – уж она-то в Париже видна практически отовсюду, особенно с мостов.

Ах да, вернемся на Пон-Неф.

Итак, часом позже Фанни его ни за что не заметила бы в этом укромном уголке. Как раз там, где пешеходная дорожка сворачивает с набережной Лувра на мост, стоят на парапете два чугунных фонаря. Между ними – изгиб каменной ограды моста и полукруглая каменная скамья. Вот уже почти год в любую погоду в шесть тридцать пять утра (ровно в шесть подъем, пятнадцать минут на торопливое умывание и одевание, двадцать минут трусцой от ее дома на углу рю де ла Бурз и рю де Колонн) Фанни замирает рядом с этой каменной скамьей и кладет руку на парапет. Он серо-белый, в мутном свете раннего утра кажется мертвенным, изрыт раковинками – Фанни повторяет про себя, что они забиты не грязью, а пылью времен. Это слова Лорана, который на самом деле никакой не Лоран, это Фанни стала так его называть, чтобы не сломать язык на его невозможном варварском имени.

Они впервые встретились именно здесь, возле этой каменной скамьи, где сейчас стоял какой-то парень, перегнувшийся через парапет так низко, что Фанни видела только его туго обтянутый сизыми джинсами зад и ноги, казавшиеся чрезмерно длинными, потому что он приподнялся на цыпочках. Какое-то дурацкое мгновение Фанни верила, что это Лоран. Нет, конечно: незнакомец был слишком худым, слишком мелким. Слезы подкатили к глазам, потому что этот тщедушный парень, нагло задравший свой зад над парапетом, занял ее святое место, ее Мекку, куда она прибегала, словно смиренная паломница (если предположить, что паломницы, тем паче смиренные, способны бегать, а не брести, тащиться, влачиться или что они там делают на пути к святым местам), уже почти год в надежде вернуть невозвратимое.

Фанни и сама понимала, что надежда эта напрасна, однако ничего не могла с собой поделать. Отчего-то ей казалось, что если Лоран решит вернуться к ней, то однажды ранним утром явится сюда, на Пон-Неф, и станет поджидать ее, опершись на бело-серый мертвенный парапет и поглядывая то на набережную Лувра, откуда должна появиться Фанни, то на другой конец моста, где голуби еще дремлют на голове, плечах и чрезмерно широком кружевном жабо бронзового Анри IV (вот именно, памятник ему находится именно на Пон-Неф, и бессмысленно искать его в любом другом месте, будь это даже сад Тюильри).

Лоран придет сюда, потому что здесь, на этом самом месте, они с Фанни встретились год назад.


Таким же ранним февральским утром она стояла, низко перегнувшись через парапет, и смотрела на куклу, которую темно-зеленая вода Сены несла под мост. Кукла была роскошная – с распущенными темно-рыжими волосами и в длинном белом платье. У нее было ярко намалеванное лицо с наивным блаженным выражением, как будто ей страшно нравилось колыхаться в ледяной воде под бледным утренним полусветом, изливавшимся сквозь войлочные тучи. В этом зрелище плывущей куклы было нечто жуткое и в то же время завораживающее – до такой степени, что Фанни не могла отвести взгляд от белой фигурки, которую течение затягивало все дальше и дальше под мост. И она наклонялась все ниже, провожая ее глазами, как будто для нее было страшно важно увидать, как кукла скроется под мостом – наткнется на каменную опору или проскользнет мимо.

Итак, она наклонялась ниже и ниже, и вдруг ее кто-то ка-ак схватит сзади за бедра, ка-ак рванет назад! Фанни взвизгнула, обернулась, даже размахнулась, чтобы дать пощечину какому-то обнаглевшему клошару или мигранту (отчего-то она вообразила, что на такую наглость способен только непроспавшийся клошар или мигрант, поднявшиеся с одной из многочисленных вентиляционных решеток, которые теперь все стали ночлежками клошаров и мигрантов). И увидела пред собой весьма тщательно одетого господина, который на дурном французском сказал:

– Извините, я испугался, что вы упадете прямо в реку.

На вид ему было лет сорок, а может, сорок пять. «Моложе меня», – привычно отметила Фанни и привычно огорчилась, что с некоторых пор все привлекательные мужчины вдруг сделались моложе ее. Он был среднего роста, с темными волосами и холодноватыми серыми глазами, со свежим румяным лицом и не то смущенной, не то дерзкой улыбкой.

Фанни мгновенно оценила элегантную куртку от Barbery, распахнутую слишком широко для столь сумрачного и раннего утра – с явным намерением продемонстрировать щеголеватый пуловер. Бог знает почему ей вспомнился ехидный диалог из Дюма-пэра: «На нем все новое, он одет с иголочки. Вот именно, у этого господина такой вид, словно он впервые оделся!»

Фанни невольно улыбнулась и не выругалась незнакомцу в лицо (хотя могла и умела ругаться так, что столбенели даже мужчины), а сказала почти приветливо:

– Здесь довольно трудно упасть прямо в реку. Вот посмотрите: буквально на метр ниже парапета довольно широкий каменный выступ. Сначала свалишься на него и легко удержишься, если, конечно, ты не пьян и у тебя нет особого желания покончить с собой.

– А у вас такого желания нет? – спросил мужчина с оттенком недоверия.

Фанни неожиданно для самой себя ответила с пугающей откровенностью:

– Вообще-то и у меня возникает иногда такое желание, как у всякого нормального человека, полагаю. Правда, ко мне это желание приходит между четырьмя и пятью утра, когда я курю одна возле кухонного окна и с трудом удерживаю себя, чтобы не выкинуть во двор мой «Житан» и не броситься следом. Но сейчас-то уже седьмой час, время моих суицидальных помыслов позади.

– Скажите, – спросил мужчина на своем неуклюжем, но дерзком французском, – скажите, мадам, а что вас удерживает от того, чтобы не броситься вслед за сигаретой? Мысли о ваших детях, которым будет вас не хватать? О любимом мужчине? О родителях, которым нужна ваша забота?

Мгновение Фанни пристально смотрела на незнакомца, удивляясь жадному любопытству, которое прозвучало в его голосе, а потом подумала: «Дело нечисто. Кажется, одними разговорами мы не ограничимся, ой нет».

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию