Азъ есмь Софья. Тень за троном - читать онлайн книгу. Автор: Галина Гончарова cтр.№ 28

– Крупный. Четыре домны хочет поставить, сорок молотов, клянется, что до двухсот тысяч пудов железа выдать сможет, ежели в год. Да и разного: сталь, проволоку, жесть… ^[4]

Софья прищурилась с явным сомнением.

– А не больно ли приятные условия?

– Клянется, что все сделано будет. Голову в заклад ставить готов…

– Толку-то с его головы, – поморщилась царевна. – А это, я так понимаю, сколько чего нужно и что он сможет выдать?

Ромодановский кивнул, глядя, как тонкая женская рука разворачивает бумаги.

– Та-ак… Руда рядом, лес рядом, вода есть, движущая сила обеспечена. – Софья задумчиво крутила кончик косы. – Да и цены получатся неплохие. Казне вроде как должна быть выгода, да и себя Никита не забыл… Коли пуд железа казне обойдется в двадцать копеек, так все равно оно сорок стоит, а в Архангельске так и все шестьдесят. Но тут еще доставка, хотя по реке оно всяко легче. Волоки построить, дороги улучшить… вот что, Федор Юрьевич… Ты мне эти бумаги оставь, я еще подумаю над ними.

– Слушаюсь, государыня.

– С братом посоветуюсь, как он решит…

Ромодановский привычно спрятал улыбку в густой бороде. Будучи в царском «ближнем круге», он знал, как это будет выглядеть. Царевна отдаст бумаги мужу, тот посчитает, выгодно сие или нет, потом государю доложат, и коли он одобрит – быть заводу.

Людей подберут, чтобы приглядели за Никиткой. Может, и сам он этим займется, да и развернется строительство. А что? Смотрел он сию записку, дело там изложено. И неглупо, и толково, и вообще… Стоит ли по чужбинам железо прикупать, коли его на месте сделать можно?

Богата Русь, а вот руки рабочие приложить и некому…

Ромодановский как в воду глядел. Спустя две недели Никита Татищев был удостоен аудиенции у государя, пожалован деньгами, людьми – и отправлен в Сибирь. Строить завод, разведывать дальше месторождения и умножать богатство земли Русской. Если человек хочет работать – кто ж ему препятствия строить будет? Быть заводу на реке Исеть, а с него потихоньку и строительство города началось. Только вот не Екатеринбурга.

Иван-города.

* * *

– Мерзавцы! Негодяи!

Леопольд, узнав о сдаче Перхтолсдорфе, потерял самообладание. Метался по кабинету, швырялся разными предметами. Секретарь от страха залез под стол, да так и сидел там.

Леопольд не думал о том, что сам сбежал в Линц от турецкой угрозы. О том, что Перхтолсдорфе турецкие войска смели бы, ровно траву косой. О том, что жертва их была бы бесполезна – врага бы и на неделю не задержали, и на чуть не ослабили. Не те силы, не те таланты… А жизни лишились бы все горожане.

Это ему в голову не приходило, нет. А что пришло?

Предатели, сволочи, клятвопреступники! Если турецкие войска удастся отбить, градоправителю придется весьма и весьма солоно. Чужие не повесят, так свои обезглавят. Но удастся ли?

Леопольд потому и бесился, что понимал: его императорство висит на волоске.

* * *

– Будет очень сложно. Все ли готово?

– Практически все.

Алексей и Иван сидели над картами.

Нотебург. Крепость, которая когда-то звалась Орешком и принадлежала русским. Крепость, которую было чертовски трудно взять. Ну да ничего, попользовался вражина землей русской, пора и честь знать. А за аренду с него взять – кровью возьмем.

Крепость стояла на острове, в истоке Невы. То есть даже подобраться, даже переправиться…

– Что пишет Ерофей?

Ерофей, один из царевичевых воспитанников, еще когда был отправлен с важной миссией. Надобно было обеспечить достаточное количество кораблей на реке Неве. А как иначе? Шведы там как у себя дома. Переправляться, когда эти стервятники рядом кружат?

Самоубийство.

Зато у Алексея имелось достаточное количество кораблей в Азове. Как больших, так и мелких, вроде турецких фелюг или казачьих чаек. Вот последние-то и были потребны на холодной реке. Но как их доставить?

Казалось нереально, пока не стали считать над картой. План оформился в слова, подсчеты, письма – благо кампания планировалась заранее, за год, время было. Как и любое важное дело. Например, выбор царицы. Не впопыхах же таким заниматься?

Единственным достойным решением признали Большой Волок ^[5].

Проложить его из Белого моря до Онежского озера – воистину каторжный труд. Но люди были, деньги были, а потому строительство началось за два месяца до выхода Алексея с войском из Москвы. Строили двумя группами, обе по пять тысяч человек, продвигались навстречу друг другу.

Северный участок – протяженностью в девяносто четыре версты. Кроме дороги строились временная пристань на мысе Вардегорский Белого моря и сухопутный участок до деревни Вожмосалма на берегу Выгозера. Южный участок – чуть поболее восьмидесяти верст. И все это время Ерофей отчитывался государю.

Шведы волноваться не должны. Ну куда пойдет Алексей Алексеевич с его полностью сухопутными войсками? Ан нет, и войска были не такими уж сухопутными, и планы – оч-чень крупными. Скоро, очень скоро начнется переброска кораблей в Онежское озеро. Тут главное подгадать так, чтобы никто не успел ничего предпринять.

Шведы-от там почитай сто лет сидят, опыта у них всяко побольше.

– Волок готов. Так что отпишу – пусть перебрасывает потихоньку корабли.

Иван усмехнулся:

– Помнишь, как мы это задумали?

Алексей помнил. Как сманивали англичан, как строили верфи – сопливым мальчишкой был тогда. Век бы ничего такого не придумал… но придумал же?! Сейчас и не упомнить, как идея возникла, а вот поди ж ты, где взялась.

– Команды у нас тоже хорошие, подготовленные. Если возьмем Орешек – будет у него водный гарнизон. Всю Неву до устья вычистим.

– Шведы тоже не лаптем щи хлебают.

– Кристиан намедни отписал, что они шведов бьют в хвост и гриву, только перья летят. Те отступают, не до нас им будет.

– Дай бог.

Ваня посмотрел на стол.

– Ну что – пишем Ерофею?

Скрипит перо по пергаменту. Медленно, неотвратимо… Чаши весов раскачиваются все быстрее и быстрее.

* * *

– Дон Хуан?

Софья размышляла над пергаментом. Было время, было и желание. По Испании она мало чего помнила из той, прошлой жизни. Разве что бои быков. Но еще отчетливо помнила, что Габсбурги закончились на каком-то Карле. И вроде бы как во времена того самого Людовика.