Чудовище и красавец - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Куно cтр.№ 18

Средин собравшихся в зале людей обнаружилось немало смутно знакомых лиц — кучера, лавочники, разносчики газет. Но доброжелательно настроены были, кажется, лишь двое: Дорон и Лилах, напряженно сжимавшая полукруглую ручку сумки. Остальных мое будущее в лучшем случае оставляло равнодушными. Я тщетно искала взглядом Гильада, как в спасительный якорь вцепившись в бесплодную надежду, что он прослышал о постигшем меня несчастье, вернулся и теперь сумеет что-нибудь предпринять. Увы, чудес не бывает. Он был за сотни миль от Аяры, а даже если бы и вернулся, помочь мне все равно бы не сумел.

— Перед вынесением приговора обвиняемой традиционно предоставляется последнее слово, — зычно объявил Полег.

Лишь в этот момент я осознала: свидетелей защиты не будет вовсе. Как и самой защиты, собственно говоря, но это стало очевидно много раньше.

Я встала, набрала в грудь побольше воздуха. Что ж, будет вам последнее слово.

— Я знаю, что обладаю не самой привлекательной внешностью в королевстве, — начала я, четко выговаривая каждое слово.

По непонятной мне самой причине ничего похожего на мандраж не было. Я не испытывала той робости, которую с трудом преодолевала на недавней выставке. Может быть, потому что на сей раз я отлично понимала: терять уже нечего?

Уверенность в себе не смогли поколебать даже те немногочисленные смешки, что прозвучали сразу после моего первого утверждения.

— Да, я некрасива, — без малейшего смущения публично признала я, — но это не самый тяжкий грех из возможных. Иные красавицы способны принести больше бед, чем добрый десяток злых ведьм.

На сей раз смешков было больше, а несколько человек даже покосились на одну (и вправду весьма привлекательную) особу из зала.

— Я некрасива, — повысив голос, повторила я, — но это только моя беда. Никому из вас я не сделала ничего дурного. Я просто жила, училась, работала, стремилась удержаться на плаву. Я знала, что семейный очаг, само собой разумеющийся для большинства из вас, в моем случае недостижим, — и не питала напрасных иллюзий. Мне было нужно совсем немногое: просто достойное существование. — Голос дрогнул, но не от страха, скорее с непривычки, и я глотнула воды из любезно предоставленного мне стакана. — Но с первого же дня моего пребывания в Аяре я столкнулась с неприязнью, презрением и даже ненавистью. Никому из вас я не причинила зла, но вы, — я обвела взглядом жаждущий крови зал, — не захотели видеть во мне ничего, кроме непривлекательного лица. Я никогда не крала, не интриговала, не сплетничала за спиной, не предавала и не убивала. Тем более не колдовала: ровным счетом никаких магических способностей у меня не было и нет. Передо мной захлопывали двери, меня оскорбляли, не принимали на работу, увольняли, прогоняли прочь. И то, что происходит сегодня, — не более чем логическое завершение. Обвинить во всех грехах того, кто не вышел лицом, и оправдать таким образом собственную неприязнь гораздо легче, чем найти настоящего виновного. Вы можете приговорить и повесить меня — вас больше, сила на вашей стороне, и вы имеете такое право. Скорее всего, вы именно так и поступите. Вы можете сделать это, но когда-нибудь Небо станет вам судьей.

Дыхание стало частым и тяжелым. В горле пересохло, но повторно прикасаться к стакану я не спешила.

— Вы закончили? Отлично, — ничуть не изменившимся тоном уточнил Полег после того, как я вновь опустилась на свой стул. — Дамы и господа, суд принял решение. Обвиняемая Дана Ронен признается виновной в умышленном убийстве лавочника Дрора Альдо, совершенном при помощи темной ворожбы. Согласно законодательной системе Мамлахи она приговаривается к смертной казни через повешение. Исполнение приговора состоится завтра в одиннадцать часов утра на главной городской площади Аяры. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Церемониальный молоточек безжалостно ударил по ни в чем не повинной подставке. Будто пробили в одиннадцатый раз городские часы или по мне прежде времени зазвонил колокол.

Свой приговор я выслушала с кривой улыбкой, ничего другого уже и не ожидая. Публика оживилась, большей частью довольная финалом представления, хотя я отчетливо расслышала, как охнула где-то сбоку Лилах. В голове почему-то крутилась дурацкая мысль: жаль, что этому предстоит произойти именно на главной площади. Там так уютно было кормить голубей, сидя на синей скамейке за памятником основателю города. Обида сжала сердце, и, будто выдавленный таким образом сок, на глазах выступили слезы. Неужели они не могли найти другое место, с каким у меня не было бы приятных ассоциаций?

А еще я подумала про Брика. Как-то он отреагирует, когда завтра в десять я не появлюсь на рабочем месте? Что подумает? Ах, да, я ведь и сегодня уже не появилась. Интересно, как он к этому отнесся? Разозлился? Или ему попросту все равно? Или он все-таки расстроился, хотя бы самую малость?.. Ну, хотя бы потому, что потерял хорошего специалиста?

— До исполнения приговора обвиненная будет находиться под арестом. Прошу стражу препроводить ее к месту заключения. На этом заседание суда окончено, — отчеканил Полег, ставя в моей судьбе жирную точку.

…Или многоточие?

— Не совсем так, — раздался громкий голос с противоположной стороны зала.

Как и многие другие, я вскинула голову, инстинктивно переводя взгляд к высоким дверям. Одна из створок была теперь распахнута, и в проеме стоял не кто иной, как… мой работодатель.

Не знаю, какое чувство я испытала в тот момент. Наверное, их было так много, что слово «замешательство» станет самой точной оценкой моего душевного состояния. Я просто не знала, что чувствовать: страх перед скорым будущим, безысходность, горечь, надежду… или банальное удивление. В последнем я была не одинока. Пожалуй, эту мою реакцию разделяла большая часть аудитории. Итая Брика в городе знали, многие — в лицо, и столь неподобающее вмешательство в судебные дела с его стороны было воспринято весьма эмоционально.

— Простите, адон Брик?

Полег был подчеркнуто вежлив, но его почти сошедшиеся на переносице брови служили признаком неудовольствия.

— Я сказал, — отчетливо, как всегда спокойно и (несмотря на немалое расстояние) глядя судье в глаза, повторил художник, — что заседание еще не закончено.

Это спокойствие, такое привычное и неизменное, внезапно придало мне уверенности. Что-то в этом мире, почти рассыпавшемся прахом у моих ног, оставалось нерушимым, и это вселяло надежду даже в большей степени, чем произнесенные художником слова.

— Прошу прощения, господин оман, — в тон ему откликнулся Полег, — но, боюсь, вы слишком много на себя берете. При всем моем уважении вы не вправе определять ход судебного процесса. Тем более после того, как решение принято и должным образом озвучено.

— Сложность в том, что решение должно быть не только озвучено, но и принято должным образом, — парировал Брик, сделав акцент на слове «принято».

Судья побелел — не то от гнева, не то от напряжения. Вряд ли это мог заметить его оппонент, но я, сидевшая поблизости, заметила отлично.