Врата ночи - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Степанова cтр.№ 86

На связь вышел начальник опергруппы, посланной на проверку адреса, где ОН был прописан и где жил. Сведения оказались неутешительными: никого нет, пусто. По этому адресу он не появлялся. Возможно, по другому, который числится за ним же...

Подъехало еще несколько машин из местного ОВД, грузовик с ОМОНом. Началось лихорадочное прочесывание леса у МКАД. Искали тело. Еще один труп. И Никита к этому был внутреннее готов, потому что знал: эта жертва уже не нужна ЕМУ после звонка Мещерскому. Звонка, так искусно заманившего Сережку в ловушку. Но...

Ночь. Тихий подмосковный лес, взволнованные мужские голоса, свет фар грузовика, огоньки карманных фонарей, обшаривающих стволы деревьев, землю, кусты, лесные овраги...

Они, сбиваясь с ног, искали бездыханное тело, а нашли...

— Никита Михайлович, есть! Сюда скорее! Врача немедленно вызывайте, «Скорую»! Он много крови потерял!

Михаил Ворон лежал в кустах бузины в трехстах метрах от обочины. Скованный наручниками. Он действительно потерял много крови: обе ноги его были прострелены в коленных суставах. Передвигаться он не мог. Не мог и звать на помощь: рот залеплен лейкопластырем. Тот, кто изувечил его и сковал, фактически оставил Михаила в лесу на медленную мучительную смерть.

Когда Ворона на носилках загружали в «Скорую», он на несколько минут пришел в себя.

— Ради бога, — лихорадочно шептал он. — Не оставляйте меня здесь. Я ЕГО просил, богом заклинал не бросать меня... он нагнал меня в дороге на машине, попросил остановиться. Я думал, мы... Как я мог подумать? Как?! А он ударил меня, приставил к виску пистолет, заставил с сотового позвонить Мещерскому, сказать ему... я говорил все под его диктовку, я был парализован, напуган. Он сказал, что не тронет меня, если я позвоню и скажу все, как он прикажет... Я сделал это, а он... он выстрелил мне в ноги, затащил в лес, бросил... Господи, я же стану калекой! Не разрешайте им резать мне ноги! Я не хочу таким жить!

Никита положил на носилки его очки. Их обнаружили тоже в кустах бузины. Кто-то наступил на них каблуком.

Нет, в глубине души он не надеялся на то, что Ворона оставят в живых. Это же — важный свидетель. Свидетелем была и Катя. Но ОН и ее не тронул. Пощадил?

Странно, но мысль о том, что ОН оставил их в живых, почти не оставила Никите надежды на благополучный исход этого дела.

Все шло к концу. Он это чувствовал. Знал: ЕМУ, этому... ублюдку, бешеному ублюдку, нужен был только Мещерский. И ОН его заполучил в полную свою власть, оставив двух живых свидетелей. И это было сигналом, знаком конца.

Неужели они опоздали? Неужели ничего нельзя изменить? Спасти?!

Зазвонил мобильный.

— Никита, тут Скуратов с тобой говорить рвется. — Звонил зам Колосова — Королев. Он вместе с опергруппой перевез Скуратова из прокуратуры в главк на случай, если понадобятся показания. — Я сам с ним пытался говорить, но он требует только тебя. Срочно. Вот он настаивает, трубку берет, хочет что-то тебе важное сказать.

Никита услышал в трубке шорох, потом хриплый голос Скуратова.

— Кто? — спросил он.

Колосов назвал фамилию, не колеблясь ни секунды. ПАУЗА.

— Ну?! — Колосов взорвался. — Что, сразу язык проглотил?! Не ожидал такого?! Он ранил Ворона, забрал Мещерского заложником, убил Алагирова, задушил Мелеску, убил еще четверых, а может, и больше, подставил тебя... Он же на тебя все это повесить хотел, этот проклятый бешеный ублюдок!

— Так вы его все равно не возьмете. — Скуратов говорил очень тихо, медленно, словно обдумывая каждое слово. — И не смей на меня орать! И везти меня к тебе не нужно... мы встретимся в другом месте, я покажу, куда ехать. Если ОН не там, то... Значит, я ошибся. А ты, опер, крупно проиграл. Вы ЕГО больше никогда не увидите. И Мещерского тоже.

* * *

Мещерский попытался выпрямиться. ТО, что он видел на видеокассете... Вот оно и наяву. «Ты остро чувствуешь боль. Пока чужую. Что будет, когда она станет твоей?»

Он смотрел на человека с пистолетом. Надо же... Это ОН. Вот ОН и передо мной.

Мещерский закрыл глаза. Ждал выстрела. Долго.

Легкое прикосновение . чужие жесткие пальцы коснулись его щеки.

— Я часто представлял, как мы с тобой встретимся. АСТРАХАНОВ — Василий Астраханов подошел к нему вплотную. Нагнулся. Положил пистолет на землю, потом содрал пластырь с губ Мещерского. Достал из кармана носовой платок, промокнул с его лица кровь. Бережно, очень бережно. Потом поднял пистолет, засунул его себе сзади за ремень черных джинсов под куртку.

— Сволочь, — Мещерский с трудом шевелил разбитыми губами. Он чувствовал себя униженным, беспомощным. Связанным, как овца.

Астраханов отошел в дальний угол, нашарил выключатель, зажег полный свет.

Это был не подвал, как поначалу почудилось Мещерскому. Просторный железный ангар из тех, в которых обычно зимует сельхозтехника. Правда, в ангаре техника отсутствовала. Было пусто, гулко, и виднелись следы каких-то странных ремонтных работ. Весь дальний конец, например, был оборудован деревянными «лесами». Получалось нечто вроде подвесного этажа-балюстрады или капитанского мостика. Там, наверху, на деревянном настиле, находился один-единственный предмет: удобное кожаное кресло, из тех, что украшают самые престижные кабинеты.

Под «лесами» стояли вместительный металлический шкаф, ржавое корыто, рулон полиэтиленовой пленки. Пол под «лесами» покрыт куском желтого пластика. Чуть дальше в железной стене находилась и та дверь, к которой вели семь самодельных ступеней из кирпича.

Мещерский оглянулся, с трудом ворочая шеей. Каждое движение отзывалось болью, головокружением. Раз это ангар, здесь должны быть большие въездные ворота. И он их увидел. Они были наглухо заварены. Сюда можно было проникнуть только через эту боковую дверь. Фактически — лаз.

Он смотрел на пол: пластик занимал всего несколько квадратных метров, прикрывая лишь небольшую площадь под «лесами». А все остальное — черная утрамбованная земля.

Астраханов отошел к «лесам», достал из шкафа большой китайский термос. Два пластмассовых стакана. Мещерскому было дико на все это смотреть — на его неторопливые уверенные движения, на его лицо — абсолютно нормальное с виду, спокойное, сосредоточенное. На нем не было и тени безумия.

Астраханов налил что-то из термоса в стаканы. Подошел к Мещерскому. Пахло хорошим крепким кофе.

— На-ка, выпей. — Он приподнял его за плечи, поднося к разбитым губам стакан.

— Пошел ты... Не трогай меня!!

— Пей.

Мещерский поперхнулся, закашлялся. Астраханов терпеливо ждал, когда он отдышится. Снова поднес стакан к его губам. Сам отпил глоток из своего стакана. Потом извлек из кармана куртки маленький пластиковый пакетик. Поставил стаканы на землю. Высыпал что-то из пакетика себе на ладонь. Вязкое бурое вещество. Скатал два шарика. Один положил себе в рот, другой протянул Мещерскому.