Тот, кто виновен - читать онлайн книгу. Автор: Себастьян Фитцек cтр.№ 76

Но знаешь что? Это не важно. Та спичка не сыграла никакой роли. Я уже был сломлен.

Ты должен это знать. И еще кое-что: я хотел бы быть таким, как ты. Правда.

Ты замечательный. Из нас двоих ты всегда был лучше.

Я просто дерьмо. Выродок.

Ты это знаешь, даже если не хочешь осознавать, что, впрочем, ясно и из «Школы крови». Образ «заики Петера» ведь списан с меня? Но в отличие от героя твоего романа я безнадежен. Я так стыжусь себя. И не могу больше этого выдержать. Меня по-прежнему посещают все те же желания. Если ты сейчас меня жалеешь, пожалуйста, представь, как я стою с членом в руке перед твоей дочерью. Как я ее… Черт, я не могу это написать, но это то, чего я ХОЧУ! Понимаешь? Я болен. Для меня не существует спасения, потому что я не глотаю таблетки, которые должен принимать. Потому что постоянно прерываю терапию, которую должен проходить.

Я больше не могу. Но и жить так я тоже не могу. Мне очень жаль. Ниже адрес, где ты меня найдешь. Не торопись. Это уже не важно.

А кстати, я вмажу отцу, когда увижу его, и от тебя тоже, ладно?

Я тебя люблю.

Твой Космо.

– Господин Роде?

Другой голос. Новый врач.

Я прочитал письмо уже трижды, и каждый раз глаза заново наполнялись слезами, которые непонятно откуда брались.

Я поднял взгляд. Фрида, которая все это время смотрела мне через плечо, сделала то же самое.

– Да?

Мужчина в прямоугольных очках, который был заявлен нам как главный врач и профессор Зальм, профессионально держал покерное лицо. На вид ему было около шестидесяти, хотя бы из-за множества старческих пятен на лысине.

– У меня хорошие новости, – произнес он голосом, каким мог бы сообщить и об онкологическом диагнозе. – Ваш брат еще в критическом состоянии, но, похоже, он выкарабкается.

Мы кивнули. Фрида. Я. Медленно, как игрушечные роботы, у которых садятся батарейки.

– Вас это совсем не радует? – удивился главный врач.

– Вы не того спрашиваете, – услышал я себя. Мой голос стал сам по себе, как автомобиль на склоне, в котором забыли подтянуть ручник.

Мы молча кивнули на прощание и вышли на улицу. На свежий воздух, который на вкус напоминал снег и который не мог остудить наши возбужденные умы так сильно, как нам хотелось бы.

Не говоря ни слова, по молчаливой договоренности, мы сели перед больничными воротами на скамейку в парке и уставились на дома на противоположной стороне улицы. Наверху квартиры, внизу – магазины. Кафе, цветочная лавка и, конечно, обязательное бюро ритуальных услуг.

Не замечая окурков под ногами – нами была блокирована скамейка пациентов-курильщиков, – мы размышляли. Каждый про себя, на приличном расстоянии, не касаясь друг друга, но – по крайней мере, мне так казалось – ощущая душевную близость.

Похоже, он выкарабкается.

Я был почти уверен, что Фрида задает себе те же вопросы, что и я.

Должны ли мы и дальше держать за Космо кулачки.

– Думаешь, это и к нам относится? – спросила она и взглянула на меня.

– Ты о чем?

Два облачка пара от нашего дыхания встретились и сомкнулись между нами. Было начало шестого, но по ощущениям – около полуночи. Уличный фонарь в трех шагах бросал на нас мутный неяркий свет.

– Мы тоже выкарабкаемся? – спросила она.

– Ты имеешь в виду, без непоправимых последствий?

Она кивнула:

– Я понятия не имею.

Мы снова отвернулись друг от друга. Прислушивались к шелесту ветра и рокоту машин, которые время от времени проезжали по Каспар-Тейсштрассе.

Я думал о своем брате, о том времени, когда мы были счастливы, несмотря на побои. До острова. И знал, что никогда не смогу переставить стрелки часов и вернуться в тот день, когда еще можно было спасти наши души. Бесполезно смотреть в прошлое, как в темную дыру. И бессмысленно пытаться контролировать будущее.

Как красиво сказал один из моих героев: «Еще никогда ничего не случалось в прошлом. И не случится в будущем. Все, что происходит, всегда совершается только СЕЙЧАС!»

А сейчас?

Сейчас у меня как раз заурчало в животе.

– Пойдем, – сказал я Фриде и протянул ей руку, чтобы она не поскользнулась, вставая со скамейки. Дорожка не посыпана, а под снегом наверняка скрываются скользкие места.

– Куда? – хотела знать она.

– Пицца, – ответил я.

– Пицца? – Фрида встала, игнорируя предложенную помощь. И засмеялась: – Ты серьезно?

Я пожал плечами и показал на здание больницы, на этаж, где предположительно находилась палата Йолы.

– Салями с луком, но без пеперони. Я обещал ей.

Даже если я больше ничего не мог сделать – сегодня, в этот первый снежный декабрьский день, – по крайней мере, одно обещание я сдержу.

Хотя бы это.

He знаю, как вы, но некоторые из моих самых близких, посвященных людей, которым было позволено прочитать первые наброски к роману «Профиль Иешуа», заявили мне после: «Я тебя ненавижу, Фитцек!» И на мой вопрос почему, объясняли: «Потому что ты заставил меня симпатизировать педофилу».

Если вы еще не прочитали книгу до конца, потому что относитесь к тем чудакам, которые пролистывают вперед, то с этого места вам лучше не читать дальше.

Всем же другим скажу: и мне Космо становился все милее и милее, с каждой строчкой, что я о нем писал.

Я решил уделить ему больше внимания в триллере, чем планировал, в тот день, когда увидел перед собой на автобане машину с наклейкой «Смертная казнь растлителям детей!».

Помимо того что понятие «растление» не передает невероятных физических и душевных страданий, причиняемых ребенку, само высказывание неправильно еще с другой точки зрения.

В ходе своих исследований я в последние годы занимался темой насилия над детьми и поэтому знаю, что в нашей стране невероятно большое количество педофилов – около 250 000.

Но я также знаю, что часто принятое в обществе отождествление «педофил = преступник» неверно. Не каждый педофил совершает насилие над детьми или смотрит незаконную порнографию.

Исследования показывают, что большинство хотели бы избавиться от этого влечения. Однако, с учетом того, что сегодня известно науке, педофилия, к сожалению, неизлечима. Но подверженные ей могут научиться контролировать свое поведение. Правда, для этого необходимо как можно раньше обратиться к профессионалам. Если педофил перешел определенную черту и обратил свои абстрактные фантазии в конкретные действия, тогда уже слишком поздно.