Пропавшие девочки - читать онлайн книгу. Автор: Лорен Оливер cтр.№ 66

Это имя падает между нами, словно тень, заслоняющая солнце. Мне сразу становится холодно.

– Слушай, – начинает он осторожно. – Я хочу поговорить с тобой обо всем, что случилось этим летом, – он прочищает горло. – О том, что случилось между…

Он показывает пальцем на себя и на меня.

– Ладно.

Лучше бы я не приходила. Я жду, что он скажет, что это было ошибкой. И он хочет остаться друзьями.

«Я волновался о тебе, Ник».

– Ты… – Он говорит так тихо, что я вынуждена наклониться к нему. – Я хотел сказать, ты помнишь?

– По большей части, – отвечаю я. – Но иногда все это кажется… нереальным.

Мы снова молчим. Он поворачивается ко мне. Мы так близко, что я могу разглядеть крошечный треугольный шрам, где во время игры во фризби ему однажды заехали локтем в нос. Так близко, что я могу разглядеть щетину на его челюсти. И его ресницы.

– А как насчет поцелуя? – спрашивает он хрипло, как будто долго молчал. – Он был реальным?

Внезапно я начинаю бояться: того, что может произойти дальше, а может и не произойти.

– Паркер, – начинаю я, но не знаю, как закончить. Я хочу сказать, но не могу. Я так сильно хочу это сказать.

– Я говорил тогда искренне, – быстро говорит он, не давая мне возразить. – Думаю, я всегда любил тебя.

Я смотрю вниз, моргая и пытаясь загнать назад слезы. Не знаю, что я чувствую: радость, вину, облегчение или все сразу.

– Мне страшно, – удается мне выговорить. – Иногда мне кажется, что я все еще не в себе.

– Мы все иногда сходим с ума, – говорит Паркер. Он берет меня за руку и переплетает наши пальцы. – Вспомни, как я все лето спал на улице, когда мои родители развелись.

Я не могу сдержать смех сквозь слезы, вспоминая тощего Паркера с серьезным лицом и как мы, сидя в синей палатке, поедали печенье прямо из коробки, а Дара всегда высыпала крошки себе прямо на язык. Я пытаюсь вытереть слезы, но это не помогает. Они все текут и текут, обжигая мне горло и грудь.

– Я скучаю, – говорю я. – Я так сильно по ней скучаю.

– Я знаю, – мягко говорит Паркер, сжимая мою руку. – Я тоже скучаю по ней.

Мы долго сидим так, бок о бок, взявшись за руки, пока сверчки не начинают свою песню, повинуясь тому же закону, по которому солнце садится, а луна занимает ее место; по которому зима сменяет осень, а потом уступает свое место весне; по которому за концом всегда следует начало.

27 сентября

– О боже мой. – Эвери, дочь Шерил, которая в скором времени, возможно, станет моей сводной сестрой, качает головой. – Поверить не могу, что тебе пришлось здесь работать все лето. Я работала в страховой компании отца. Можешь себе представить? – Она делает вид, что прислоняет трубку к уху. – Здравствуйте. Благодарим вас за звонок в «Шредер и Калис». И так сорок раз в день. Мать моя! Это что, бассейн с искусственными волнами?

Когда я сказала Эвери о том, что проведу день, помогая закрыть парк, думала, она решит перенести наш принудительный девичник. Но, к моему удивлению, она вызвалась помочь.

Правда, ее видение помощи заключалось в том, чтобы, растянувшись на лежаке и время от времени меняя позицию для более равномерного загара, задавать кучу случайных вопросов. «Как ты думаешь, пираты одноногие из-за акул? Или это из-за плохого питания?» «Мне кажется, фиолетовый выглядит более морским, чем красный». «Ты замечала, что счастливые пары обычно не чувствуют необходимости все время виснуть друг на друге?»

Но, как ни странно, не могу сказать, что мне так уж противна ее компания. Есть что-то успокаивающее в ритме ее нескончаемой болтовни и в том, как она считает все вопросы одинаково важными или одинаково тривиальными, я пока не поняла. Например, узнав о том, что этим летом мне пришлось побывать в психиатрической клинике, она сказала: «Господи! Если когда-нибудь будут снимать фильм о твоей жизни, я тоже хочу роль!» Что касается эмоций, тут она, словно газонокосилка, превращает все в одинаковую бесформенную массу.

– Как идут дела, Ник? – кричит через весь парк, сложив руки рупором, Паркер, который помогает демонтировать тенты в одном из павильонов.

Я показываю ему поднятый вверх большой палец, и он широко улыбается.

– Он такой классный, – говорит Эвери, сдвигая солнечные очки на нос, чтобы посмотреть в его сторону. – Ты точно уверена, что он не твой бойфренд?

– Абсолютно, – в сотый раз с тех пор как Паркер нас покинул, отвечаю я. Но от одной мысли о нем внутри становится тепло и приятно, словно я глотнула хорошего горячего шоколада. – Мы просто друзья. Лучшие друзья. По крайней мере, были ими, – я тяжело вздыхаю. Эвери смотрит на меня, подняв брови. – Не знаю, кто мы друг другу сейчас… Но мне это нравится.

«У нас полно времени». Это мне сказал Паркер прошлым вечером. Прежде чем проводить меня домой, взял мое лицо в ладони и запечатлел на губах единственный легкий поцелуй. «У нас полно времени, чтобы все это уладить».

– У-гу. – Несколько секунд Эвери смотрит на меня оценивающе. – Знаешь, что?

– Что? – спрашиваю я.

– Я должна сделать тебе прическу.

Она говорит это так решительно, словно это поможет избавиться от всех проблем, и я не могу сдержать смех. Дара сказала бы точно так же. А затем я снова чувствую боль в той пустоте, глубокой и темной, где раньше была Дара. Смогу ли я когда-нибудь думать о ней без боли?

– Может быть, – отвечаю я Эвери. – Конечно. Будет здорово.

– Чудесно, – кивает она со своего кресла. – Я хочу газировки. Тебе что-нибудь принести?

– Нет, спасибо, – отвечаю я. – Я уже почти закончила.

Последние полчаса я собирала в стопку стулья у бассейна. Медленно, но верно ФэнЛэнд готовится к закрытию, словно животное, впадающее в спячку. Стенды и знаки снимают, стулья убирают на склад, горки закрывают. И они будут стоять нетронутыми до мая, пока зверь снова не пробудится от спячки, сменив свою зимнюю шкуру на цвета и звуки.

– Нужна помощь?

Я оборачиваюсь и вижу Элис, которая приближается ко мне по тропинке с ведром в руках, в котором плавает губка. Она, видимо, отмывала карусель. Элис всегда настаивает на том, чтобы делать это вручную. Волосы, как всегда, заплетены в косички. В футболке с надписью «хорошее случается с теми, кто умеет толкаться» и множеством татуировок она похожа на гангстерскую версию Пеппи Длинныйчулок.

– Я почти закончила. – Но она все равно ставит ведро и с легкостью складывает стопки стульев, словно фигуры в тетрисе.

С тех пор как я вернулась из больницы, я видела ее только однажды, и то с расстояния. С минуту мы вместе работаем в тишине. Во рту у меня внезапно пересыхает. Я хочу что-то сказать, объяснить или извиниться, но не могу выговорить ни слова.

Затем она произносит: