Жестокий принц - читать онлайн книгу. Автор: Холли Блэк cтр.№ 15

Тарин кивает.

— Наверно, это означает, что ты очень ей нравишься.

— Так что, я теперь смогу побывать у вас? Мои родители уже готовы купить Ви зубную щетку. Как же получилось, что я еще не познакомилась с вашими?

Я едва не расплескиваю свой мокко.

— А она рассказывала тебе о нашей семье?

Хизер вздыхает.

— Нет.

— Наш папа придерживается очень консервативных взглядов.

Какой-то парень с торчащими наподобие шипов волосами и бумажником с цепочкой бросает улыбку в моем направлении. Что ему надо? Представить не могу. Может, он знает Хизер? Она никак на него не реагирует. И я не улыбаюсь в ответ.

Потом мы все вчетвером гуляем по торговому центру, пробуем фиолетовую помаду и угощаемся засахаренными яблоками, от которых зеленеет язык. Я в полнейшем восторге от этой химии, которая, несомненно, отравила бы всех придворных лордов и леди.

Хизер симпатичная и милая, но понятия не имеет, во что впутывается. Возле «Ньюбери комикс» мы вежливо прощаемся. Виви жадными глазами наблюдает за тремя мальчишками, выбирающими забавные фигурки с трясущимися головами. Интересно, о чем она думает, бывая среди людей? В такие вот моменты сестра напоминает волка, изучающего повадки овец. Но, целуя Хизер, Виви абсолютно искренна.

— Рада, что вы соврали ради меня, — говорит она, когда мы снова идем по моллу.

— Рано или поздно тебе тоже придется ей соврать. Если, конечно, у тебя и впрямь все так серьезно. Если ты и в самом деле намерена перебраться в мир смертных, чтобы быть с ней.

— И когда ты переберешься, она все равно захочет познакомиться с Мадоком, — напоминает Тарин, хотя я и вижу, что Виви желала бы максимально оттянуть этот момент.

— Любовь — дело благородное. — Наша старшая сестра качает головой. — Как может быть плохим то, что совершается во имя благородного дела?

Я фыркаю. Тарин жует губу.

В конце экскурсии по моллу останавливаемся возле аптечного киоска, и я покупаю тампоны. Каждая такая покупка служит напоминанием о том, что, хотя фейри и похожи на нас, они все-таки другая порода. Даже Ви — другая. Рву упаковку пополам и отдаю половину Тарин.

Знаю, что вас интересует. Нет, у них месячные не раз в месяц. И, да, они у них есть. Раз в год. Иногда чаще.

В общем, тема деликатная.

Мы уже возвращаемся через автомобильную стоянку к нашим заколдованным пони, когда какой-то парень примерно нашего возраста касается моей руки, и его теплые пальцы смыкаются над запястьем.

— Привет, милашка. — Черная, на пару размеров больше нужного рубашка, джинсы, бумажник с цепочкой, волосы-колючки. Из ботинка выглядывает рукоятка дешевого ножа. — Я тебя видел и хотел…

Думать некогда — молниеносный поворот, и мой кулак с хрустом врезается в челюсть. Тяжелый ботинок проваливается в живот, и обидчик падает и катится по тротуару. Я моргаю и обнаруживаю, что стою над парнишкой — тот хватает открытым ртом воздух и жалобно всхлипывает. Моя нога в тяжелом ботинке поднята, и я готова ударить в горло, перебить трахею. Несколько остановившихся поблизости смертных с ужасом смотрят на меня. Нервы звенят, но это возбуждающий звон. Я готова продолжать.

Думаю, он пытался флиртовать со мной.

А я даже не помню, как решила его ударить.

— Идем! — Тарин дергает меня за руку, и мы втроем срываемся с места и бежим. Кто-то кричит.

Оглядываюсь через плечо. Один из приятелей того паренька бросился за нами вдогонку.

— Дрянь! — кричит он. — Дрянь психованная! Мило кровью исходит!

Виви шепчет несколько слов и делает какое-то движение у нас за спиной. Из тротуара, раздвигая трещинки, стремительно пробивается трава-росичка. Наш преследователь вдруг останавливается с растерянным выражением на лице, когда перед ним проносятся пикси. Словно потеряв чувство направления, он бредет между рядами машин. Чтобы найти нас, ему нужно вывернуть наизнанку одежду, но поскольку он об этом не знает, то и поиски обречены на неудачу.

Останавливаемся в самом конце парковки.

— Мадок бы тобой гордился, — хихикает Виви. — Его малышке обучение пошло на пользу. Цветок романа безжалостно растоптан на корню.

Потрясенная случившимся, я молчу. Впервые за долгое время я сделала что-то настоящее, достойное уважения и теперь чувствую себя не просто лучше, а великолепно. То есть не чувствую ничего, только восхитительную пустоту.

— Видишь, — говорю я Виви. — Мне нельзя возвращаться в этот мир. Посмотри, что я с ним сделаю.

На это ей возразить нечем.

* * *

О случившемся думаю всю дорогу домой, а потом еще и в школе. Сидим на деревьях, а преподавательница из Прибрежного Двора объясняет, как все увядает и умирает, рассказывает о разложении и смерти. Кардан бросает в мою сторону многозначительные взгляды, но я думаю о том спокойствии, которое ощутила, когда ударила мальчишку. А еще о завтрашнем Летнем турнире.

Я мечтала о своем триумфе на нем. Никакие угрозы Кардана меня бы не остановили. Я бы сражалась во всю силу. Теперь же его угрозы и есть единственная причина, обязывающая меня драться. Не отступить, не сдаться — в этом своя, особая гордость.

В перерыве мы с Тарин забираемся на дерево и едим сыр и овсяные лепешки, намазанные черемуховым вареньем. Потом меня подзывает Фанд. Спрашивает, почему меня не было на репетиции.

— Забыла, — отвечаю я. Поверить в это нелегко, но мне наплевать.

— Но ты же будешь драться завтра?

Если откажусь, Фанд придется перетасовывать команды.

Тарин с надеждой смотрит на меня, словно ожидая, что я опомнюсь.

— Буду, — отвечаю я, поворачивая туда, куда толкает гордость.

Занятия уже заканчиваются, когда я замечаю Тарин и Кардана, стоящих у кустов боярышника. Моя сестра плачет. Мне бы отвернуться и заняться книжками, сложить их в сумку. Я даже не видела, что там случилось и как Кардан отвел Тарин в сторону. Но я знаю, что она пошла бы независимо от повода. Тарин еще верит, что если мы будем делать все так, как они хотят, то рано или поздно им это надоест, и нас оставят в покое. Может, она и права, но мне наплевать.

По ее щекам текут слезы.

А в моей груди открывается бездонный колодец ярости.

«Ты не убийца».

Откладываю книги и иду через лужайку к ним. Кардан не успевает повернуться, как я толкаю его плечом с такой силой, что он ударяется спиной о дерево и удивленно смотрит на меня.

— Не знаю, что ты сказал моей сестре, но никогда больше к ней не приближайся, — говорю я, держа руку на лацкане бархатного камзола. — Ты дал ей слово.

Все ученики наблюдают за нами, затаив дыхание.

Секунду-другую Кардан смотрит на меня глупыми, черными, как у вороны, глазами. Потом его губы кривятся в ухмылке.