Петр Великий. Убийство императора - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Измайлова cтр.№ 44

Нежелание Алексея Петровича жить в Санкт-Петербурге, постоянные сношения с московской оппозицией, мечтавшей о смене власти, — именно все это, а отнюдь не влияние Екатерины, как полагают иные историки, окончательно разобщили отца и сына.

В конце концов, Петр потребовал от Алексея или участвовать в жизни государства, подчиняясь царю и вместе с ним работая на пользу реформам, или, если это ему так не по душе, отказаться от прав на наследование престола и уйти в монастырь.

Алексей боялся отцова гнева (хотя в данном случае Петр не гневался, а напротив, хотел разрешить конфликт миром). Царевич объявляет, что отречется от престола. Но Петр все же пытается вновь склонить его на свою сторону — находясь на переговорах в Дании, он пишет сыну письмо, в котором просит приехать. Алексей под этим предлогом покидает Россию, однако едет совсем не в Данию. В октябре 1717 года он появляется в Австрии и просит приюта у императора.

Видимо, западные политики находились в нерешительности: очень соблазнительно было бы попытаться заменить могучего врага его слабой тенью, попытаться поменять Петра на Алексея. Устройство государственного переворота — дело нелегкое, но на первый взгляд игра стоила свечей. Предательство наследника стало важным аргументом западных политиков против России. «…Оно играло важную стимулирующую роль в происходившем тогда процессе формирования под эгидой Англии антирусского общеевропейского блока, способствовало усилению изоляции России и причинило, таким образом, огромный вред ее международному положению» ^[45] — пишет Н. Н. Молчанов.

Это, конечно, был ход ва-банк. Алексей отчаянно стремился сохранить права на престол и не отрекаться, как того требовал отец.

О том, чтобы избрать другой предложенный государем путь — принять сторону Петра, царевич не желал и думать. У него были свои, совершенно определенные планы. Он почти не скрывал, что мечтает о смерти отца. И говаривал вслух, что тотчас уничтожит (в физическом смысле) всех его верных приближенных, вернет столицу в Москву, сократит армию. «…Корабли держать не буду; войско стану держать только для обороны, а войны ни с кем иметь не хочу».

Что это было? Несусветная глупость? Полное нежелание видеть политическую ситуацию, европейскую карту? Да кто б ему дал «только обороняться», когда вот уже столетие крепнущие враги с севера и с юга мечтали только об одном: о расхватывании и растаскивании русских земель!

Историки справедливо отмечают, что к бегству царевича подтолкнул отнюдь не инстинкт самосохранения: Петр и не думал посягать на его жизнь. Если бы царевич отрекся от престола и ушел в монастырь (после смерти его супруги это было вполне допустимо), то жил бы при полном содержании, именно такой жизнью, за которую постоянно внешне ратовал: полной благочестия и тишины.

Но Алексеем двигала жажда власти. Отчаявшись найти в России твердую опору, возможность организовать широкомасштабный заговор и государственный переворот, он решил сделать ставку на иностранную помощь. В своем последующем признании Алексей Петрович откровенно признался, что мечтал организовать иностранную интервенцию с целью свержения власти Петра и захвата России. Можно, конечно, допустить, что такое признание было выбито пытками, чтобы затем вынести смертный приговор. Но для чего? Сам факт предательства, бегства за границу, был уже достаточным поводом в военное время.

В течение полугода беглец жил при дворе императора тайно, его местонахождение тщательно скрывалось от России. Но и после того как открылось, Петру I пришлось сурово пригрозить Вене, прежде чем западные политики решились выпустить из рук такую козырную карту. Да скорее всего и не выпустили бы, не пойми они, что большой пользы от Алексея не будет.

Надо сказать, что царевич, человек нерешительный и боязливый, конечно же, упустил время. Многие приближенные шведского короля Карла XII открыто советовали ему использовать Алексея против России. В данном случае это было бы куда эффективнее, чем походы Лжедмитрия: Алексей был не самозванец, он имел прямые права на престол, покуда официально от них не отрекся… Если бы царевич бежал не в Австрию, которая представлялась ему сильнее и надежнее, а именно в Швецию, дело могло принять другой оборот. Видимо, беглец понял это: сообразив, что в Вене с ним просто играют, выжидая, как обернется дело, он начал искать контактов с Карлом. Но время ушло. Карл понимал, что, связавшись с изменником, будет подвергать себя слишком большому риску — Полтава многому его научила. Недолго колебался и английский король Георг I, которому Вена, в свою очередь, предложила «раскрытого туза». Нет, решил король, из этого уже нельзя извлечь выгоды, да и фигура царевича представала перед европейцами все более и более ясно. Он был ненадежен во всех отношениях; кроме того, иностранные посланники в России тоже не зря работали — они доносили, насколько мала реальная поддержка Алексея у него на родине.

В Вене какое-то время еще «перекладывали карты», лихорадочно обдумывая, как бы все же сыграть на таком ценном подарке — бегстве наследника. Но вскоре поняли: безопаснее будет просто отделаться от такого гостя. И прибывшему в Вену графу П. А. Толстому было уже намного легче убедить царевича вернуться в Россию. По словам историка Соловьева, император и его советники поняли, что «у царевича нет настолько ума, чтоб можно было надеяться от него какой-нибудь пользы».

Надо думать, Петр еще рассчитывал на искреннее покаяние сына, на последний разговор с ним. Не то царевич был бы арестован сразу по приезде в Россию. Этого не произошло. Не произошло ни покаяния, ни примирения, а раскрывшиеся вскоре факты постоянных сношений наследника с иностранными державами и вынашивания планов интервенции, не оставили выбора…

Историкам очень нравится описывать последние дни жизни царевича, пережитые им духовные и физические страдания, его гибель. Хотя нет никаких фактов того, что он был действительно убит. Ему вынесли смертный приговор, и, зная Петра, можно не сомневаться, что приговор этот привели бы в исполнение, как и требовалось — открыто. Но Алексей умер в Петропавловской крепости, возможно, вследствие перенесенных пыток.

Страданий, которые при этом пришлось пережить его отцу, не описывает никто.

Простим ли грех сыноубийства ради какой угодно, самой высокой цели?

Мы знаем исторические примеры такого рода.

Убийцами своих сыновей были Александр Невский, Иоанн Грозный (во втором случае это произошло вообще случайно, в припадке гнева!). В художественной литературе есть ярчайший и величественный образ Тараса Бульбы, трагедия которого, в куда меньшем масштабе, но один к одному совпадает с трагедией Петра…

Ни у кого нет права произносить в этом случае ни однозначного оправдания, ни однозначного осуждения.

Вопрос в том, остались ли в России силы, которые поддерживали Алексея Петровича, могли ли они тайно действовать, готовя заговор против царя?

На первую половину вопроса можно ответить однозначно: да, остались. Чтобы ответить на вторую половину вопроса, нужно знать, было ли этим силам на что рассчитывать?