Кровная месть - читать онлайн книгу. Автор: Ульрике Швайкерт cтр.№ 68

— Что с вами? Могу ли я спросить, что вас беспокоит? Вы выглядите так, словно не очень хорошо себя чувствуете.

А как можно себя чувствовать, находясь в камере пыток, которая называется экипажем? Брэм Стокер уже хотел отпустить какую-нибудь колкость на этот счет, но потом прикусил язык и внимательно посмотрел на леди, сидевшую напротив него. Ее массивное тело покоилось на троне из подушек. Она не имела возможности хотя бы изредка отдыхать, пересаживаясь на коня. Вместо этого леди Уайльд сидела со стоическим хладнокровием с утра до вечера в этой камере пыток, не жалуясь, даже не подавая виду, что путешествие причиняет ей какие-либо неудобства. И при этом она была дамой и к тому же еще старше Брэма более чем на двадцать лет. Леди Уайльд всегда заявляла, что родилась в 1826 году, но как однажды с лукавой улыбкой заявил Оскар, тем самым она убавляла себе два года.

Брэм попробовал незаметно вытянуть затекшие ноги.

— Я погрузился в жалость к самому себе, леди Уайльд, и спрашиваю себя: какой черт дернул меня отправиться в эту поездку.

Он посмотрел на нее с кривой ухмылкой. Резкий порыв ветра заставил экипаж немного накрениться, и Брэм услышал, как трясина чавкает под колесами, словно ненасытное животное.

Джейн Уайльд улыбнулась в ответ.

— Если вы можете шутить над ситуацией, значит, вы на пути к выздоровлению. А вообще стыдитесь, мистер Стокер! Вы путешествуете из Лондона и Парижа на юг Италии, но страшитесь поездки по собственной родине, потому что это слишком неудобно?

— Меня страшат не только неудобства, хотя должен признаться, что мне лучше проскакать двадцать миль в седле, чем проехать одну милю в этом экипаже.

— Ну, во время такого дождя не так уж плохо иметь крышу над головой, — возразила леди Уайльд и элегантно качнулась, когда карета, попав в борозду, резко накренилась влево, а потом вправо.

— Вполне возможно, но я чувствую себя здесь словно в клетке. Для меня самое ужасное — не иметь возможности двигаться!

Брэм Стокер почувствовал, как у него пересохло во рту, Он начинал паниковать. Джейн Уайльд несколько растерянно посмотрела на него.

— В раннем детстве я был очень болен, — объяснил он ей. — До восьми лет я не мог ни ходить, ни стоять. Никто не давал ни малейшего шанса больному ребенку, прикованному к кровати. Даже врачи считали мое выздоровление чудом. Тогда я часто казался себе заживо погребенным, навечно заключенным в темное подземелье, в то время как на улице за моим окном проходила жизнь — без меня.

Джейн Уайльд внимательно посмотрела на него.

— Я понимаю. Оскар рассказывал мне о вашем интересе к мертвецам и восставшим после смерти и о том, что вы любите гулять по ночам на кладбище.

— Да, эта тема не отпускает меня. Иногда мне снится, что я лежу в гробу под землей. Но я еще жив и неожиданно слышу, как кто-то тихо скребется, а потом бледная женщина открывает крышку и смотрит на меня. На какое-то мгновение я чувствую облегчение и радость, что меня спасли от верной смерти, но потом она обнажает острые клыки и вонзает их мне в шею, забирая у меня не только кровь, но и душу. Я собирал истории о подобных существах и при этом заметил, что большая часть ирландских легенд о вампирах и другой нечисти сложена на западе.

Леди Уайльд приподняла брови.

— И вы поехали с нами, чтобы найти таких существ?

Брэм отклонился назад.

— Как уже было сказано, эта тема не отпускает меня с самого детства.

— Возможно, нужно посмотреть в глаза своему страху. В детстве вам действительно было нелегко.

Они помолчали немного, после чего Брэм решил сменить тему.

— Я читал некоторые ваши статьи, еще когда был мальчишкой и только научился складывать буквы в слова. Кто-то вырезал их из газеты и сохранил. Особенно меня впечатлила статья «Голодный год».

Леди Уайльд благодарно склонила голову.

— Я чувствовала внутреннюю необходимость написать об этом.

— И вас не пугало, что после этого влиятельные люди станут вашими врагами? Вы же не могли надеяться, что ваш псевдоним Сперанца будет всегда оставаться тайной. Ведь было известно, что после ареста Даффи вы взяли на себя издание «Нэйшн».

— Не знаю, осознавала ли я опасность, которой себя подвергала. О господи, я была такой молодой! Я была преисполнена пламенного энтузиазма и должна была что-нибудь сделать для своей страны, восстав против несправедливости, которая существовала уже несколько столетий! И возможно, опасность как раз и была тем фактором, от которого по телу бегали мурашки. Я чувствовала себя тогда такой деятельной и живой!

Не потому ли она молча терпела трудности пути? Наверное, Сперанце наскучило вести жизнь добропорядочной состоятельной дамы? Или она хотела на какое-то время забыть о возрасте и снова почувствовать себя молодой? Вполне возможно.

Экипаж снова подскочил на камне, и Брэм с трудом подавил стон.

— Вы ошибаетесь, если думаете, будто я не испытываю неудобств, — сказала леди Уайльд. — Я воспринимаю их как необходимое зло. А это большая разница. Дороги убогие, ночлеги жуткие, а еда жалкая. И всю страну покрывает саван спокойствия. Как раз поэтому мы должны были поехать именно таким образом, чтобы наши глаза смотрели, а ум и сердце понимали. Почему никто в Лондоне или Дублине не хочет обратить взор на Донегол, Мейо, Голуэй и Клэр? Или поехать в эти, по их мнению, забытые Богом места? Не только природа обделила эту часть Ирландии при распределении богатств, но и англичане способствовали тому, чтобы эти графства оставались такими бедными. Они забрали у нас плодородный восток, а неугодные им кланы отправили на запад в болота. А когда в сорок пятом году картофель начал гнить, они спокойно смотрели, как люди тысячами умирают от голода или отправляются в Америку на плавающих гробах, как тогда называли корабли с эмигрантами.

Экипаж остановился, и у окна появился Оскар.

— Там на повороте стоит паб. Давайте немного согреемся и выпьем пива? Я промок и промерз до костей, как мертвец!

Он встряхнул шляпой, и капли с нее полетели во все стороны.

Естественно, они согласились с ним, и Брэм неожиданно подумал, что в такую погоду качающаяся камера пыток, возможно, не самый неудачный выбор.

Едва погас последний луч солнца, как Лицана собрали гостей в большом зале. Доннах торопился с отправлением. Сегодня ночью им предстояло пройти почти сорок миль, как сообщил предводитель клана молча слушающим вампирам. Он заверил, что по пути у них еще будет возможность подкрепиться, что успокоило не только Лучиано.

Как и прошлой ночью, наследники разделились на группы и шли под охраной своих слуг и минимум одного Лицана. Только в отличие от прошлой ночи Франц Леопольд снова присоединился к ним. То ли он просто не мог больше выносить общество своих родственников, то ли смирился с Лицана, Алиса не могла этого сказать. Да ей, собственно, было все равно. Главное, чтобы к Лео не вернулось его ужасное настроение, которое могло любого вывести из себя. Пока же Франц Леопольд был удивительно молчалив и держался немного позади. Он даже ни разу не упрекнул Лучиано в том, что тот слишком медлителен.