Прекрасные создания - читать онлайн книгу. Автор: Ками Гарсия, Маргарет Штоль cтр.№ 132

Миссис Линкольн ничего не помнила. Пытаясь успокоить мать, Линк выдумал довольно интересную историю. Ей хотелось понять, что она делала на поле Гринбрайра в своих юбках. И конечно, она была потрясена, обнаружив себя в компании семейства Равенвудов. Тем не менее миссис Линкольн держалась в рамках приличия, пока сын сопровождал ее к «битеру». У Линка тоже возникло много вопросов, но мы договорились отложить наш разговор до урока алгебры. Нам обоим предстояло переделать кучу дел. И лучше было дождаться момента, когда ход событий вернется в нормальное русло.

Что касается Сэрафины… Она, Охотник и Ларкин исчезли. Я понял это, когда ко мне вернулось сознание. По пути в Равенвуд Лена едва держалась на ногах от горя и усталости. Я не стал расспрашивать ее о темных чародеях. На мои вопросы бабушка Арелия сказала, что Мэкон и все их семейство недооценивали силу Лены как природной феи. Ей удалось каким-то образом блокировать влияние луны и избежать объявления. Сэрафина, Охотник и Ларкин, растеряв свои козыри, бежали из города. Впрочем, Лена не подтвердила эту версию. Она вообще почти не говорила.

Я заснул на полу в ее комнате. Наши пальцы по-прежнему были переплетены. Когда я проснулся, она уже успела куда-то уйти. Стены ее комнаты пестрели от надписей. Ни одного дюйма белой поверхности под черными чернилами. Но одна стена, противоположная окну, отличалась от других, хотя тоже была исписана от потолка до пола. Просто легкий девичий почерк исчез. Прикоснувшись к стене, я почувствовал весомость слов. Похоже, она писала их всю ночь.

Мэкон — Итан

Опустив голову на его грудь, я плакала, потому что он так красиво жил, потому что смерть его была такой несправедливой.

Океаны слез высохли. Пустыня эмоций.

Счастье и печаль. Темный свет горя и радости омывает меня, проносясь через жизнь. Я слышу звуки, но не понимаю слов. Нет, понимаю! Звук был мной. Какое-то мгновение я чувствовала все — и не чувствовала ничего. Во мне сломалось что-то. Я разбита.

Нет, спасена! Когда я потеряла все, мне отдали многое.

Что-то в сердце угасло, а что-то родилось.

Теперь я знаю, что девочка во мне ушла и кем бы я ни стала, мне уже никогда не быть прежней. Это путь. Вот как кончается мир — шепотом, а не грохотом взрывов.

Объяви себя сама, объяви себя сама, объяви себя сама.

Все сплелось: благодарность, ярость, любовь, отчаяние, надежда и ненависть. Новорожденный лист не зелен — золотист. Все зеленое зыбко. Не пытайся спорить; все зеленое зыбко.

Т. Элиот. Роберт Фрост. Буковски. Я узнал некоторые строки, написанные на стене. Но Лена изменила слова Роберта Фроста, что было не похоже на нее. «Все золотое зыбко» — вот как говорилось в стихотворении. Она написала «зеленое». Возможно, теперь это казалось ей правильным.

Я спустился в столовую, где тетя Дель и бабушка шептались о приготовлениях к похоронам. Такие же тихие голоса и разговоры были, когда умерла моя мама. Ужасные воспоминания. Сколько слез и горя, сколько суеты всех этих теть и бабушек, которые планировали мероприятия, звонили родственникам, говорили каждому, что делать и чего не делать, пока мне самому не захотелось в гроб. Хотя были и другие возможности — посадить лимонное дерево, пожарить помидоры или поставить памятник на могиле.

— Где Лена? — громко спросил я.

Тетя Дель испуганно подпрыгнула на стуле. Бабушка даже глазом не моргнула. Эту женщину ничто не могло напугать.

— Разве она не у себя?

Тетя Дель засуетилась. Бабушка спокойно налила себе еще одну чашку чая.

— Итан, я думаю, ты знаешь, где она.

Я уже знал.

Лена лежала на крыше склепа — там, где мы нашли Мэкона. На ней была все та же испачканная одежда с прошлой ночи. Она смотрела на серое утреннее небо, и по ее щекам текли слезы. Я не знал, куда они дели тело Равенвуда. Но на ее месте я тоже пришел бы сюда. Чтобы находиться рядом с ним — пусть даже и без него. Лена не повернулась ко мне, хотя тут же почувствовала мое присутствие.

— Я наговорила ему столько гадких слов… Мне никогда не вернуть их назад. Наверное, он не знал, как сильно я любила его.

Я лег рядом с ней на грязные каменные плиты. Мое тело ныло от боли. Я посмотрел на ее спутанные черные локоны и мокрые щеки. Слезы оставляли дорожки на ее лице, но она не вытирала их. Я тоже не вытирал.

— Он умер из-за меня.

Она не мигая смотрела на облачное небо. Мне хотелось поднять ей настроение, но я понимал, что не найду для этого слов. Поэтому я молча расцеловал все пальцы на ее руке. Затем, прикоснувшись губами к металлу, я с удивлением посмотрел на золотой плетеный венок, который раньше носила на цепочке моя мама. Лена надела кольцо на палец. Я приподнял ее руку.

— Мне было страшно потерять его. Прошлой ночью я случайно порвала цепочку.

Над нами проносились темные облака. Конечно, это было не последнее ненастье в нашей жизни. Я потянулся к ней, и она охотно перебралась в мои объятия.

— Мне кажется, что я уже никогда не смогу любить тебя больше, чем сейчас. И никогда не смогу любить тебя меньше, чем в это мгновение.

Судя по серому небу, мы находились в тихом пространстве между двумя циклонами — между той бурей, которая навсегда изменила наши жизни, и новой, приближавшейся к нам.

— Это обещание?

Я сжал ее руку.

«Ты не уйдешь от меня?»

«Никогда».

Наши пальцы сплелись, она повернула голову, и я, взглянув в глаза Лены, заметил, что один ее глаз был зеленым, а другой — красновато-коричневым. Почти золотистого цвета.

В полдень я отправился домой. Дорога показалась мне вдвое длиннее. По синему небу тянулись золотые и темно-серые полосы. Давление нарастало. Через пару часов должна была грянуть буря. Я чувствовал печаль и горе Лены. Я знал, что буря будет сильной. И она, обрушившись на Гэтлин, затмила собой все предыдущие ненастья. В сравнении с ней ураган выглядел весенним дождиком.

Тетя Дель предложила подвезти меня домой, но я отказался. Мне хотелось пройтись. Все мои кости ныли и болели. Тем не менее я пошел пешком, надеясь прочистить голову от мрачных мыслей. Сунув руку в карман, я почувствовал знакомый комок. Медальон, завернутый в платок. Нам с Леной нужно было зарыть его в могилу другого Итана Уота. Так попросила Женевьева. Возможно, это принесет ему покой. Мы многим были обязаны этой паре.

Прошагав по хрустящему гравию, я снова оказался на развилке дороги. До встречи с Леной поворот к Равенвуду меня пугал. В ту пору я понятия не имел, какими бывают настоящий страх и безоглядная любовь. Невероятно!

Я шел мимо полей по трассе номер девять и вспоминал ту первую поездку под проливным дождем. Боже мой! Я запросто мог потерять отца и никогда не встретить Лену. Она изменила всю мою жизнь. Как описать это чувство? Когда я открывал глаза и видел ее перед собой, меня переполняло счастье. Какими мы были счастливыми… пока не умер Мэкон. Я подумал о Мэконе, о его аккуратно обернутых книгах, об идеально выглаженных рубашках и великолепном самообладании. Я знал, как Лене будет трудно без него. Мне тоже хотелось услышать его голос — хотя бы еще один раз. Я помнил, как после гибели мамы мне не хватало заботы и любви. Теперь я постараюсь дать все это Лене. В принципе, получив недавно сообщение от мамы, я не верил, что Мэкон ушел в другой мир. Вполне вероятно, он был где-то рядом и с улыбкой наблюдал за нами. Он пожертвовал собой, защищая Лену. Правильные поступки никогда не бывают легкими. Никто не знает этого лучше, чем Мэкон.