Тайный сыск Петра I - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Семевский cтр.№ 91

— Дух бодр, а плоть немощна.

Не был, однако, в избитом теле и дух бодр; несчастный продолжал терзаться своими обычными тяжкими сомнениями, и не видя исхода из них, решился уморить себя голодом… Дня с два пролежал он в монастырской бане’без пищи, в чаянии — замучиться, наконец плоть одолела над духом, и Самуил вкусил монастырского брашна и пития…

Из Трегуляевского монастыря явился за ним от Иосафа посланный. Самуила посадили по приказу инквизитора на цепь. Несчастный сидел на цепи много дней и сильно тосковал о том, что ему не удалось убежать из сетей антихристовых. И от «великой своей ревности против антихриста и сумнительнаго страха» стал Самуил кричать злые слова в хулу и поношение Петра I.

Впрочем, фанатик наш не пострадал за «злыя слова»; дело в том, что сам игумен Иосаф не только снисходил к томящемуся на цепи монаху, но, видимо, разделял его образ мыслей о Петре. По крайней мере, когда Самуил и ему, игумену, — впрочем, с глазу на глаз — высказал свое мнение о том, кто таков император Петр, — Иосаф ответил только на это: «Поди зевай на торгу (то есть кричи на площади), а не здесь!» Говорили они наедине же и о ненавистном им обоим «Духовном Регламенте».

— Мню я, — говорил арестант, — до коих мест здравствует государь, до тех мест и «Регламент» будет, а как его не станет, то и уничтожится…

— Вон царь говорил, сказывают, — сообщал от себя Иосаф, — со Степаном (Яворским), с митрополитом: я, мол, сделал регламент генеральный, а ты сделай регламент духовный, нас и будут поминать…

— Государь-то император, он пишется не просто, — рассуждал между прочим с игуменом Самуил, — и прежние греческие цари, как вычитал я в книге Борония, писывались императорами…

О чем шла еще беседа у Иосафа с Самуилом, нам неизвестно, но что первый не питал ни малейшего нерасположения к последнему, это он доказал, выхлопотав у инквизитора освобождение Самуила. «Ну, будешь ли без ведома из монастыря бегать?» — спрашивал после того игумен Выморкова. Тот пред образом «дал веру», что из монастыря без ведома уходить не будет. Иосаф успокоился и, отправляясь в город несколько дней спустя, взял с собой и Самуила, откуда и отпустил его одного в монастырь. В тот же вечер Выморков сошелся с друзьями своими, монахами Павлом и Степаном, да с жителем Сокольского уезда, бельцом, Захаром Лежневым, «молодым еще молодчиком». Долго и долго они беседовали и об общем злодее «антихристе», и о том, как бы уйти в горы «свои души спасать», и все-то четверо хвалили старопечатные книги, и радовались об них, и пели против тех книг тропари. «Помилуй нас, Господи, помилуй нас…»

Поздно ночью друзья, поужинавши, разошлись по кельям. Самуилу не спится, голова воспалена беседой, и он идет на колокольню помечтать о своем побеге в горы. Душа молодого монаха жаждет беседы, и все о том же «сумнительстве об антихристе», неотвязно днем и ночью преследующем его. Приходит на колокольню пономарь Иоанн. Самуил, с обычною ему смелостью, начинает говорить: «Как нам быть, ведь церкви-то Божии осквернены антихристовою скверною…» — и отхватывает целиком раскольничью речь, вычитанную им в служебнике времен царя Алексея Михайловича.

— Воля Божья, — отвечает пономарь, — хотя и брадобритый (а пущай) ходит в церковь, мы его покропим святою водою, так и ничего не будет.

В ту же ночь, на 29 июня 1723 года, бежал Самуил в степь. За ним последовал и преданный ему монах Степан. А так как бродяжничество монахов в то время строго-настрого воспрещалось указами и без паспорта нельзя было выходить из монастыря, то Самуил сам написал себе вид и подписал его вместо игумена Иосафа.

5

Ночью беглецы пришли на пчельник близ монастырской вотчины, недалеко от их обители. Сюда же явился и Павел. Пошли толки и планы о побеге. Степан и Самуил убеждали Павла бежать с ними, тот что-то все еще не решался. Тогда друзья развернули книгу Ефремову и стали читать речь, приведенную в повести об антихристе, в которой, между прочим, особенно останавливались на следующем месте: «Егда же узрите весь мир смущен и когожде бежаща скрытися в горы и о всех гладом умирающих и иных жаждою метающих, яко воск и не будет помогающаго» и проч. Все это место чтецы приводили в подтверждение необходимости бегства.

— Я уже решился, — отвечал Павел, — но еще погожу…

На пути встретился им монах из Преображенской пустыни Ефрем. Беглецы не сочли нужным скрывать от него, что пробираются в горы к каким-нибудь людям, чтобы укрыться у них и жить тайно.

— Заезжайте вы, — посоветовал им встречный инок, — заезжайте на рыбную ловлю, там есть у меня товарищ, монах Варсонофий; скажите, что вы от меня, он вас укроет, и вы меня там дождетесь, а я с вами готов сам уйти хоть в Царьград…

На рыбной ловле отец Варсонофий принял беглецов действительно радушно. Пробыли они здесь, в ожидании Ефрема, с неделю и не потеряли время для пропаганды. Познакомил их Варсонофий с жителем деревни Бротки, бельцом Григорием, и им обоим друзья наши с обычным жаром передавали свое учение, приводили свидетельства от Писания, учили креститься «против старопечатных книг». Оказалось, что те уже крестятся по-старообрядчески и книги старопечатные любят; тем не менее беглец Григорий до того был умилен поучениями Самуила и Степана, что сказал им:

— Сыщите себе место, где от меня не в дальности, в горах, и, вырыв пещеру, живите в тайне; я вас кормить готов, а вдаль не ходите; я бы сам куда сшел, да жаль жены и детей.

Пришел между тем и новый приятель наших беглецов, монах Ефрем, и все четверо «многими умышленными разговорами» открыли ему все учение о явившемся антихристе; между прочим, Самуил ссылался в подтверждение своего мнения на Кириллову книгу, где сказано, что антихрист явится под именем Симона-Петра, что царство его может быть в Риме и во Иерусалиме, «а в Кирилловой книге, — толковал Самуил, — помнится мне, написано тако: или от Рима или от инуда (?) такую восприимет власть (антихрист), и потом, и во Иерусалиме будет царем…»

— Так оно и будет, — вполне согласился Ефрем, — он, государь-то, Петр, а при себе сделал — Синод, тоже стало и выходит: Симон да Петр… А и креститься, — заключил Ефрем, — противу старопечатных книг я люблю и готов.

Увидал у новообращенного Самуил святцы нового издания, развернул их, а на заглавном листе напечатана обыкновенная оголовка: «во славу Святыя Троицы и проч. повелением всепресветлейшаго и державнейшаго государя нашего Петра Великаго, императора и самодержца Всероссийского, благословением же святейшаго правительствующего синода…» Не стерпел фанатик и, руководимый «безмерною ревностью и сумнительством», вырвал лист из книги, «изщипал его и бросил в реку».

— Напрасно ты это делаешь, — заметил Самуилу Ефрем.

— Видеть я того не хочу, — горячился Самуил, — ведь вот содержит все он, государь, яко православный христианин, а между тем, как ни на есть прельстит он нас и отведет от веры… Правду сказано в повести Ефремовой об антихристе: «Образ примет истиннаго пастыря, да прельстит овец стада» и проч., а и Григорий Назианзин что пишет: «Внезапу превозстанет и возцарствует и возлицемерствует благостыню и потом поженет церковь Божию» и проч.