Слоны и пешки. Страницы борьбы германских и советских спецслужб - читать онлайн книгу. Автор: Ф. Саусверд cтр.№ 83

— То ли от Феди, то ли от Сереги, пленных, я раньше слышал об этом «центре», — твердо заявил он, — но давно, потому как они из лагеря сбежали и скрываются в городе на квартирах. Да, точно так, — закончил он свою мысль.

Лайвиньш кивнул.

— Ну а о группе, как ты сказал, об Ольге, что тебе известно?

— Как вам сказать? Ольга женщина правильная, в отряд рвалась каждодневно. Парни вокруг нее тоже положительные, но понимаете… Вот вы меня; по лагерям расспросили, и вижу я, что, ну как сказать, не очень вы меня зауважали по этой причине, да и на друзей моих коситься будете, — Рагозин был тонким психологом. — А эта Ольга в одной тюрьме только отсидела без малого год, и вот давай бери ее в отряд. А на самом деле сидела, не сидела — я не знаю и вот притащу ее к вам. Как вы к этому отнесетесь? Везде осторожность должна быть. Велите вы мне ее в отряд привести следующий раз — пожалуйста, дорогу теперь знаю — доставлю.

Этим тонким шажочком — «следующий раз», — Рагозин произвел огромный прыжок в сознании командования бригады…

Вечерами Лайвиньш и остальные, наговорившись за прошедший день с прибывшими пленными, все время, постоянно обращались к вопросу, так кому поручить проверку организации «Рижский партизанский центр»? Тем более, что из Москвы опять пришло напоминание.

Графу? Не с руки. Во-первых, он пришел от имени организации, которую следует перепроверить.

Не с его же помощью, естественно. Он всегда подтвердит ее наличие. В Москве смеяться будут. Да и в Ригу он, как сказал, если пойдет, то только из-под палки.

Вале? Ее собирались послать в Ригу в начале ноября, буквально через несколько дней. Но ведь пока в Риге у нее со связями слабовато. Через кого ей узнать? Организация для нас совершенно неизвестная, а если Валя подорвется на ней? Кому это нужно? Вариант отпадал.

Шабасу? Но у него свои заботы. Ему придется опять бегать, людей собирать, прятать их там по квартирам, везти сюда. И так партизаны за ним в этом деле транспортировки пленных как за каменной стеной, давать ему еще одно задание? А если он провалится на нем?

Запросить Куранова и Седлениекса? Запросим. Но это им тоже не с руки. Их задача — работа на командира — организатора подполья.

Остается агентурный разведчик бригады Панченко, он же Рагозин. Парень боевой, в Риге располагает устойчивыми связями, что-то о «Рижском партизанском центре» слышал, во всяком случае не с нуля ему начинать. От ходки в Ригу не отказывается, как некоторые. Наконец, он для нас, будем прямо, даже цинично говорить, — почти чужой. Если что с ним случится, то… война есть война. Что делать? Спишется на войну. Шабас, Валя, Курасов, Седлениекс — это все свои ребята. Рисковать ими? Не будем. Все! Кончили обсуждение. Сошлись на Рагозине. Пусть проверит и сообщит о «Рижском партизанском центре».

Так и порешили.

Итак, на конец октября в партизанском лагере в Освее были следующие действующие лица нашей, подходящей к трагедийной развязке, очередной драме рижского подполья.

Будущая разведчица Валя, заброшенная в распоряжение партизанской бригады на самолете 20 июня 1943 года, речь о ней пойдет впереди.

Граф, пришедший в партизанскую бригаду Лайвиньша 25 октября 1943 года по особо законспирированной цепочке патриотов из Риги, от Стефании к сестре в Пасиенскую волость Лудзенского уезда, затем к родной племяннице обеих сестер — Черковской Антонине в Истренскую волость Лудзенского уезда, затем ее родственник Павел Черковский довел Графа до расположения штаба отряда.

Германский агент Панченко, он же какой-никакой партизанский разведчик Панченко — Иван Рагозин, прибывший в бригаду Лайвиньша 30 октября 1943 года в группе военнопленных через деревню Лаудари Истренской волости Лудзенского уезда.

Прибывшие вместе с Рагозиным немецкие агенты Степан Гудловский и Иван Чувиков.

В лагере до середины октября находились еще Куранов с Седлениексом.

Весь октябрь и до середины ноября в Риге был Имант Судмалис, постоянно находилась там Ольга, которые друг друга не знали.

Вот такая расстановка действующих лиц сложилась к ноябрю и к последующим месяцам, вплоть до февраля 1944 года, когда уже новое действие разыграется исключительно в Риге, куда переберутся почти все действующие лица нашей документальной истории.

Когда 20 октября сорок третьего года был взорван эшелон с боеприпасами, следовавший тихим ходом по железнодорожному полотну станции Югла, то настроение у Ланге сделалось скверным: опять совершенно непонятным было, что за группа действует. Тейдеманис рвал и метал. Через неделю после безуспешных поисков он решил себе позволить отвести душу на Пуриньше:

— Вот тебе следствие вашего умничанья. Ну, кто, кто рванул эшелон? Ваш чертов «партизанский центр» или еще какая группа террористов, эта твоя подружка, загадочная Ольга, к которой ты не поленился потащиться в Даугавпилс, или еще кто, а? Я спрашиваю. Вот если бы мы долбанули по «центру» раньше, пересажали бы их, то пришли бы к выводу, что да, это они или не они. Ясней было искать дальше…

Когда Тейдеманис в раздражении стал нести чепуху в связи с поездкой Пуриньша в Даугавпилс для беседы с Ольгой, то обычно делающий свои дела сам и находящийся в тени заместитель еще раз показал свои острые клыки:

— Слушай, Тео, у всех умных нормальных людей имеются мозговые извилины — и все они, как правило, кривые, и чем больше кривизны, тем больше вес мозга, так как их, извилин, больше помещается. У людей глупых встречаются и распрямленные извилины, но это видят после вскрытия. У тебя, как я понимаю, имеется всего одна извилина, абсолютно прямая, и та на чем-то сзади, под брюками на заднице. Понял? Так что тебе черепную коробку вскрывать не будут, только брюки снимут.

Тейдеманис опешил. Такого хамства он не ожидал. Ну и наглец этот Пуриньш! Но ответить ругательством не посмел, только бросил на своего зама испепеляющий взгляд.

Найденная при помощи Зарса рация была таким сверхкозырем, что дальше влезать в спор было бессмысленным делом. Начальство носило Пуриньша на руках. О рации знали в Берлине, откуда распорядились наградить этого дьявольского проныру орденом. Надо было не спорить, а искать виновников взрыва. Ищейки были подняты, выгнаны из теплых постелей и курсировали по всему городу…

Хорошо еще, что рация обнаружилась. Она заслонила несчастье с эшелоном. Да и шли они в отчетности для Берлина по разным графам: таблица, где фиксировались пущенные под откос эшелоны была переполнена прыгающими, как солдаты из вагонов, цифрами и кроме как злости и воспаляющихся нервных окончаний руководству СД и гестапо ничего не прибавляли. Ну а захваченная рация при готовом к сотрудничеству радисте, безусловно, снимала разного рода недуги у пожилых гестаповцев, мучившие их по мере продвижения армии ближе к государственной границе, за которой располагались их дома, пуховые перины, грелки и ночные горшки.

У Панцингера на совещании слегка поспорили: запустить по рации сообщение об этом взрыве? Стоит ли игра свеч? Тейдеманис, не бывший докой в подобного рода делах, брякнул, что если проинформируем, то может из бригады скажут, что, мол, передайте таким-то сбежать туда-то и тому подобное. Ланге процедил: «Чушь! Не следует лезть на рожон, пусть активничает партизанская сторона».