История русской культуры. XIX век - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Яковкина cтр.№ 149

Уже в ранний период творчества критики отмечали, что игра Савиной лишена всяких следов рутины, что даже шаблонные мелодраматические ситуации она умеет сделать жизненными. С годами это становилось главным принципом ее творчества. «Правда — вот чего она добивалась и к чему всемерно стремилась в своем исполнении», — писал Кугель. При этом стремление к жизненной правдивости принимало все более совершенные формы. Анализируя творчество артистки, Кугель отмечал: «Экономия средств — этот самый драгоценный принцип художества — доведена Савиной до последней степени… Она ищет какую-то одну, но необычайно стилизованную, суммарную, синтетическую и в то же время пластическую черту… Вот Акулина во „Власти тьмы“. У Савиной было два штриха: у придурковатой Акулины, во-первых, полузакрытый глаз, придающий ей какой-то животный, идиотский вид; во-вторых, сидя на лавке во время лирического объяснения Акима с Никитой, она, видимо, плохо понимающая, в чем суть… да и вообще далекая от нравственных вопросов, как от звезды Сириуса, покачивает все время правой ногой. Вот и все. Но характер, образ готов». ^[600]

Репертуар М. Г. Савиной был разнообразнее, были здесь и роли в пьесах Островского: «Воспитаннице» (Надя), «Трудовом хлебе» (Наташа), «Богатых невестах» (Белесова), «Правда — хорошо, а счастье лучше» (Юлия), «Женитьбе Белугина» (Елена), «Бесприданнице» (Лариса) и многих других. Роль Нади — «воспитанницы» была дебютной ролью актрисы и принесла ей огромный успех, сразу утвердивший ее на Александрийской сцене. Рецензент называл ее исполнение настоящим шедевром: «Каждое движение, каждый шаг, выражение умного и подвижного лица, каждое, наконец, слово — все дышало правдою, все обличало присутствие таланта и чувства изящного». Одной из блистательных ролей Савиной стала Варя в «Дикарке» Островского. Сам драматург восхищался ее исполнением и называл его безукоризненным. Реалистическая драматургия Островского оказала большое влияние на формирование исполнительской манеры актрисы.

В 1873 году в поисках новой пьесы для своего бенефиса Савина случайно прочла пьесу Тургенева «Месяц в деревне». Пьеса увлекла ее, особенно образ Верочки — воспитанницы, в чем-то близкий Наде из «Воспитанницы» Островского. При постановке Савиной пришлось преодолеть и нежелание дирекции ставить, а актеров играть в «несценичной» пьесе, и сомнения самого автора.

Премьера прошла с выдающимся успехом. Когда позднее приехавший в Петербург Тургенев посетил спектакль, публика устроила знаменитому писателю восторженную овацию. Позднее Савина признавалась, что это был для нее «один из счастливейших, если не самый счастливый спектакль». Образ, созданный артисткой, поразил автора. Вслед за «Месяцем в деревне» Тургенев посетил еще ряд спектаклей с участием актрисы. Их творческое сближение перешло в личную дружбу, они виделись в Москве и Петербурге, в 1881 году Савина гостила в Спасском-Лутовинове у Тургенева, писала ему в Париж.

Но наряду с пьесами Гоголя, Островского, Тургенева Савиной приходилось часто выступать в современном развлекательном репертуаре — это «Маруся» М. В. Карнеева и целая серия пьес В. Крылова, написанных специально для артистки. Пьесы Крылова были сценичны, обладали выигрышными ролями, но в то же время — легковесны по содержанию, а нередко и пошловаты. Тем не менее, удовлетворяя обывательские запросы, они были очень популярны и шли на сценах разных театров. Несмотря на их невысокие литературные достоинства Савина умела создавать в них живые, правдивые образы. И хотя в них она пользовалась большим успехом, все же это был своего рода компромисс, так как, по словам Юрьева, «Савина прекрасно сознавала, что… на одном Островском или Тургеневе далеко не уедешь, и была вынуждена лавировать, делать всевозможные поблажки, чтобы приручить тогдашнюю столичную публику и привлечь ее внимание к театру, к себе». ^[601]

С течением времени в ее творчестве все больше проявляется критическая направленность. В ранний период творчества ее отрицательные образы были безобидны, скорее смешны. Но десятилетия спустя безоблачный юмор стал превращаться в беспощадную правду. При этом артистка не прибегала к преувеличениям, не нарушала внешнего правдоподобия. Критик сравнивал эти ее создания с парадными портретами Серова. Актриса тоже создавала «парадные портреты» своих современниц, пресыщенных богатством и безделием. Оригиналы любовались ими, не пропуская ни одного спектакля и не замечая большей частью того «летучего яда недоверия и насмешки», который актриса добавляла к их изображению. Казалось, «еще одно легчайшее движение, еще одна интонация — лестный для заказчика богатый портрет будет отвергнут с возмущением, в милой нарядной даме промелькнет „грубое, шершавое животное“. Но кисть повисает в воздухе, коварная мелодия речи округляется». ^[602] Большой любитель театра и видный историк А. А. Кизеветтер писал: «Савина играет зло — так определил особенность ее творчества один из тонких ценителей ее дарования… Савина действительно играла зло в том смысле, в каком Серов писал свои художественные портреты… Она шла к своей художественной цели, как бестрепетный аналитик жизненной правды». ^[603]

В 80-е годы XIX века Савина уже прочно заняла место премьерши Александрийского театра, и премьерши могущественной. Как вспоминал один из ее коллег по сцене: «Ей поклонялись, обожали, порою ненавидели, но больше всего боялись ее острого, пытливого, независимого ума. Савина сделала то-то… Савина сказала… Савина решила… Савина обещала… Савина отказала… Савина всемогуща! Перед ней открыты были все двери, от директорских до царских…». ^[604] Но не положение всесильной премьерши, стоившее актрисе стольких усилий и не всегда используемое ею во благо, вписало имя Савиной золотыми буквами в историю русского драматического театра, а ее изумительное и правдивое мастерство. Творческий девиз Савиной, выраженный ее словами: «Я не знаю другого назначения сценического искусства, чем отражение жизни» — распространялся не только на ее собственное исполнительское мастерство, но на других артистов. В этом отношении, по словам критики, она «оздоровила русскую сцену», уничтожая жеманство, притворство, подделку чувств. И еще одна огромная заслуга артистки — в ее общественной деятельности. Уже в XX веке Савина стала одной из создательниц и активнейших членов Всероссийского Театрального общества — первой профессиональной организации артистов. Она явилась учредительницей первого в мире Дома ветеранов сцены. «Убежище для престарелых артистов целиком лежало на ее попечении, — вспоминал Юрьев. — Надо было видеть, с какой любовью она отдавалась заботам о „стариках“, как они ее за это боготворили. Она постоянно бывала у них, привозила им подарки, узнавала их нужды… старалась, чтобы их связь с театром не прерывалась…». ^[605]