История русской культуры. XIX век - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Яковкина cтр.№ 90

Совершавший инспекторскую поездку председатель ученого комитета министерства народного просвещения А. Георгиевский также положительно оценил деятельность казанского инспектора, его „тщательное наблюдение за студентами“, особо подчеркнув, что „инспекция в Казани была поставлена в правильные отношения к общей полиции и жандармскому управлению“. ^[382]

Устав 1884 года внес изменения и в учебные планы университетов, при этом большой урон претерпело историко-филологическое образование. Было уничтожено деление историко-филологических факультетов на историческое, славяно-русское и классическое отделения. Основными предметами для студентов этого факультета стали древние языки, древняя история и мифология.

Бывший студент этого факультета, впоследствии академик С. А. Жебелев писал: „Из всех университетских факультетов факультеты историко-филологические были затронуты уставом 1884 года наиболее чувствительно. Строго говоря, эти факультеты, как таковые, были упразднены… В них сохранялась одна лишь классическая филология, понимаемая, опять-таки, не научно, а под определенным углом зрения…“. „Министр просвещения, — иронично продолжал мемуарист, — убежденный в том, что классическая филология — альфа и омега всех гуманитарных дисциплин, что в ней залог блага и спасения России… задумал… взрастить возможно большее количество филологов-классиков, как самый надежный оплот отечества…“. ^[383]

В результате такой учебной программы студент филологического факультета мог его закончить, не прослушав таких лекционных курсов, как история России, русский язык и литература, славянское языкознание и другие, признанные „необязательными“. К счастью, большинство профессоров-классиков, читавших курсы классической филологии, понимали ее как научную дисциплину, а не как особого рода педагогический прием, имеющий в виду не столько научить, сколько „обуздать“ и „смирить“.

Во всяком случае, тем „привилегированным положением“, в какое профессоров-классиков должен был поставить устав 1884 года, они и в малой степени не пользовались. Более того, они, видимо, этого привилегированного положения конфузились, и вскоре же первые с жаром против него ополчились». ^[384]

Не оправдала себя и система так называемых гонораров. При существовании в учебной программе «необязательных» и «обязательных» курсов, профессора, читавшие первые курсы, получали вдвое меньше, чем их коллеги, читавшие «обязательные» курсы, независимо от эрудиции и способностей лектора. Кроме того, подобная финансовая система была крайне тяжела для студентов.

Устав 1884 года вызвал многочисленные протесты как общественности, так и самих «универсантов», тем более что реакционное его значение было усилено последующими правительственными циркулярами. «Правилами» 1884 года студентам было запрещено выражать одобрение или неодобрение профессорам и вступать в брак во время обучения в университете. В 1885 году распоряжением Комитета министров в университетах вводилось обязательное ношение формы. Студенты были обязаны отдавать честь членам императорской фамилии и университетскому начальству. Запрещались студенческие собрания и сходки. За нарушение дисциплины были установлены системы наказаний.

Видный историк русской культуры П. Н. Милюков, признавая основной тенденцией устава 1884 года «подчинение профессорского преподавания и службы университетскому начальству и министерству», а также «усиление инспекторского надзора за студентами», писал о его последствиях в 90-х годах: «В области высшей школы борьба идет против академических условий, созданных уставом 1884 года Правительство отвечает на студенческие волнения, прежде всего, усилением репрессий. Высшая точка, до которой оно доходит в этом направлении, — это правило 29 июля 1899 года об отдаче в солдаты участников беспорядков. 183 студента Киевского университета были действительно отданы в солдаты в силу этих правил. Ответом было убийство министра народного просвещения Боголепова студентом (социалистом-революционером) Карповичем». ^[385] Лишь после этого министерством просвещения было предложено советам университетов высказать свое мнение по поводу желательных изменений в уставе 1884 года. Советы потребовали восстановления автономии и возвращения прав студенческим организациям.

Устав 1884 года и последующие правительственные мероприятия отрицательно сказались и на материальном положении студенчества.

Поскольку основную массу студенчества второй половины XIX века составляли разночинцы, то естественно, что имущественное положение этой группы было недостаточным. Тем более что в течение ряда лет плата за обучение неуклонно возрастала. Если в 60–70-х годах студенты столичных университетов вносили в год 50 руб., а провинциальных — 20 рублей, то по уставу 1884 года плата была повышена до 60 руб., а после 1887 года (то есть после покушения на Александра III 1 марта 1887 года студента Петербургского университета Александра Ульянова — Н. Я.) плата возросла до 100 руб. в год. Кроме платы за обучение студентам полагалось внести 20 руб. в комиссию для сдачи выпускных экзаменов и получения выпускного свидетельства. ^[386] Государственными стипендиями же пользовались не более 15 % студентов каждого факультета. Получение ее было обусловлено рядом требований: представления справки о бедности, положительного отзыва инспектора о поведении студента и, наконец, благополучной сдачи так называемых «состязательных испытаний». Кроме государственных стипендий, существовали стипендии из фондов общественных и частных пожертвований. Студенты предпочитали обращаться за помощью к ним.

Но ни государственные стипендии, ни благотворительность не могли в значительной степени удовлетворить потребности неимущего студенчества, существование которого постоянно отравляла мучительная нехватка средств и постоянные поиски заработка. Впоследствии видный ученый профессор И. И. Янжул вспоминал, что, будучи студентом Московского университета, «последние гроши употреблял на публикации в „Полицейских ведомостях“, ища какого угодно заработка и давая взятки газетным разносчикам и наборщикам, чтобы они извещали меня раньше всех о опросах на труд… Из всех этих мер ничего хорошего не выходило… я оставался без заработка и задаром трепал свои старые и без того дырявые сапоги… Я распродал решительно все, что только можно продавать, и заложил все из более необходимого». ^[387] Мемуарист тщательно воспроизвел бюджет студента, имеющего в месяц 25 руб. Кроме платы за комнату (11 руб.) наибольшие расходы на питание. Большинство студентов пользуется полусытными и нездоровыми обедами в кухмистерской. Минимальная плата за обеды в этих столовых 7 руб. 50 коп. Такая же цена и в платной столовой «Общества для пособия нуждающимся студентам». Кроме этого утренний и вечерний чай с сахаром обходился в месяц в 1 руб. 30 коп. Хлеб утром и вечером по 5 коп., всего в месяц — 3 руб. Освещение при небольшой лампе (керосиновой) — 50 коп., прачка 1 руб., мелкие расходы (мыло, баня, зубной порошок, бумага) — 50 коп. В итоге — 24 р. 80 к. «И 20 коп. остается на табак или театр». ^[388]