Мир без конца - читать онлайн книгу. Автор: Кен Фоллетт cтр.№ 295

— Они все в Уэльсе.

Врачевательница отметила про себя, что нужно попросить епископа Анри при необходимости позаботиться о сироте.

— Мама велела вам заплатить.

— Я ничего особенного не сделала, — ответила Керис. — Дай мне шесть пенсов.

Возле материнского матраца лежал кожаный кошель. Джайлс достал оттуда серебряную шестипенсовую монету. Хозяйка вновь подняла голову. Уже несколько спокойнее спросила:

— Что с нами?

— Мне очень жаль. Чума.

Женщина обреченно кивнула:

— Этого я и боялась.

— Вы узнали симптомы по прошлой эпидемии?

— Мы жили тогда в маленьком городке в Уэльсе и не заболели. Мы все умрем?

Бывшая монахиня считала, что в таких важных вопросах людей обманывать нельзя.

— Некоторые выживают, хотя и немногие.

— Да смилуется над нами Господь.

— Аминь.

По дороге в Кингсбридж Керис мрачно думала о чуме. Она, конечно, распространится так же быстро, как и в прошлый раз. Погибнут тысячи. Эта мысль вселила в нее страх. Похоже на бессмысленную бойню, с той лишь разницей, что войну начинают люди, а чуму — нет. Что делать? Целительница не могла сидеть сложа руки и смотреть, как повторяются страшные события тринадцатилетней давности.

От чумы нет лекарства, но она нашла способ замедлить ее смертоносное шествие. Пока лошадь трусила по утоптанной лесной дороге, Суконщица вспоминала все, что знала о болезни и методах борьбы с ней. Мерфин молчал, поняв настроение жены и, вероятно, догадываясь, о чем она думает. По возвращении домой супруга рассказала ему, что намерена делать.

— Найдутся противники, — предупредил Мостник. — Твой план весьма радикален. Не потерявшие в прошлый раз родных и друзей могли решить, будто они неуязвимы. Такие скажут, что ты перебарщиваешь.

— Поэтому ты должен мне помочь.

— В таком случае предлагаю с каждым из возможных противников работать отдельно.

— Ладно.

— Уламывать придется троих: гильдию, братьев и сестер. Давай начнем с гильдии. Я созову собрание, но Филемона не приглашу.

Гильдия теперь собиралась в новом большом каменном здании шерстяной биржи на главной улице, что позволяло вести дела даже в плохую погоду. Построили ее на прибыль от торговли кингсбриджским алым сукном. Однако перед заседанием Керис и Мерфин встретились отдельно с каждым из видных членов, чтобы заранее заручиться их поддержкой. Олдермен давно уже руководствовался девизом: «Никогда не созывай встречу, если ее исход не предрешен».

Суконщица направилась к Медж Ткачихе. Та вышла замуж, очаровав некоего крестьянина, такого же красавца, как и Марк, на пятнадцать лет моложе ее, что долго забавляло всех. Его звали Ансельм, он обожал Медж, хотя ткачиха так и осталась толстушкой и прикрывала седые волосы различными причудливыми шапочками. Еще удивительнее было то, что купчиха в сорок с лишним лет родила здоровую дочку Сельму, которой уже исполнилось восемь и она ходила в монастырскую школу для девочек. Материнские заботы никогда не мешали Медж вести дело, и она по-прежнему лидировала на рынке кингсбриджского алого сукна, а муж ей помогал.

Ткачиха все еще жила в большом доме на главной улице, куда переехала с Марком. Когда стала поступать прибыль от ткачества и крашения. Суконщица застала их с Ансельмом в переполненном складе на первом этаже, где они принимали партию красного сукна, пытаясь найти для нее место.

— Запасаюсь на ярмарку, — объяснила Медж.

Керис подождала, пока хозяева пересчитают товар, и они с Ткачихой отправились наверх, оставив Ансельма в лавке. Войдя в гостиную, Керис живо вспомнила тот день тринадцать лет назад, когда ее позвали к Марку — первому заболевшему чумой в Кингсбридже. Ей вдруг стало очень грустно. Медж заметила это и спросила:

— Что?

От женщин ничего нельзя скрыть, не то что от мужчин.

— Я стояла здесь тринадцать лет назад, когда заболел Марк.

Ткачиха спокойно кивнула:

— Тогда начался самый страшный период в моей жизни. В тот день у меня был прекрасный муж и четверо здоровых детей. Через три месяца я осталась бездетной вдовой, не имея средств к существованию.

— Дни печали.

Медж подошла в шкафу, где стояли кружки и кувшин, но, вместо того чтобы предложить Керис вина, уставилась в стену.

— Хочешь, я скажу тебе кое-что странное? После их смерти мне было трудно произносить «Аминь» после «Отче наш». — Хозяйка сглотнула и заговорила тише: — Понимаешь, я знаю латинские слова, отец научил. Fiat voluntas tua. Да будет воля Твоя. Я не могла этого сказать. У меня погибли родные, и это была просто пытка, я не могла смириться. — При этих воспоминаниях слезы показались у нее на глазах. — Я хотела обратно своих детей. Да будет воля Твоя. Знаю, что попаду в ад, но до сих пор не могу говорить «Аминь».

— Чума вернулась, — просто объявила целительница.

Медж пошатнулась и схватилась за угол шкафа. Ее крупное тело вдруг показалось совсем маленьким, уверенность ушла с лица, Ткачиха резко превратилась в старуху.

— Нет, — прошептала она.

Керис пододвинула Медж скамью, усадила подругу и какое-то время держала за руку.

— Мне очень жаль, что я тебя расстроила.

— Нет, — повторила купчиха. — Она не может вернуться. Я не могу потерять Ансельма и Сельму. Я этого не вынесу. Не вынесу.

Ткачиха побелела, ее лицо исказилось, и Суконщица испугалась — вдруг с ней удар. Налила вина и дала кружку хозяйке. Та механически выпила и слегка порозовела.

— Сейчас мы знаем немного больше. Поборемся.

— Поборемся? И как же?

— Вот с этим я к тебе и пришла. Тебе лучше?

Медж наконец посмотрела на гостью.

— Поборемся, — повторила она. — Конечно. Говори как.

— Нужно запереть город. Закрыть ворота, поставить людей на стены, никого не впускать.

— Но город должен питаться.

— Пусть запасы привозят на остров Прокаженных. Мерфин станет посредником, будет расплачиваться с поставщиками. Он перенес чуму, а дважды ею никто не заболевает. Продукты будут оставлять на мосту, а после ухода торговцев горожане будут их забирать.

— А выйти из города будет можно?

— Да, но вернуться — нельзя.

— А как же шерстяная ярмарка?

— Это, наверно, самое трудное. Ее придется отменить.

— Но кингсбриджские купцы потеряют сотни фунтов!

— Это лучше, чем умереть.

— А если мы сделаем по-твоему, чума к нам не придет? Мои останутся жить?

Керис медлила, борясь с искушением утешительной лжи.