Музей неживых фигур - читать онлайн книгу. Автор: Марина Серова cтр.№ 34

Единственное, что мне оставалось, – так это возвращаться домой. Я не стала дожидаться труповозку – все равно ничего конкретного о причинах смерти Светланы не узнаю. Вызвала такси – дождь разошелся не на шутку, но я даже не обращала внимания на то, что с моих волос стекает вода, а вся одежда насквозь промокла. В ожидании машины я курила одну сигарету за другой, делала это механически, совершенно не замечая, как намокает бумага, и практически не чувствуя табачного дыма.

Подъехало такси, я села в салон, намочив сиденье. Быстро назвала адрес и больше не обращала внимания на водителя. Смотрела в окно, но не видела ни домов, ни улиц, ни деревьев. В голове не укладывалось – Светлана умерла так внезапно, мне надо было раньше обратить внимание на ее изможденный вид. Я могла бы настоять на том, чтоб она сегодня пропустила пару по физкультуре – ведь видела, что женщине нездоровится. Сердечный приступ – казалось бы, вещь вполне ожидаемая, учитывая образ жизни, который вела Куприянова. Рано или поздно любой организм, каким бы сильным он ни был, не выдержит такой нагрузки. И почему я не подумала об этом раньше? Все мои мысли были заняты находкой в «храме», но мне, частному детективу с огромным опытом работы, непростительно упускать даже ничтожные мелочи, не говоря уже о явно вопиющих фактах. Хоть я и не медик по образованию, но знаю, как оказать первую помощь, умею определять симптомы различных заболеваний. Я ругала себя на чем свет стоит, ведь в моих силах было предотвратить трагедию!

Умереть в сорок лет – что может быть нелепее. Конечно, в наше время болезни стремительно молодеют, но все-таки в голове не укладывается, что Светланы больше нет в живых. Конечно, Куприянов не станет меня обвинять в том, что я допустила гибель его жены: во-первых, я не телохранитель, а во-вторых, он нанял меня для того, чтоб я предоставила ему доказательства ее связи с преподавателем. Но совесть моя была нечиста, и чем больше я думала о происшедшем, тем больше мне казалось это странным.

Оставим в стороне моральные терзания. Что мы имеем на данный момент? Если вспомнить всю историю с начала, то Куприянов познакомился со Светланой в Санкт-Петербурге, а потом они переехали в Тарасов. С этим вопросов не возникает. Далее, Света поступает на платное отделение в Институт декоративно-прикладного искусства и народных промыслов, на факультет иконописи и лаковой миниатюры. Это тоже вполне логично – женщина упоминала, что хотела поступить в подобное художественное заведение в Северной столице, но возможности не представлялось. Следовательно, теорию, согласно которой Куприянова выбрала подобный институт из-за того, что там преподает Роман Александрович Кузнецов, с которым, возможно, она познакомилась ранее, можно отмести в сторону. Света учится, добивается успехов в мастерстве, учитывая ее трудолюбие и старательность, подобное неудивительно. Если б она ничего не делала на парах, не выполняла бы домашние задания, я бы предположила, что Кузнецов неровно к ней дышит, а поэтому хвалит перед другими студентками. Но и отрицать возможность любовной связи тоже не следует – что странного во внезапно возникшей симпатии художницы к талантливому преподавателю, который в придачу ко всему обаятелен и обладает особым шармом? Допустим, между Куприяновой и учителем живописи – роман, а, помимо свиданий, он помогает ей быстрее освоить премудрости иконописи, поручая более сложные задания, нежели остальным первокурсникам. Недавно Света хвасталась, что ей дали копировать настоящую икону, хотя такое разрешают делать лишь старшекурсникам. Но женщине завидуют другие студентки, среди них – красавица Катя и подружки Марина с Ксюшей. Если верить рассказу Нины, Катя и Ксюша влюблены в Кузнецова или делают вид, что влюблены, в глупой надежде, что им удастся выскочить за него замуж. Девушки делают пакости Светлане – я была полностью согласна с Ниной, что и кальку, и фрагмент иконы испортили намеренно. И, наконец, подбираемся к самому главному – трем иконам, которые лежат в пакете Куприяновой, спрятанном в потайной комнате «храма». Если это – не работы Светланы, то почему пакет подписан именно ее фамилией? Предположим, иконы копировал некто другой, не желающий выдать своего авторства. Не логичнее ли подписать пакет фамилией какой-нибудь старшекурсницы? Положить образы Богоматери в пакет студента с третьего курса? Если кто-то намеренно решил выдать иконы за Светланины творения, то зачем ему это надо? Допустим, иконы где-то раздобыли Катя или Ксюша, проникли в хранилище и положили их в пакет, который подписали фамилией Светы. Вопрос – зачем? Каким образом это может навредить Куприяновой? Они что, хотели обвинить женщину в том, что она украла иконы? Но это глупо, ведь кабинет можно открыть лишь ключом, который находится у преподавателя, то есть у Романа Александровича. Может, это он решил выдать иконы за произведения Светы? Сам написал, а в авторстве не сознается? Но зачем, черт побери, ему это нужно?..

И, наконец, события сегодняшнего утра. Смерть Светланы – вызвана ли она сердечным приступом или является намеренным убийством? Предварительное заключение врачей говорит о наличии заболевания сердца, которое в сочетании с физической нагрузкой привело к трагичной развязке. Но не знаю почему, я в это не верила. Может, внутреннее чутье, может, слишком большое количество подозрительных фактов, я толком не понимала. Однако сейчас выяснение деталей происшествия стало для меня делом чести. Я не могла так просто поверить в случайное стечение обстоятельств, не могла оставить гибель Куприяновой неразгаданной.

Только когда машина остановилась возле моего подъезда, я вернулась в реальную действительность. Расплатилась с таксистом, поднялась на седьмой этаж своей однокомнатной квартиры. По привычке сразу же включила чайник заварить кофе. По-хорошему, следует нормально выспаться, так как после бессонной ночи соображала я медленно. Но я даже не попыталась заснуть – все равно, пока я не прослушаю все «жучки», не подумаю еще раз над смертью Светланы, успокоиться не смогу.

Я включила компьютер, открыла папку с делом Куприяновой, после чего скопировала в нее звуковые дорожки со всех прослушек. Первая запись была сделана, видимо, в коридоре третьего этажа – я слышала какие-то шорохи, чьи-то шаги, негромкие разговоры. Кто-то из студенток отделения художественной вышивки просил, чтоб ей помогли доделать салфетку, так как она не успевает, а преподаватель злится. Девушка утверждала, что не понимает, как делать какую-то строчку – я не смогла разобрать названия, а ее собеседница утверждала, что на самом деле это просто, надо только заставить себя повозиться с продергиванием нитки.

– Да не получается у меня! – в сердцах воскликнула первая. – Я уже устала постоянно вставлять эту треклятую нить обратно, ненавижу это мастерство!

В конце концов, другая девушка вызвалась помочь, так как она справляется с заданием, осталось только подшить салфетку. Разговор смолк, вероятно, студентки зашли в аудиторию.

Следующий разговор, записанный на этот «жучок», был еще короче. Голоса были мне незнакомы – видимо, беседовали преподаватели. Голос помоложе был недовольный, женщина возмущалась, что зарплату задерживают. Другая преподавательница тоже сетовала на это безобразие, затем я услышала жалобы собеседницы постарше, что ее старшая дочка снова ищет работу – с прошлой уволилась, а устроиться никуда не может. Я рассеянно слушала эти бесполезные для меня разговоры, с надеждой ожидая, когда удастся узнать хоть что-нибудь интересное.