Казнь - читать онлайн книгу. Автор: Марина и Сергей Дяченко cтр.№ 39

Он привлек ее к себе. Она не сопротивлялась.

Не грянет под окнами духовой оркестр. Анджей не видит; Анджей, наверное, взаправду умер. Когда-то они клялись забыть друг друга – но уже через месяц после развода один из ее потенциальных ухажеров был жестоко бит в своей же подворотне…

Если Анджей допустит ЭТО, – а уже почти допустил, – то Анджей мертв.

Или мертв ДЛЯ НЕЕ; она ведь сама когда-то кричала ему в лицо – забудь меня, ты мертвец, для меня умер!..

Мысль о том, что Анджей ЗНАЕТ о происходящем, но позволяет себе ухмыляться и наблюдать, снова выбила ее из музыкального ритма – Семироль недовольно заворчал, сильнее сжимая руки на ее талии.

Она закусила губу. Так… если так, если судьба и Анджей хотят ТАК… Что ж, она… она женщина, а не синий чулок. И не вечная вдова. И не игрушка в руках господина моделятора, она не боится, она сильная, она молодая, она красивая, в конце концов…

Лицо Семироля было совсем рядом.

– Идем, – быстро сказала Ирена, опасаясь, что запал ее погаснет так же неожиданно, как возник. – Идемте…

В ее комнате пахло расплавленным воском. Горела свеча – не электрическая, настоящая; ароматизированная постель пребывала в полной боевой готовности.

Она нервно задула свечку. Ей хотелось полной темноты. Чтобы не видеть никого и ничего.

– Ян, я сама… Я сама сниму, не надо…

Платье, так порадовавшее ее вечером, казалось теперь глупой и громоздкой вещью. Ее волосы запутаются во всех этих крючках и молниях…

Анджей придумал бы какую-нибудь шутку, от которой она спустя три минуты – в самый неожиданный момент – рассмеялась бы до визга. Семироль молчал.

Она рванула платье – выдрав при этом из прически клок волос. От боли на глаза навернулись слезы; по счастью, было темно, даже окно оставалось наглухо зашторенным.

– Ян, я…

– Погодите.

Он ловко освободил ее волосы. Расстегнул застежку, которой она не заметила; Ирена высвободилась. Стянула через голову платье, наступила в темноте на каблук сброшенной туфли, зашипела от боли.

– Погодите, Ирена…

Семироль подобрал ее вещи с пола, унес в темноту и там, вероятно, бросил на стул вместе со своей одеждой. Вернулся, сел рядом, положил ей руку на плечо:

– Не грызите губы…

– Вы видите в темноте? – спросила она безнадежно.

– Мог бы соврать, что не вижу. Хотите, завяжу себе глаза, чтобы мы оказались в равном положении?

– Не смотрите на меня, – попросила она жалобно. – Я… уже старая. Я…

– Будь я романтичным юношей, сказал бы, что вы прекрасны… Романтизма во мне ни на грош, но вы очень хороши, Ирена. Верите?

– Нет…

– Напрасно. Множество мужчин с удовольствием поменялись бы со мной местами…

«Анджей, ты слышишь?!»

Ирена готова была к тому, что ставень на окне вдруг сорвется, продавленный снаружи, и сквозь разбитое стекло явится в блеске молний местный Создатель, желчный и злой, помахивающий телефонной трубкой на оборванном проводе: «Хватит, поиграли! Последний сеанс закончен, МОДЕЛЬ исчерпала себя, всем очистить экспериментальное пространство!..»

Но никто не явился в блеске молний. Руки Семироля неторопливо и мягко готовили Ирену к тому, что ей предстояло, хотя она бы предпочла, чтобы адвокат-упырь справился поскорее и без всякой подготовки…

Из памяти ее явился черный ящик в фотолаборатории, а внутри его – девственная тьма для перезарядки пленки. Чужие руки в нарукавниках из плотной ткани, черный ящик равнодушно позволяет пользоваться своей темнотой…

А потом она перестала думать, потому что вампир-адвокат, привыкший получать власть над умами и душами, подобрал ключ и к ее телу. И тело предало. Тело вспомнило, что принадлежит женщине. И сразу же дало знать об этом не только Ирене, но и Семиролю.

Ты этого хотел, Анджей.

Ирена стиснула зубы и обняла адвоката за шею. Прикосновение оказалось странно приятным – кожа у вампира была гладкая, прохладная, будто тонко отшлифованное дерево.

– Ян… не тяните.

– Ирена…

Теперь он играл на ней, как на инструменте. Пусть чуть расстроенном, хрипловатом, все еще непокорном – но играл умело и вдохновенно, и, возможно, с минуты на минуту ждал настоящего, чистого, «концертного» звучания…

– Ирена… сейчас. Вы чудо… Вы еще напишете о любви… Будьте со мной, не надо прятать душу…

– Ян, пожалуйста!..

Ее решимость таяла.

– Не надо прятать душу, я ведь не прячу свою… Будьте со мной – искренне, с радостью, это так много зна…

Боль от спазма была внезапной и всеразрушающей. Ирена едва сдержалась, чтобы на взвыть.

– Тихо, тихо… Ирена!!

Ей показалось, что все ее тело сейчас вывернется наизнанку, будто чулок. Онемели, потеряли чувствительность руки. Судорожно растопырились пальцы; в следующую секунду в бок воткнулась игла, она поняла это мгновение спустя, когда судорога уже отпустила…

И все-таки предусмотрительные ей попадаются мужчины. Один ложился в постель с пистолетом, другой – с булавкой на случай спазма у чрезмерно нервной партнерши…

– Ирена, ничего страшного, – вампир тяжело дышал.

– Извините, Ян.

– Не за что извиняться… Дать воды?

– Извините, Ян…

– Я сам виноват. Возможно, я захотел слишком многого…

В голосе его не было ни раздражения, ни упрека. Просто усталое сожаление.

* * *

Однажды летом – Ирена уже не помнила толком, в каком году – они оказались на пышном и модном курорте, из тех, которых Анджей обычно терпеть не мог, а она тайком любила. Впрочем, именно тем летом ее любовь к «ривьере» будто ножом отрезало. Навсегда.

В соседнем коттедже обретался известный кинорежиссер – стареющий, неотразимо обаятельный, спортсмен и эрудит; Ирена с удовольствием болтала с ним обо всем на свете – и в основном о том, что принято считать искусством. Режиссер был оригинален в суждениях, умен, да просто талантлив. Кроме того, он великолепно плавал, ловил крабов и с удовольствием пугал отдыхающих, время от времени подныривая под лодки и понтоны…

Ирена любила заплывать далеко за буйки. Оттуда открывался великолепный вид на бухту, а кроме того, именно за буйками начиналось настоящее море, безлюдное и свободное. В одиночку заплывать она боялась, а муж далеко не всегда соглашался составить ей компанию; в тот знаменательный день Анджей отказался снова. Он был страшно занят в тот день: сидел на песке, накинув на плечи клетчатую рубашку, и возводил домики из ракушек. Малышня со всего пляжа вертелась рядом, завороженная зодческим искусством взрослого дяди; дядя, впрочем, не видел не любопытных детишек, ни их заинтригованных мам, ни, между прочим, собственной жены…