Механизм Времени - читать онлайн книгу. Автор: Генри Лайон Олди, Андрей Валентинов cтр.№ 51

На террасе замка Сюри сидел каллиграф.

В задумчивости он смотрел на океан, открывающийся с высоты. «Четыре драгоценности кабинета» ждали на низком столике – кисть, чернильница, тушь и бумага. Но каллиграф не спешил приступить к делу.

Он любовался волнами.

– Так ты не пойдешь? – спросил самурай, стоявший у перил.

– Нет.

– Она ждет тебя, Мацумура. Я уверен: ей нужен ты.

– Ты прав, друг мой, – ответил каллиграф. – Она ждет меня. Вот поэтому я и не пойду.

– Но почему?!

– Взгляни на воду. Когда нет ветра, океан пишет в стиле «гесе» – полукурсивом. Линии плавные, скругленные, как очертания женского тела. Стоит ветру усилиться, и стиль меняется на «сосе» – курсив. Стремительное, размашистое движение, кисть не отрывается от бумаги... Лишь во время бури океан пишет «уставом», отделяя одну линию от другой. Я не люблю бурю.

– Ты? Который сам – буря? Все говорят...

– Не повторяй глупости. Даже если их говорят все.

Самурай поморщился. Каллиграфия и океан мало заботили его. А склонность Мацумуры отвечать на манер дзенских коанов, уводя беседу в сторону, и вовсе раздражала. Мы говорим о серьезных вещах, а не дудим в железную флейту без отверстий!

– Она ведет себя оскорбительно, Мацумура. С китайцами – вежлива и обходительна. Даже приняв вызов, никогда не калечит земляков. Они зовут ее Большой Мамочкой. Но стоит явиться кому-то из нас...

Мацумура улыбнулся, отметив это «из нас».

– Что ты смеешься? – вспылил японец. – Ты самурай или кто?

– Я – пейтин. Служилый человек. Знатный пейтин-доно, если угодно. Среди рюкюсцев нет самураев. Еще нет.

Улыбка исчезла. Каллиграф вздохнул. Он понимал: это ненадолго. Рано или поздно Рюкю лишится статуса королевства, превратясь в японскую провинцию. Мацумура заранее представлял, как это произойдет, и горевал, не в силах изменить судьбу мира.

Тем же способом бандиты берут под контроль лавку на базаре.

На рейде Наха стоят корабли далеких стран. Их капитаны добры и предупредительны. Они предлагают защиту, наперебой обвиняя соседа в агрессивных замыслах. Капитанам вежливо отказывают, но они настойчивы. Обычное начало конца. Сейчас – редкие, скоро корабли далеких стран зачастят на Утину. Послы, шпионы, торговцы, солдаты. Начнутся стычки с чужими матросами. В ответ король прикажет усилить гарнизон.

И начнет подписывать мирные договора – один за другим.

Тогда вмешается микадо – кто б ни сидел в тот черный день на троне Ямато! – и велит прекратить отсылку дани в Поднебесную. Следующим шагом станет ввод в королевство японских войск. Арест короля; наверное, почетная ссылка в Токио. Еще шаг – война двух империй, островной и материковой, за лакомый кусочек. Но война уже ничего не изменит.

Лавка взята под контроль – и быстро обнищает.

Мацумура надеялся, что не доживет до этого. Он не знал, что надежды – тщетны. Боги смеются над людьми. Кое-кому они даруют долгую-долгую жизнь, чтобы смеяться долго-долго. Доживет личный телохранитель трех королей, с лихвой доживет и увидит своими глазами...

– Пейтин, самурай! – возмутился японец. Его звали Исэ Нобутака, и он служил в местном представительстве князей Симадзу, в свите дзайбана буге – наместника клана Сацума. – Слова разные, а мы – одинаковы! У нас мечи за поясом!

– Нет, друг мой. И мы разные, и наши мечи. Ваши дома – легкие, с перегородками из бумаги. Их проще восстановить после землетрясений. Наши дома – из камня, а крыши – из черепицы. Они выдерживают натиск тайфуна. Вы предпочитаете рыбу, мы – свинину. Ты называешь мой остров Окинавой – «Веревкой-в-море». А это всего лишь наше старое название – «Адзинава», «Место рыбной ловли вождя». У вас зимой выпадает снег. А я впервые увидел снег по дороге в Пекин. И наконец... – Помолчав, Мацумура тихо подвел итог: – Вы – закрыты от чужаков. Мы – открыты для гостей. Разные, очень разные. Не беспокойся, это скоро закончится.

– Оставим споры, – Исэ внезапно успокоился. – Честь всегда остается честью. Ты обязан принять вызов!

– Вызов? А что, был вызов?

– Конечно! Ее поведение – вызывающе...

– Я знал, что нравлюсь женщинам. Моя жена еще до свадьбы бурно проявляла свою любовь. Однажды я хотел поцеловать ее тайком. И очнулся через два часа, привязан к дереву. Никогда не думал, что меня, женатого на дочери мастера Ёнаминэ, станут сватать к дочери мастера Вэя...

Улыбка вернулась на лицо каллиграфа. Красивый, статный мужчина, телосложением скорее похожий на европейца, с высоким лбом мудреца и острым взглядом хищника, Мацумура Сокон и впрямь нравился женщинам. С вызовами тоже все было в полном порядке. Нашли ужасного быка-исполина? – иди, герой, круши животину! Король решил, что лучше других освоил двойной удар ногами? – где наш любимый телохранитель?!

Зашел в гравировальную лавку? – всякий гравер мнит себя великим поединщиком...

– Я расскажу тебе, – Исэ решил, что убедил друга, – как она дерется. Я дважды наблюдал за схваткой. Эта сучка не делает из занятий секрета. Много прыжков...

– ...резкое сближение и отход. Кружит вдалеке, тесного боя избегает. Стойки высокие, как у журавля. Удары ногами – низкие. Очень сильные руки. Смотрит не в глаза, а рядом с твоим ухом – куда-то за спину. Это отвлекает. Все время мерещится, что к тебе подкрадывается враг.

– Ты видел!

– Не дочь – отца. Конечно, видел. Кулак врат Чжао Куанъиня, сычуаньский стиль. И еще... Прошу тебя, не оскорбляй грязными словами дочь наставника Вэя. Я учился у него. А ты – не грубиян-пьяница с окраин Наха. Честь остается честью, Исэ. Я могу обидеться.

Самурай побагровел, но смолчал. Он понял, что зашел слишком далеко. На языке вертелись десятки аргументов, способные пинками загнать друга в Куми-мурэ, для схватки с проклятой китаянкой. Мы были добры к тебе, рюкюсец! Мы позволили тебе изучать фехтование в закрытой школе, куда пускали лишь вассалов дома Симадзу! Тебя учил лично наместник клана Сацума! Ты подписал клятвенное письмо нашему представительству!

Ты – почти наш!

А мы, орудуя мечом, отказались от защиты в пользу атаки...

– Ладно, – после долгой паузы сказал Исэ. – Если не хочешь идти ты, пойду я.

– И она тебя изуродует, – равнодушно ответил Мацумура. – Не ходи. Это не вызов. Ты просто не различаешь вызов и похвальбу. Доблесть и месть. Отвагу и сумасбродство. Подожди, пока они станут для тебя ясно различимы.

– Не останавливай меня!

– Я не останавливаю. Я провожаю. Удачи...

В сердцах ударив по перилам кулаком, Исэ решительно зашагал прочь. И вдруг остановился, словно готовясь принять боевую стойку. Коренастый, плотный, с могучими плечами борца, он напоминал пса бойцовой породы. Кимоно цвета речного ила, украшенное ромбами, и нижнее камисимо, черное с узором из вееров, делали Исэ еще шире, превращая в стену крепости.