Семь верст до небес - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Живой cтр.№ 26

Сел богатырь на накидке и за ухо себя ущипнул, убедиться хотел, что не сон сие действо небесное, ибо птиц столь огромных на Руси отродясь не водилось. И только он сотворил сие, как с диким воем с небес на поляну стая коршунов обрушилась. Едва успел Горыня свой меч выхватить, да на ноги вскочить, как птицы ужасные устремились на него прямо, растопырив когти вострые.

Ударом первым богатырь рассек коршуна страшенного, что быстрее всех на него бросился. и столь силен был замах богатырский, что меч, пройдя сквозь тело птицы по рукоять в землю ушел. Едва успел Горыня его выдернуть, чтоб второго коршуна приголубить, отрубил ему голову великую с клювом крови алчущим. С той минуты разгорелся на поляне камня бирюзового бой великий богатыря русского с тварями бесовскими, невесть откуда явившимися в самом сердце земли славянской. Едва успевал Горыня рубить мечом направо и налево, став спиной к камню, чтобы тыл оборонить, а коршунов в небе над поляной все прибывало. Совсем уже свет звезд затмили они крыльями своими черными. Кому голову узкую, кому крыло жесткое или когти острые отсекал Горыня. Кого сразу насмерть разил его меч богатырский, а кого лишь калечил. Уже много птиц дьявольских устлали телами своими поляну, а кои пораненные ворочались в крови собственной, перья же их летали повсюду. Воздух лесной чистый вонью и смрадом пропитался. Тяжко Горыне дышать стало.

Уже и силы его иссякать стали, как вдруг оставшиеся в живых коршуны в небо поднялись и стали кружить в вышине не пытаясь Горыню жизни лишить более. Опустил меч богатырь, дух перевел, и уж решил, что отвадил он гостей непрошеных, как вдруг упал камнем с неба коршун такой огромный, что вдвое более прежних богатырю показавшийся. Был он один-одинешенек. Опускаясь, крылом своим могучим сосну перешибила птица сия. Подивился Горыня силе дьявольской, и меч свой, кровью замаранный, поднял для защиты. А коршун тот со всего маху о землю ударился, да оборотился черным воином. Лицо его зверское смутно Горыня разглядел, ночь была, лишь заметил богатырь нос горбатый с клювом схожий, да глаза горящие огнем диким, а на волосах его черных – корону, мерцавшую, словно уголья костра.

– Силен ты, богатырь, – прорычал сей истукан, – да только я сильнее. Не ведаешь ты, против кого пошел, человечина. Много воинов моих погубил мечом своим, да только меня им не возьмешь.

Сказавши так, протянул он вперед руки свои с пальцами, более на когти походившими, и ударила из них молния ветвистая. Почудилось Горыне, будто тысячи копий вражеских в тело его вонзились. Выронил он меч свой из рук, и пошатнулся. Поплыло все перед глазами, свет белый померк, и рухнул Горыня словно дуб, подкошенный силой дьявольской, перед камнем великим бирюзовым.

Уж долго лежал он то в бреду, то в беспамятстве. Казалось, будто в голове били колокола пудовые. Тело богатырское ныло нещадно, а руки и ноги не слушались. Богатырским усилием растворил глаза свои Горыня, да в небо посмотрел. Где-то там, далеко, висели тяжелые серые тучи. «Где же я, – подумал богатырь, – али помер уже?

Он поднатужился, и сел, обхватив руками окровавленную головушку. Оглядевшись вокруг, узрел Горыня тысячи мертвых коршунов, от коих дух смрадный уже поднимался в небо, и вспомнил все. «Как же жив я остался, – удивился богатырь, – ведь одним сапогом уже в могиле топтался. Видно, не пришел еще мой час». А сказавши так, встал на ноги Горыня, поднял голову, да тут же чуть обратно и не сел от удивленья. Увидал богатырь, что камень бирюзовый, пол поляны занимавший, ярким светом горел голубым, затмевая свет дневной.

– Так вот, значит, кто мне жизнь спас, беду из тела моего вывел, – воскликнул Горыня с радостью, и на колени перед камнем повалился, – спасибо тебе, бирюза-заступница, век тебя помнить буду.

Подошед к камню, отбил Горыня от него кусочек махонький и в мешок к себе положил. А сам подумал: «послужит мне камень сей оберегом от напастей всяческих, кои встречу еще». Кликнул коня своего Горыня. Сел в седло и далее в путь двинулся в Солцеград великий, но сперва через Муром проехать было надобно.

К вечеру спустился богатырь с холмов лесистых на поле перед городом лежащее. И только конь его ступил на дорогу, к воротам ведущую, открылся богатырю вид ужасный. На сколько глаз хватало, всё поле усыпано было мертвыми русичами, что еще сжимали в руках своих оружье теперь ненужное. Стаи воронов вились над городом Муромом, а сам он, недавно красивый столь, в руинах лежал и в дыму.

Въехал Горыня в город в том месте, где ранее ворота стояли, и не узнал он Мурома. Ни одного дома не оставили целым злодеи неизвестные. Все дотла выжгли. Медленно переступал конь богатырский по головешкам дымившимся, боясь наступить на мертвых русичей. И вдруг средь моря смерти, услыхал Горыня плач по матушке, над развалинами зазвучавший. И увидел Горыня красну девицу, чудом смерти избежавшую, что склонилась над своею матушкой, растерзанной врагами проклятыми. И при виде их налилось сердечко богатырское лютой ненавистью к поганым извергам. Вздыбил коня своего Горыня богатырь, повернул его на восток и погнал прямиком в Солнцеград.

Дни и ночи скакал богатырь по лесам и полям, и везде видел только смерть царившую. И росла в нем ненависть великая, горы сокрушить готовая. «Не бывать мне счастливу, покуда не изведу всех тварей поганых, на землю мою явившихся», – думал богатырь коня погоняя.

К рассвету дня нового, скачки без сна и отдыха, взлетел Горыня на вершину холма высокого, что в десяти верстах от Солнцеграда находился. Взглянул богатырь на город златоглавый, что в дали виднелся, и узрел он полчища несметные вражеские, полукольцом его охватившие. Словно тучи черные, парили в небе коршуны, в них узнал Горыня друзей своих, давешних и осклабился довольно: будет случай счеты свести.

Спрыгнул богатырь с коня и воткнул в землю меч свой великий. Рукоять его была в виде креста изготовлена. Ибо богатыри русские, подобно князю своему верили отныне в Бога единого. Пал на колени Горыня и молитву сотворил. Апосля нее, достал богатырь из сумки своей оберег бирюзовый, сел на траву, лицом к Солнцеграду, сжал камешек в ладони, и молвил тихо:

– Встану я рано, утренней зарей, умоюсь холодной водой, утрусь сырой землей, завалюсь за каменной стеной. Ты, стена бей врагов супостатов, а был бы я цел и невредим. Иду я в кровавую рать, бью врагов супостатов; а был бы я цел и невредим. Вы, раны тяжелые, не болите; вы, мечи бойцов, меня не губите, вы, стрелы, меня не разите, а был бы я цел и невредим. Заговариваю я раба божьего Горыню ратного человека, идущего на войну, сим моим крепким наговором. Чур, слову конец, моему делу венец!

Встал Горыня во весь рост, плечи расправил широкие, и почуял будто силы в нем поприбавилось. Вскочил богатырь на коня, выдернул меч из земли сырой и над головой его вскинул. Блеснул меч богатырский на солнце, будто средь бела дня звезда на небе вспыхнула. И пустил коня своего Горыня с холма вскачь.

В рассветный час дня первого, месяца, что в народе травным зовется, пробудилась в своем логове волчица серая от земли содрогания. Пробудилась она, щенят оглядела, и наружу подалась, сведать отчего земля не спокойна стала. А жила волчица далеко от стаи, на обрыве высоком, и нора ее смотрела прямо в море черноводное. Как взглянула серая на берег морской, то предстало пред ней диво дивное, доселе невиданное. Много тысяч судов чернотелых заполонили море широкое и воды не видать стало до того места, где небо с нею сходится. Развевались на кораблях стяги черно-серебристые, а носы венчали головы резные. И почуял зверь, что беда пришла. То достигли брегов моря черного корабли первые Кабашоновы, что несли в себе отряды дужарские во главе со жрецом их Ражханом. И как только ударился о дно песчаное первый корабль, спрыгнул вниз Рыжхан, облаченный в шкуру тигриную, и звериный крик раскатился по всему брегу широкому. Сорвались с веток птицы сидевшие, всполошились в лесах звери дремавшие. Показалось им, что зашло солнце раннее, не успев на небо взойти еще.