Капкан времён - читать онлайн книгу. Автор: Василий Головачев cтр.№ 48

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Капкан времён | Автор книги - Василий Головачев

Cтраница 48
читать онлайн книги бесплатно

– Жив, слегка осоловел.

Послышался пронзительный вой приближающейся «Скорой помощи». Через минуту в квартиру ввалились Кузьмич, Штирлиц и двое врачей в белых халатах, мужчина и женщина. Одного взгляда на пациента врачу оказалось достаточно.

– Носилки! - бросил он женщине, очевидно, медсестре, перевёл взгляд на Шамана, приняв его за старшего. - Помогите ей.

Женщина, Шаман и Писатель вышли, но тут же вернулись со средством переноски тяжелобольных. Гольцова аккуратно уложили на носилки, снесли вниз, поместили в кабину «рафика» с красными крестами на бортах.

Сын Гольцова сунулся было туда же, но Максим ос тановил его:

– Отцу ты сейчас не поможешь, а дома окно выби то. Займись ремонтом.

– Но папа…

– Дай телефон, мы позвоним и сообщим, куда его положат.

Кирилл поколебался немного, морщась, бледный и растерянный, махнул рукой:

– Ладно, вы правы… записывайте телефон.

«Скорая» включила сирену, тронулась с места.

Группа мгновенно расселась в кабине «Хёндэ», Максим прыгнул за руль и погнал машину за белым «рафиком». Голова была занята анализом происшествия. Такого поворота дела майор не ожидал. Зато понял, что за клиентом началась какая-то странная охота и что добром это не кончится. В сложившейся ситуации транспортировка Гольцова в Управление действительно казалась лучшим выходом из положения.

Вхождение

Бабушка снует у печки, лёгкая и подвижная, напевает что-то под нос. На лице отсветы огня. В печке потрескивают березовые поленья, шипит сковорода. Блины сами собой слетают со сковороды, пышные, изумительно пахнущие, вкусные.

Толстый луч солнца лежит на одеяле, пылинки танцуют в нём, подставишь ладошку - тепло и щекотно.

За окном поёт птица, посвистит-посвистит, перестанет, снова выводит рулады.

Свежий ветерок врывается в форточку, лижет ухо. Вставать неохота, но надо, впереди экзамен.

- Вставай, пострелёнок, - доносится с кухни ласковый голос.

- Бабуля родная… иду…

И всё тонет в тёмной воде времени…

Вода кругом, он захлёбывается, тонет, бьёт руками, ища опору, не находит, погружается в серо-зелёную муть, неужели конец?! Но вот нога коснулась дна, он отталкивается, поднимается вверх, выныривает, хватая ртом воздух, полуослепший, задыхающийся, кашляет, снова судорожно лупит руками по воде, а берег - рядом, в метре от него, ещё одно усилие, и он цепляется за свисающие с обрывчика космы трав.

Кругом весёлые голоса, Смех купающихся, никто даже не понял, что Арсений только что родился второй раз, хотя никогда никому после этого не признавался, что тонул он по-настоящему и страх испытал настоящий, страх близкой смерти. А ведь не позвал на помощь, то ли от стыда, то ли от гордости, берег-то и в самом деле был рядом, и все думали, что он дурачится…


Темнота и шары, давят со всех сторон, огромные, белые, упругие, грозят стереть в порошок. Он барахтается, пытаясь раздвинуть эти шары, вдохнуть побольше воздуха, но не может, сил не хватает, и он снова тонет в пространстве без верха и низа, заполненном одними шарами.

- У него температура сорок и две, - доносится откуда-то тихий голос.

- Вызывай врача, - раздаётся второй. - Намочи полотенце, положи на лоб.

Чьё-то ласковое прикосновение, лоб накрывает приятная прохлада.

- Бабуля… мама… - шепчет он, не видя их лиц.

Шары бледнеют, становятся призрачно-неощутимыми, но ненадолго. В голове снова поднимается жар, душно, дышать нечем, шары надвигаются со всех сторон, закрывают обзор, и Арсений начинает их раздвигать…

Грипп, ему двенадцать лет. А болел он всегда тяжело…

Темнота, тихое тиканье, боль в груди… и в руке…

Арсений Васильевич открыл глаза.

Он лежал на кровати, укрытый по грудь белой простынёй. Рядом капельница, прозрачная трубочка тянется к левой руке, по ней бегут золотистые капли физиологического раствора. На лбу, на шее и на обеих руках датчики с проводками. Грудь перебинтована, под бинтом - жар и пульсация боли.

Пуля, вспомнил он. В меня стреляли…

Повернул голову, шаря глазами по сторонам.

Больничная палата, две койки, но он здесь один. У изголовья стойка с какими-то приборами, куда тянутся провода от датчиков. В палате никого, хотя рядом стоит стул для дежурной медсестры. Видимо, отлучилась по надобности.

Я в реанимации, пришла равнодушная мысль. После операции. Пулю, наверное, вытащили. Но болит… и дышать трудно…

Арсений Васильевич шевельнулся и едва не потерял сознание. Глаза застлала кровавая пелена.

На аппаратной стойке запищал сигнализатор. Кто-то вбежал в палату, лба коснулись холодные пальцы, раздался женский голос:

– Он очнулся, Лев Борисыч. Да, я сделаю укол транспарина. Ничего, сейчас мы успокоимся.

В правую руку вонзилась иголочка боли, исчезла. По руке поползла тёплая волна, вошла в голову, родила облако темноты…

Он плывёт сквозь густую вязкую лаву, сковывающую движения. Впереди показывается колечко света, расширяется, превращается в устье тоннеля. Ещё два взмаха и…

Полумрак, тикающая тишина, запах лекарств, белая простыня, капельница…

Та же палата, то же положение, в груди застрял горячий камень, жжёт и давит, не даёт дышать. Дьявольщина, когда это кончится?! Может, попробовать полечиться самому?

Арсений Васильевич попытался усилием воли вызвать состояние в л а с т в о в а н и я, какое он испытывал во время сеансов коррекции жизни Карипазима… и вновь потерял сознание!

Темнота, бездна, что-то живое дышит со всех сторон, смотрит, оценивает, толкает то в бок, то в спину, лижет мокрым шершавым языком лицо…

Уйди!

Удивление, изучающий взгляд, толчки стихают, «язык» втягивается в шуршащую бездну, взгляд тускнеет…

Откуда-то прилетают отголоски разговора… точнее, кто-то размеренно читает некий текст, смысл которого не сразу достигает сознания.

Арсений Васильевич напрягает слух.

Голос становится чётче, не поймёшь - мужчине он принадлежит или женщине:

…большая часть мировых идеологий и политических идейных течений есть варианты глобальной стратегической духовной функциональной программы, охватывающей все космические цивилизации данной метавселенной…

Зачем? - вяло поинтересовался Арсений Васильевич, лишь позже осознав, что задал вопрос мысленно.

Система заинтересована в масштабном программировании эволюции, охотно откликнулся Голос.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению