Сильвандир - читать онлайн книгу. Автор: Александр Дюма cтр.№ 17

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Сильвандир | Автор книги - Александр Дюма

Cтраница 17
читать онлайн книги бесплатно

Констанс сдержала слово; она оказалась необыкновенно аккуратной: без четверти два опять пришла в комнату настоятельницы, где ее ожидал Роже; как только Констанс появилась на пороге, он спросил, не забыла ли она ответить на письмо. Сильно покраснев, девочка вытащила из-за корсажа изящный маленький конверт с письмом, адресованным виконту де Безри, и молча протянула его юноше: бедняжка была не в силах произнести ни единого слова. Сославшись на то, что он боится потерять письмо, шевалье тотчас же вышел, сказав, что он сразу положит его в бумажник, а на самом деле для того, чтобы жадно пробежать глазами это послание.

То было очаровательное полудетское письмо, очень наивное, очень нежное, очень искреннее, полное уверений в вечной любви, которая родилась только вчера и которую клянутся сохранить до самой смерти. Все эти признания и клятвы заняли четыре страницы, хотя их можно было свести к трем словам: «Я люблю вас». Роже сперва поцеловал конверт, затем все четыре страницы письма с обеих сторон, потом он поцеловал каждую строку на всех четырех страницах и наконец каждое слово в каждой строке. Он был вне себя от счастья.

Когда шевалье вернулся в комнату тетушки, Констанс ждала его, красная, словно кумач. Милые дети обменялись взглядами, в них сияло невыразимое блаженство. В эту минуту дверь внезапно отворилась и настоятельница издала радостный возглас; Роже и Констанс обернулись, и глаза их, в которых недавно светилась радость, заволокло слезами.

Особа, чей неожиданный приезд вызвал такую радость настоятельницы, была баронесса д'Ангилем.

Сестры обнялись, а бедные дети между тем глядели друг на друга, горестно покачивая головами; вид их, казалось, говорил: «Все кончено». Роже поспешил навстречу матери, но она не обняла сына, как только что обняла его тетушку, а лишь протянула ему руку для поцелуя. Мадемуазель де Безри встретила баронессу почтительным реверансом, а та в ответ лишь холодно и едва заметно кивнула головой.

Двое детей дрожали всем телом. Однако баронесса ничего не сказала; обменявшись первыми приветствиями с сестрой, она по ее приглашению заняла место за столом.

Констанс очень хотелось попросить разрешения удалиться, но она не решилась. Ее прибор стоял между приборами баронессы и настоятельницы, так что все время, пока длился обед, девочка не отваживалась поднять глаза от тарелки; Роже не раз замечал, как непрошеная слеза скатывалась по щеке ее и Констанс поспешно вытирала ее салфеткой.

Сам Роже раз десять в минуту то краснел, то бледнел. Он пытался есть, но на душе у него было так тяжело, что кусок не лез в горло.

Баронесса между тем рассказывала, что ей тоже пришла в голову мысль сделать сюрприз своей милой сестре, однако барон, к сожалению, не мог сопровождать ее, потому что он занят приготовлениями к поездке, которую намерен совершить вместе с сыном, как только тот возвратится в Ангилем. Когда Констанс услышала, что шевалье должен будет куда-то уехать, слезы еще быстрее побежали по ее лицу, а сам Роже почувствовал, как у него болезненно сжалось сердце. Бедная девочка уже давно с трудом сдерживалась, но под конец силы оставили ее, она откинулась на спинку стула и разрыдалась. Только тут, при этом внезапном взрыве отчаяния, добрая настоятельница обратила внимание на горе Констанс и с истинно материнской тревогой — надо отдать ей в этом справедливость — принялась расспрашивать бедняжку.

Однако та ответила только, что она и сама не знает, отчего плачет, что у нее, должно быть, как выражаются в свете, просто истерика и она просит разрешения уйти к себе.

Такое разрешение ей было дано тем охотнее, что баронесса д'Ангилем не пыталась ее удержать. Констанс ушла, так и не услышав ни словечка в утешение, ибо Роже, точно завороженный присутствием матери, не посмел даже проститься с девочкой.

Когда мадемуазель де Безри удалилась и баронесса сочла, что та, должно быть, уже дошла до своей комнаты, она предложила сыну тоже пойти к себе и без промедления уложить свои вещи в сумку, так как барон велел, чтобы шевалье в тот же вечер отправился в Ангилем. Юноша безропотно подчинился. В те времена сыновняя покорность еще входила в число тех драгоценных семейных добродетелей, что свято соблюдались, особенно среди провинциальной знати, этом оплоте дворянства. Вот почему шевалье почтительно поклонился матери и ушел к себе в комнату.

Сестры остались вдвоем.

V. КАК ШЕВАЛЬЕ Д'АНГИЛЕМ УБЕЖАЛ ИЗ КОЛЛЕЖА ИЕЗУИТОВ В АМБУАЗЕ, НАМЕРЕВАЯСЬ ПОХИТИТЬ МАДЕМУАЗЕЛЬ ДЕ БЕЗРИ, И КАКУЮ НОВОСТЬ ОН УЗНАЛ ПО ПРИБЫТИИ В МОНАСТЫРЬ В ШИНОНЕ

Излишне говорить читателю, о чем именно беседовали обе дамы; скажем только, что час спустя шевалье снова пригласили к тетушке; он явился с небольшой сумкой под мышкой, вконец сконфуженный своей неудачей.

Теперь настоятельница уже все знала; она потребовала, чтобы Констанс возвратила письмо, якобы написанное виконтом и врученное ей шевалье д'Ангилемом, но девочка, встретив в коридоре подругу, быстро сунула ей в руки заветное письмо, единственное свое сокровище. А так как об этом никто не знал, то мадемуазель де Безри, когда ее попросили вернуть письмо, смело ответила, что она его сожгла, если же в этом сомневаются, прибавила она, то пусть ищут письмо где угодно; так и поступили, однако поиски успеха не принесли.

Госпожа д'Ангилем прибыла в монастырь в двухколесной повозке, в сопровождении арендатора, ехавшего верхом. Теперь Кристофа впрягли в повозку рядом с другой лошадью, и тронулись в обратный путь после короткого прощания, во время которого добрая аббатиса держала себя с племянником сурово и неприступно, как того требовала ее оскорбленная гордость.

Едва баронесса и ее сын оказались вдвоем в двуколке, она, заметив, как печален Роже, перестала сердиться на несчастного мальчугана. Женщины безотчетно сочувствуют горестям любви, и самая строгая мать становится снисходительной, едва речь заходит об ошибке, совершенной под влиянием сердечного порыва. Вот почему вместо горьких упреков, к которым приготовился шевалье, ему пришлось выслушать множество самых резонных доводов сперва касательно его возраста, ибо ему едва исполнилось пятнадцать лет, затем касательно разницы между состояниями семейств де Безри и д'Ангилемов и, наконец, касательно договоренности, оказывается уже давно существовавшей между отцом Констанс и отцом графа де Круазе. Однако на все эти доводы Роже отвечал одним-единственным аргументом, не менее убедительным и могущественным, чем все резоны на свете:

— Матушка, я люблю Констанс, а Констанс любит меня, и мы твердо решили умереть, если нас вздумают разлучить.

Оба дня, пока длилась поездка, баронесса настойчиво уговаривала сына, но, исчерпав всю силу логики не сумела добиться от него иного ответа, кроме того, о котором мы только что упомянули.

Когда в Ангилеме обнаружили, что шевалье внезапно исчез, там собрался большой семейный совет: он состоял из самого барона, баронессы и аббата Дюбюкуа; и вот, поскольку сразу же после отъезда Роже удалось установить, по какой именно дороге он поехал, то, зная это, уже нетрудно было догадаться, куда эта дорога ведет; и потому на семейном совете обсуждался прежде всего вопрос о том, какие средства надо употребить, дабы помешать тому, чтобы любовь, чьи грозные признаки уже проявились столь явно, не стала еще сильнее, а если это все-таки произойдет, то как сделать, чтобы последствия любви Роже и Констанс не привели к серьезному столкновению между семействами де Безри и д'Ангилемов, которые до сих пор неизменно жили в добром соседстве; барон и баронесса хотели и впредь поддерживать столь же приязненные отношения, во всяком случае в той мере, в какой это зависело от них.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию