Комэск - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Нестеров cтр.№ 44

– Вот! – наставительно поднял палец Гоша. – Есть и женские слова, только женщина не лошадь, существо более сложное, тут одним словом не обойдешься.

– Да врете вы все, – махнул рукой Чучин. – Если знаешь, то мне по секрету скажи.

– Ха, больно надо. Ты вон какой молодой, высокий да симпатишный, тебе и без этих слов хорошо. А я вот не удался, да и лысина, опять же. А скажу я тебе слова, так ты у меня последних девушек уведешь!

После недолгих препирательств Синицкий что-то пошептал Чучину на ухо, после чего младший лейтенант ринулся в столовую, пробовать. Смачный шлепок был слышен даже сквозь шум дождя, Чучин пулей вылетел обратно, держась за ухо, а под навесом летчики так хохотали, что из дверей штаба показался недовольный Коляда, посмотрел, покачал головой, но под дождь не полез, махнул рукой.

Олег отозвал комэска в сторонку и принялся объяснять ему свою идею, но Гоша до конца не дослушал:

– Хм, а что, мысль-то может оказаться неплохой, раз нам обоим в голову пришла. Я ведь тоже над этим думал, еще когда мы с тобой вдвоем летали.

Пару дней обсуждали и прикидывали, а 10 сентября после обеда взлетели парой в район станции Мга, где должен был кружиться вражеский корректировщик «Хеншель-126». «Костыль» они не обнаружили, зато перехватили семерку «Ю-87» под прикрытием звена «Мессеров».

Вдвоем с Гошей они показали гансам класс воздушного боя. Винни-Пух был железным пилотом, его вестибулярному аппарату мог бы позавидовать сам Чкалов. Пилотировать с такими перегрузками и столь долгое время немцы не смогли. Потерь ни с той ни с другой стороны не было, но «штуки» изменили курс и ушли, отказавшись от бомбардировки позиций наших войск. У «ишаков» заканчивалось топливо, и Синицкий с Северовым тоже вернулись на свой аэродром.

Следующие дни летали много, погода позволяла. Четыре-пять вылетов в день были обычным делом, противников в воздухе тоже хватало, двойное численное преимущество немцев тоже было нормой, а нередко их было и втрое больше. Полк таял на глазах, в первой эскадрилье осталось всего пять самолетов, летчиков, правда, восемь. Соломатин и Ковин прыгнули с парашютами, а «ишачок» Малинкина пришлось списать, так сильно он был поврежден, да еще и загорелся после посадки, Сережка едва успел выскочить, даже комбез прожег.

12 сентября было тепло, ярко светило солнце, так что работать пришлось много, совершили шесть вылетов, после крайнего Северов с трудом выбрался из кабины. Не успел присесть у колеса, наскочил Степа, обслюнявил на радостях и помчался встречать хозяина. Хотя Олег сильно устал, в голову вдруг полезли мысли об Ане, их курортном крымском романе, о том, где она сейчас и успела ли эвакуироваться. Под эти меланхоличные мысли Северов и заснул.

13, 14 и 15 сентября показались одним днем, взлеты, посадки, между полетами перекусить, отключиться. Проснулся, то ли уже темнеет, то ли рассветает, снова «По машинам!» и в воздух. Машины им подкинули, так что летали все восемь пилотов. Появились в эскадрилье и новые потери, погибли ведомые Ковина и Горобченко, легко ранен Соломатин, остался в полку. Северов за эти дни сбил еще три машины, его общий счет вырос до десяти. Но даже это не радовало, так устал, к тому же неуспехи нашей армии на земле повода для восторгов не давали. Да, остановить немцев под Ленинградом удалось, но здесь и на других фронтах обстановка оставалась тяжелой.

Сотников, видимо, убедил командование, что полк нуждается в пополнении, 15 сентября пришли новые летчики и техника. И тут Северова ждал сюрприз. Синицкому присвоили звание капитана и назначили заместителем командира полка, должность до сих пор была вакантной. А командиром первой эскадрильи назначили Петра Бринько, Героя Советского Союза и одного из самых результативных летчиков первого периода Великой Отечественной войны. Северов абсолютно точно помнил, что тот в 1941 году погиб, но вот когда именно? Может быть, это назначение поменяло его жизнь и он останется в живых? Повышение Синицкого повлияло и на Олега, он был назначен исполняющим обязанности командира третьей эскадрильи. Расщедрившееся командование полка отдало ему Ковина и Горобченко командирами звеньев и Малинкина ведомым, компенсируя то, что остальные летчики были просто зелеными новичками. Но это был не последний и самый большой сюрприз.

16 сентября Олег запомнил надолго, потому, что когда утром Коляда довел до них сводку, Северов на некоторое время впал в ступор. А батальонный комиссар всего лишь объявил, что 15 сентября войска 54-й армии под командованием генерал-майора Кузьмы Максимовича Качанова нанесли серию внезапных ударов, нащупав слабые места в обороне противника, и освободили станцию Мга. Войска Невской оперативной группы Ленинградского фронта, воспользовавшись ситуацией, форсировали Неву в районе Невской Дубровки, захватили плацдарм на левом берегу и, развивая успех, ранним утром 16 сентября соединились с войсками 54-й армии.

«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Вот тебе, бабушка, и Новый год! Что же такое произошло, что все так изменилось?» – размышлял Северов. Только позже он понял, как это случилось. Когда 10 сентября они с Синицким мастерились с «Мессерами», семерка «Ю-87» изменила курс и ушла на запасную цель, где и отбомбилась. В результате этого налета был ранен командующий 54-й армией маршал Кулик. На день раньше в Ленинград прибыла «расстрельная команда» в составе Булганина, Мехлиса и Мерецкова разбираться с отступлением 34-й армии. Коль скоро за дело взялся Лев Захарович, сомневаться в его исходе не приходилось, но Жуков проявил характер и продавил у Верховного назначение Качанова на 54-ю армию вместо Кулика. Пока Мехлис пытался рядиться с Георгием Константиновичем, а времени на дрязги у командующего Ленфронтом не было совсем, как и желания участвовать в этих разборках, Кузьма Максимович прилагал все усилия для реализации плана Жукова. Он прекрасно понимал, что еще раз такого шанса ему никто не даст и права на неуспех у него просто нет. Тщательно обговорив все вопросы с командующим Ленинградским фронтом, Качанов начал активные действия, и успех ему сопутствовал, Сталин дал команду дело против него закрыть, Мехлис уехал несолоно хлебавши. А сейчас войска соединившихся фронтов спешно занимали выгодные позиции и укрепляли рубежи обороны. Противника, не успевшего организовать сопротивление, удалось потеснить еще на десяток километров к югу, ширина полосы, соединявшей Ленинград с Большой землей, составила около тридцати километров.

Но желание противника побыстрее покончить с Ленинградом не уменьшилось, фон Лееб продолжал наступление, и 18 сентября немецкие войска вышли к Финскому заливу в районе Петергофа. Образовался Ораниенбаумский плацдарм, на защиту которого 4-й ИАП также регулярно выделял самолеты. Накал воздушных боев не спадал, значительное численное превосходство противника было нормой. Бой неполной эскадрильей против полутора-двух десятков истребителей, прикрывающих несколько десятков бомбардировщиков, стал обычным делом. К сожалению, недостаточная выучка молодых пилотов не давала им шанса на долгую жизнь в небе, буквально за несколько дней эскадрилья сточилась до шести машин, но эти шесть уже представляли серьезную проблему для Люфтваффе. В книге Эммануила Казакевича «Весна на Одере» автор показал роту, состоящую всего из трех десятков бойцов, которые названы им «бессмертными». Это самые умелые и удачливые солдаты, которые научились выживать, выполняя боевую задачу. Третья эскадрилья состояла из шести «бессмертных». То, что в их число попали Северов, Малинкин, Ковин и Горобченко, было, в общем, объяснимо, а вот то, что из молодого пополнения остались в живых именно эти двое, сержанты Алексей Лазарев и Владимир Шаров, можно было списать на чистое военное везение, судьбу, которая позволила им пока оставаться в живых. В первой и второй эскадрильях потери были не меньше, с учетом периодически появляющихся новых летчиков в них было восемь и пять машин соответственно.