Парк Горького - читать онлайн книгу. Автор: Валерия Вербинина cтр.№ 10

– Наш человек, – подытожил следователь. Он протянул Казачинскому заполненный бланк и ручку. – Прочитай и подпиши после слов «Показание записано верно».

Юра криво расписался. Ему не давал покоя один вопрос, и, поколебавшись, он все же решил его задать.

– Послушайте, я… ну… Я совершенно уверен, что сторож убил Зою, но вы тут так убедительно рассуждали… Что, может быть, это и не он… Что он мог просто найти ее сумочку и испугался, когда я вломился…

– И по чистой случайности у него при себе оказался маузер, из которого недавно стреляли, – хмыкнул Соколов. – Брось, Юра. Я просто пытался тебе объяснить, что то, что кажется нам очевидным, другим надо разжевывать по пунктам, с подробностями. Чтобы никакой комар носу подточить не мог…

– А! – Казачинский с облегчением выдохнул. – Просто… ну… понимаете, если он убийца и получил по заслугам, то это… ну… только справедливо… А если не он ее убил, тогда нет.

– Уверен, Ваня с тобой согласится, – усмехнулся следователь. – Он тоже считает, что убийца должен быть там же, где и его жертвы… И вообще этот Карасик свалял большого дурака. Надо было ему первым делом избавиться от оружия, а про сумочку твердить, что он ее нашел, да испугался звать милицию. И тогда, если бы он не раскололся и если бы Ваня не нашел свидетелей, которые видели, как он убивал девушку, – а таких свидетелей, судя по всему, нет, – мы могли бы ему предъявить только кражу.

– А кража – это… – начал ошеломленный Юра.

– Статья 162-я. Три месяца максимум, – подал голос Опалин. – Да и то, принимая во внимание его прошлое и отсутствие судимостей, суд бы почти наверняка проявил снисходительность…

– И часто такое бывает? – спросил Казачинский после паузы.

– Случается, – коротко ответил Опалин, и шрам на его виске дернулся.

– Всякое бывает, – со вздохом подытожил Соколов и полез в карман за новой папиросой. – Но не в этом деле. Сторож полез на рожон, стал тебе угрожать, и Петрович его застрелил. Теперь у гражданина Карасика не будет никаких проблем с жилплощадью – на кладбище хватит места для всех. – И, довольный своей собственной шуткой, следователь весело рассмеялся.

Как только группа муровцев вернулась на Петровку, выяснилось, что у новичка до сих пор нет своего места. Сам Казачинский, конечно, предпочел бы сидеть в кабинете Опалина, но там помещались всего два стола, и оба уже были заняты Иваном и Петровичем. Яша сходил на разведку и, вернувшись, доложил, что – как обычно – свободных мест нет, но в кабинете, в котором сидит он сам, временно пустует один стол – сотрудник с приступом язвы загремел в больницу. Так Юра оказался в довольно большом, но неуютном помещении с видом на внутреннюю тюрьму и портретом Сталина на стене. Помимо Яши в кабинете сидели еще двое сотрудников, и появление Казачинского, который к тому же занял чужой стол, они восприняли без всякого энтузиазма.

– Трюкач, мать твою за ноги, – проворчал один из новоявленных коллег. – Только клоунов нам тут не хватало…

Юра видел, что его окружают жесткие, битые жизнью люди, которые чего только не насмотрелись за время своей работы, и его угнетало, что он ничего не мог противопоставить их опыту. На его столе высилась черная пишущая машинка с раздолбанными клавишами, и хотя это был всего лишь неодушевленный предмет, вещь, Юре казалось, что даже она настроена по отношению к нему скептически.

– Ты печатать умеешь? – спросил Яша. – Нет? Ну тогда отодвинь машинку. Она же тебе мешать будет…

– Не трожь машинку, она не твоя, – тотчас неприязненно подал голос кто-то из сидящих в кабинете. И Юра увял. Впрочем, он отчасти отыгрался, положив на машинку свою фуражку.

К счастью, Яша немного отвлек его своей болтовней. Юный сотрудник угрозыска был чрезвычайно словоохотлив. Он перепрыгивал с предмета на предмет, но при всем при том не производил впечатления легковесности, и Юра поймал себя на мысли, что слушает его с удовольствием. О чем бы Яша ни говорил – будь то работа, международная политика, пьесы, которые он видел, или книги, которые прочитал, – чувствовалось, что все это ему по-настоящему интересно, и именно поэтому он испытывает потребность делиться своими мыслями.

– Ты часто бываешь в ТИМе? Ну, в театре имени Мейерхольда? Как тебе «Дама с камелиями»? Я четыре раза ходил. МХАТ – ну что МХАТ? Пыльный академический театр, управляют твердолобые старики. Актеры, правда, у них прекрасные. Я был в филиале на «Пиквикском клубе» – очень запомнился судья, не знаю, кто это был. В «Сатире» случаются хорошие спектакли. Правда, Шкваркин ^[3] сдал – раньше у него пьесы были смешнее… Ты на парад физкультурников ходил? Я ходил. – Парад, который имел в виду Яша, состоялся 30 июня и собрал большое количество зрителей. – Видел на мавзолее Сталина, Горького и Ромена Роллана. Ты знаешь, что жена Роллана – русская? И даже вдова белого офицера, так, по крайней мере, говорят. Парад был грандиозный, но мне больше всего понравилось, когда полетели самолеты, выстроившись в слово «Сталин». Очень впечатляюще вышло, хотя некоторые в толпе ворчали, что самолеты не совсем ровно идут. Но это с земли говорить легко, а посмотрел бы я на них в небе…

– Я тоже был в тот день на Красной площади, – признался Юра. – По-моему, нормально самолеты летели…

От парада Яша свернул на тему литературы, упомянул «Петра Первого» Алексея Толстого и спросил, не собирается ли Казачинский участвовать в съемках фильма по роману.

– Я слышал, намечается что-то грандиозное, – добавил Яша. – Это правда?

– Ну я тоже слышал, – протянул Юра, – но экранизацией занимается «Ленфильм», а я к ним отношения не имею.

– А что, московские и ленинградские кинофабрики в контрах? – с любопытством спросил его собеседник.

За то сравнительно недолгое время, что Казачинский проработал в кино, он усвоил, что там все в контрах и грызутся друг с другом, но ему не хотелось развивать эту тему, тем более что он видел, что сидящие в кабинете сотрудники угрозыска прислушиваются к тому, о чем беседуют новички.

– Нет, просто там разные люди работают, – уклончиво ответил Юра.

Однако Яша надолго оседлал тему кино и, не обращая внимания на иронические взгляды коллег, выложил собеседнику все, что думал о современном кинематографе, включая Эйзенштейна, Козинцева и актрису Орлову ^[4].