Стальная метель - читать онлайн книгу. Автор: Юсуп Бахшиев, Андрей Лазарчук cтр.№ 68

Она сделала первые шажки, примеряясь — оказалось, что проще всего перебирать руками и ногами по очереди, как при обычной ходьбе на четвереньках — и полезла уверенно, но медленно, чтобы Горо не отстал.

— Всё нормально, — сказал он сзади. — Можно даже быстрее.

Ягмара добралась до борта. На борту тоже сидели крысы и смотрели куда-то вниз. Время от времени то одна, то другая срывались с места, прыгали на канат и уносились на лёд. Видимо, они всё-таки что-то чувствовали, поскольку ни одна не попыталась спуститься по занятым Ягмарой и Горо канатам…

Когда Ягмара взялась за деревянный борт и подтянулась, она почувствовала под руками мелкую дрожь — и тут же вспомнила, что точно так же дрожал под ногами лёд, когда они шли к полозьям. Тогда она, занятая другими мыслями, не обратила на это внимания.

Значит, получилась, подумала она. Теперь — только бы успеть…

По ту сторону была лишь идущая вдоль борта неширокая тёмная доска; сплошная палуба из выскобленной древесины виднелась справа, на носовом возвышении, и слева, вблизи невысокой надстройки в центральной части корабля, сразу за мачтой. Палубы от провала трюма отделяли перила из резных брусьев. Трюм же, похоже, в непогоду затягивали куском парусины: смотанный в рулон, сейчас он висел под носовой палубой.

Ягмара уже хотела перемахнуть борт, но её остановило двойное шипение: Шеру, вцепившись когтями в плечо, шипел над ухом, а навстречу ему шипела свернувшаяся на доске прямо под Ягмарой здоровенная змея, которую она в первый момент приняла за свёрнутый канат…

Дальнейшее произошло в единый миг: змея попыталась распрямиться, подобно пружине, но то ли холод тому причиной, то ли тяжесть от заглоченных крыс, но движение змеи оказалось медленным и неловким; Шеру же был стремителен — когтистой лапой ещё в полёте он рванул змею за шею, а потом там же схватил всей пастью и затряс; шорох множества чешуек перекрыт был хрустом косточек. Змея судорожно задёргалась и распрямилась. Хвост ещё несколько раз ударил по доске и замер. Шеру продолжал держать, шерсть на нём стояла гребнем. Ягмара оказалась рядом, нож в руке, одно движение — и голова аспида полетела вниз.

— Всё, брат, — сказала Ягмара. Она поняла вдруг, что задыхается. — Всё, всё…

Горо уже стоял рядом, оглядывался.

— Давай туда, — он показал на мачту. На высоте человеческого роста там была круглая огороженная площадка, похожая на корзину.

Они медленно двинулись по неширокой доске. Крысы настороженно прислушивались, вспрыгивали на борт, вжимались в него, но не убегали.

Когда они поравнялись с палубой, им навстречу поползли ещё две змеи. Ягмара замерла. Была бы палка… Конечно, она могла бы убить змей волшебством — по рукам уже бежали мурашки, руки сами знали, что делать… но нет, нельзя, так она сразу выдаст себя…

Шеру страшно зашипел, распушив хвост. И хотя из кокона наружу не проникал ни единый звук, змеи разом приподняли головы, завертели ими, а потом развернулись и быстро поползли в обратную сторону.

— Х-ха! — сказал Шеру.

— Молодец, — прошептала Ягмара.

Не встречая больше помех, они добрались до мачты и по перекладинам поднялись в корзину — в дне её было отверстие, прикрытое крышкой. Суматошно пища, по корзине метались две крысы.

— Не трогай их, — велела Ягмара. — Не обращай внимания.

— Н-ну-у… — протянул Шеру.

— Я сказала.

Шеру вздохнул совершенно по-человечески.

Было тесно. Гораздо сильнее, чем под кораблём, дул пронизывающий ветер. Зато отсюда всё было прекрасно видно…

В первую очередь Ягмара посмотрела на реку — вверх по течению. Вдали, у самого окоёма, клубились тучи и, кажется, били молнии, плохо различимые при свете утра. А вблизи корабля неподвижно застыли шесть белоснежных длинногривых коней, которых держали в поводу одетые в лохматые шубы люди с чёрными головами.

Потом она стала смотреть на битву…

Акболат пустил огненную стрелу. Она описала высокую дугу и упала где-то посередине между его залёгшими в кустах ополченцами и по косой удаляющимися от них врагами. Потом он спрыгнул с коня, потрепал его по шее и пошёл вперёд.

Вокруг поднимались бойцы, озирались — и тоже шли.

…Всегда перед боем каждый воин переживает краткий — в биение сердца, во вздох — момент, когда перед его глазами встают те, кого он оставил дома: любимая, жена, мать с отцом, дети, — потом те, кто ждёт его за последней чертой, в царстве теней: пращуры, боевые товарищи, родные, ушедшие до срока, — и, наконец, боги. Потом это видение истончается и почти пропадает, но какой-то след, словно тонкий дымок в осеннем воздухе, остаётся надолго, часто — до конца. Но оно, это видение, встряхивает и приподнимает, глаз начинает видеть зорче, в теле напрягаются чуткие струны, и страх не уходит, конечно, — он никогда не уходит, если ты правильный воин, — но преобразуется во что-то похожее, но другое, в страх скорее не за себя, а за товарищей… Но вот сейчас Акболат, испытав почти привычное перерождение страха, никак не мог вспомнить, чьи же лица предстали перед ним, и получалось, что — ничьи…

Когда кусты кончились, Акболат перешёл на бег. К нему слева пристроился щитоносец. Это был киммериец Джар, слуга Исаака. Вокруг них, так же собираясь попарно, бежали сотни ополченцев. Акболата уже опередили…

Всё происходило в полнейшей тишине. То есть это мстилось, конечно — грохот боя впереди заглушал все остальные звуки.

Там, где сошлись войска, упёрлись друг в друга щитами, песок был вырыт множеством ног так, что в этой канаве можно было укрыться по пояс. Там же лежали первые тела, втоптанные в песок: в ярком, праздничном — враги, в чёрном — воины Фрияна. Тел было не так много…

Да, когда бьются щит в щит, не нарушая строй — погибших и раненых мало. Гибнут в основном бегущие. Так было во все времена. И ведь каждый воин умом это понимает, но вот в какой-то момент понимание пропадает, и он в панике открывает беззащитную спину.

Вот как сейчас…

Первые пары приблизились к задним шеренгам врага шагов на тридцать и остановились. Лучники, кто стоя, кто с колена, принялись всаживать стрелы в эту живую стену. Невозможно было промазать с такого расстояния…

Акболат медленно, сдерживая себя, наложил тяжёлую стрелу, натянул тетиву по-скифски — до уха, — выдохнул, разжал пальцы. Он видел, как стрела вошла в самый низ шеи одного из воинов, и слышал хрясткий удар: так ломаются кости. Однако воин продолжал идти вперёд как ни в чём ни бывало.

Так вот в чём колдовство…

Он выпустил одну за другой пять стрел и опустил лук, и только тут кто-то из шеренги покачнулся и сунулся на четвереньки. Из спины его торчало несколько оперений. Потом повалился ещё один и ещё. Они продолжали ползти, сначала опираясь на руки, а потом, когда руки подломились, упёрлись головами в песок и просто загребали ногами.

Шеренги удалялись от них — медленно.